Сегодня Львовский театр им. Леся Курбаса — уникальное явление не только в отечественном театральном пространстве, но и за его пределами. Учреждение искусства, зарекомендовавшее себя как культурный, методологический центр, интеллектуальная ячейка, лишен коммерционности и является обладателем многочисленных премий, участником многих престижных театральных фестивалей. Основным двигателем, поддерживающим элитарный характер и имидж исключительности театра, конечно, являются актеры.
Итак, накануне 120-летия со дня рождения Леся Курбаса, которое будет отмечаться 25 февраля, чье имя носит Львовский театр, на вопрос редакции ответил известный украинский актер Олег СТЕФАН.
СОВРЕМЕННЫЕ КУРБАСОВЦЫ
— Известно, что Львовский театр им. Леся Курбаса появился в вашей творческой биографии после работы в Харьковском театре. Что вас привлекло в сотрудничестве с Владимиром Кучинским?
— Мое появление в Театре имени Леся Курбаса — старая история... В конце концов, во Львове я уже работаю 10 лет. Причем у меня было две попытки там оказаться. Впервые я проработал в этом театре всего год — с 1990 по 1991, после чего снова вернулся в Харьков. И только вторая попытка «оставила» меня в этом действительно необычном театре навсегда, где я и работаю с 1996 года. В Театре имени Леся Курбаса и, в частности, с Владимиром Кучинским актерам работать не только интересно, но и полезно, ведь этот театр можно считать театром-школой, театром методологии и практики. А еще любая работа является своеобразным исследованием: все, что мы играем на этой сцене, появилось не случайно, и каждый следующий спектакль продолжает, дополняет и, в определенной мере, объясняет предыдущий.
— В Театре имени Леся Курбаса вы играете достаточно специфические и разноплановые роли — Сократа (по Платону), Марка (по произведениям Стуса) и другие, однако всех их объединяет глубокая философичность. Насколько такой материал диктует свои «правила игры»?
— В общем, можем говорить о том, что любой материал, каждая новая роль учат актера, подсказывая определенные правила игры. Те произведения, которые предлагаются для постановки в театре, в подавляющем большинстве являются не драматургическим материалом, и их сложность как раз и состоит в том, что здесь необходимое особое прочтение, ведь обычные законы драматургии в таких постановках не срабатывают. Однако, с другой стороны, именно в этом их привлекательность: когда на первых прочтениях мы только ощущаем определенный ход исследования, то чем дальше, тем работа с такими текстами приводит к удивительным открытиям, причем не только, так сказать, на театральном, но и на личностном уровне; происходит своеобразное познание собственной природы. И, конечно, это не может не вызывать достаточно живых сценических провокаций.
— После выхода спектакля «В ожидании Годо» искусствовед Нелли Корниенко сравнила вас с «клоуном с грустными глазами» Полуниным, и впоследствии это сравнение подхватила пресса. Как вы вообще относитесь к такому театральному «формату», как клоунада, к которому, в конце концов, не был равнодушен и Лесь Курбас?
— Клоун является своеобразным прообразом, источником театра, и, возможно, он намного «старше» всех других театральных образов. Поэтому клоунада сегодня — достаточно благодарное решение для изложения определенных философских сентенций. И слышать такое сравнение от знатоков театра, да и вообще внимание театральной критики всегда чрезвычайно приятно и ценно.
— А что касается театральных премий?.. Вы уже получили их довольно много...
— К премиям я отношусь положительно. Если, например, такие премии еще сопровождаются материальной наградой, — это тоже для актеров значительная поддержка. Я, например, могу себя абсолютно искренне назвать человеком, не зависимым от каких-то материальных ценностей, не стремлюсь к обогащению. Однако актеров иногда следует поддержать, ведь они отдают себя ради поисков идеального. Но, опять же, хочется повториться: никакие премии и награды не заменят похвалы зрителей и знатоков театрального искусства.
«СТАНДАРТНАЯ СХЕМА: УЧИТЕЛЬ — УЧЕНИК УЖЕ НЕ СРАБАТЫВАЕТ»
— Вы занимаетесь преподавательской деятельностью. Чему в первую очередь учите будущих актеров?
— Я не считаю себя учителем и «своим» актерам откровенно об этом говорю. Все то, что я практикую и предлагаю им, уже давно сказано до меня в прошлом выдающимися деятелями театрального искусства — Чеховым, Курбасом, Гротовским и другими. На мои занятия приходит молодежь, искренне пытаясь что-то ухватить, ведь перед ними — длительный и непростой путь поиска, их еще ждет много боли и испытаний. Но меня очень радует то, что современная молодежь откровенно отзывается на информацию, способна к сотрудничеству, собственно, к чему я и стремлюсь, когда занимаюсь преподаванием, а поэтому стандартная схема взаимоотношений: учитель—ученик уже не срабатывает. Кстати, нам тоже есть чему у них научиться.
Кроме того, то же могу сказать и о молодом зрителе, который сегодня тоже воспринимает серьезный и даже достаточно сложный материал. Например, бывает, на наших спектаклях по поэтическим текстам Василия Стуса или по произведениям Григория Сковороды значительный процент зрительской аудитории — молодежь, казалось бы, люди, которые еще только учатся. Однако после окончания спектакля продолжается пятиминутная пауза, аплодисментов не слышно, а значит, молодежь думает, идет сложная работа ума, сердца и духа — то, к чему мы и пытаемся побуждать.
— Олег, кто из современных украинских режиссеров вам больше всего импонирует, с кем бы хотелось работать и какие роли для себя еще считаете не сыгранными, однако, возможно, желанными?
— В первую очередь, хотелось бы отметить, что я открыт для предложений любого режиссера, готов к экспериментам и поискам. Конечно, хотелось бы продолжить сотрудничество с Владимиром Кучинским, возможно, попробовал бы сыграть в каком-нибудь спектакле Андрея Жолдака, который довольно своеобразно использует текстовые структуры, интересен для меня также Клим. Главное — нужно что-то формировать, заставлять «искривиться» время.
Что касается ролей, мне вообще кажется, что они Богом даны, это то, что дается актеру высшей силой, надо только почувствовать этот благодатный момент. Например, мне предложили участвовать в киевской творческой акции и читать поэму Ивана Франко «Иван Вишенский». Как раз в тот период я был настолько озабочен, что хотел отказаться. Однако, когда начал читать текст, понял, что игнорировать эту вещь не имею права. То же самое могу сказать и о «Загадочных Вариантах» — спектакле, в котором я играл в актерском дуэте с Богданом Козаком. Это намного больше, чем просто роли. А если говорить об определенных мечтах, почему-то все чаще мне в голову приходит роль Лира, возможно, мне уже есть что сказать…
