ХХ век был отмечен крайне важными событиями в жизни украинского народа — двумя попытками построения независимого украинского государства. Думаем, сегодня есть необходимость проанализировать состояние и роль украинской книги (если «книга» действительно «великая сила») в годы борьбы за независимую и соборную Украину и увидеть, насколько удалось (или не удалось) использовать эту силу.
Однако как это сделать, на основе каких материалов провести такой анализ? Ведь у нас до сих пор нет Библиографического репертуара украинской книги и более-менее достоверных статистических данных о нашей дореволюционной печати.
Но, слава Богу, в дореволюционное время среди украинцев были настоящие патриоты, которые не настраивались получать социальные блага вместо народа и потому называться «народными».
Имеем в виду проводников издания «Киевская старина» (1882 — 1907 гг.), которое сыграло (как и «Литературно-научный вестник» в подавстрийской Галичине) исключительную роль в возрождении культуры и становлении украинского национального самосознания. Именно это издание по инициативе Василия Доманицкого начало с конца XIX в. библиографический, а затем и статистико-библиографический учет украинской печатной продукции.
Опираясь именно на его разработки и его сторонников и последователей, мы попробуем показать, в каком количестве и в каких условиях издавалась украинская книга и на чьей стороне были те, чьи наследники сегодня ведут массированную кампанию по «принуждению к дружбе».
Сначала материалы В. Доманицкого были крайне осторожными, рассчитанными больше на проверку реакции власти на такие публикации. Что отразилось даже в их названиях: «Обзор украинско-русской литературы за 1898 год», «Малорусские издания 1899 года». Только на третий год Доманицкий решается назвать свой обзор: «Украинские издания 1900 года». Сравнение в нем количества и качества украинских книжных изданий России и украинского зарубежья (Галичина, Буковина, Венгрия, Америка), которое становится традиционным, выходит не в пользу России, хотя и в 1900 г. был определенный их рост.
Несмотря на цензурные препоны, украинская книга пробивалась к своему читателю благодаря издательским инициативам, начатым П. Кулишом, М. Драгомановым, И. Франко и продолженным М. Комаровым, О. Пчилкой, Б. Гринченко, В. Доманицким, Г. Ходкевичем и многими другими украинскими патриотами. Поэтому XX век, отмеченный быстрым ростом социального и национального освободительного движения в Украине (как и всей Российской империи), украинская книга начинала с постепенного увеличения своего количественного и качественного состава.
«Киевская старина», к сожалению, не подала никаких данных об украинском книгоиздании за 1901-й год, только в следующем опубликовала «Обзор украинских изданий за 1902 год» С.Ефремова. «Положение украинской литературы в прошлом 1902 году, как и раньше, далеко не только от идеала, но даже просто переносимых условий», — начинает он свой обзор. И дальше продолжает: «Каждой украинской книге приходится с момента своего зарождения и до выхода в свет проходить такой долгий путь разного рода мытарств, — начиная с крайней материальной необеспеченности украинских писателей и заканчивая почти полным отсутствием у нас издателей — и так много падает жертв на этом губительном пути».
Краткий обзор украинских изданий за 1903 и 1904 годы «Киевская старина» представила в исполнении В.Поточного (вероятно — псевдоним В. Доманицкого). О 1903-ем он говорит как о годе определенного роста количества украинских изданий, а следующий характеризует таким образом: «Три-четыре солидных книги и, кроме того, десять популярных брошюр... — вот и все, что дал украинской литературе прошлый 1904 год».
Активизацию борьбы за развитие украинской культуры подтвердили массовые манифестации накануне первой российской революции. В частности, на открытие 1903 г. в Полтаве памятника И.П. Котляревскому съехались писатели из Поднепровской Украины, Галичины и Буковины. В знак протеста против запрета выступать на украинском языке участники торжеств отказались от выступлений и подали президиуму их украинские тексты.
Участники юбилея И.Нечуя-Левицкого 19 декабря 1904 г. обратились с письмом к министру внутренних дел, в котором, в частности, указывалось: «...народ лишен средства единственно пригодного для проведения в темные массы знаний — книги и школы на родном языке, благодаря чему десятки лет поддерживается тьма и необразованность среди народа, что убивает его духовные силы и задерживает его экономическое развитие».
Под давлением украинской общественности правительство Российской империи обратилось за консультацией о снятии запрета украинского языка к императорской Академии наук, Киевскому и Харьковскому университетам и киевскому генерал-губернатору. Академия наук однозначно высказалась за немедленную отмену Эмского указа 1876 года и Валуевского циркуляра 1863 года: «Малороссийское население должно иметь такое же право, как и великорусское, говорить публично и печатать на родном своем языке». За положительное решение языкового вопроса высказались также Киевский и Харьковский университеты и даже киевский генерал-губернатор. Однако шовинистически настроенная царская верхушка заявила о «несвоевременности» такого шага.
Революционные события 1905 г. и активное участие в них В.Доманицкого, наверное, помешали ему сделать обзор украинских изданий за этот год. Тем не менее, в первом номере издания «Украина» (переименованная «Киевская старина») за 1907 г. публикуются его две статьи, посвященные печати и книгоизданию. Первая из них начинала с самого главного в то время: провозглашения «свободы печати». Однако суровая действительность показывала, что от вынужденно провозглашенной «свободы» до ее реализации — довольно большое расстояние: к концу года «выжили» только 3 газеты и один журнал из 35-ти объявленных к выпуску.
Во второй статье «Украинская литература в 1906 году» автор обращает внимание на преимущество Галичины (152 названия против 116 в России) и лидерство Львова — 118 названий против 59 в Киеве и заканчивает свой обзор таким выводом-пожеланием: «Бесспорно, украинская литература немало уступила в году 1906, если сравнить с предыдущими годами, но если принять во внимание, что литературные достижения прошлого года — это достижения целого 25-миллионного народа, то радоваться хорошим результатам не приходится, а только остается мечтать, что недалеко уже то время, когда нынешние единицы — обернутся в сотни изданий, а десятки — в тысячи. Будем надеяться...»
Преследования царской охранки заставляют В. Доманицкого сначала перейти на нелегальное положение, а затем навсегда покинуть Украину. Именно это, наверное, не позволило ему разработать данные об украинских изданиях 1907 года. Однако, оказавшись за границей, он возобновляет начатое 10 лет назад дело. Его следующий обзор «Украинское писательство года 1908» появляется на страницах газеты «Рада», которая, после закрытия в 1907 г. издания «Украина», стала на несколько лет единственным украиноязычным каналом общения украинской интеллигенции со своим народом.
Доманицкий отмечает дальнейшее увеличение количества украиноязычных книжных изданий — 220 в 1908 году по сравнению с 116 и 120 изданиями соответственно в 1906 и 1907 гг. При этом он подчеркивает значительно возросшую достоверность данных за 1908 г. в связи с тем, что со второй половины 1907 года начала издаваться «Книжная летопись» — орган государственной библиографической регистрации.
Правда, и здесь не обошлось без дискриминации. В «Летописи» отображались книжные издания на 47 языках народов тогдашней Российской империи, однако украинского (хотя «малороссийского») среди них не было. Поскольку украинские книги были включены в... русскоязычные издания. Так что, чтобы их «выловить», нередко искаженные в названиях на русский манер, необходимо было пересмотреть 15974 библиографических записей изданий «на русском языке».
Несмотря на это, «Книжная летопись» позволила В. Доманицкому провести более основательный анализ украинской книжной продукции за 1908 г. В частности, он указывает количество изданий по основным центрам украинского книгоиздания. Впереди здесь Киев — 154 издания, дальше идут... Петербург — 18 и Москва — 16 (едва ли не все — «лубочная» литература). Из украинских городов: Полтава — 10, Харьков — 9, Чернигов и Одесса — по 3, Екатеринослав — 2, Катеринодар, Грубешов, Кобеляки, Ромны, Лозовая — по одной книге.
Почти половину изданий выпустили украинские издательства, которые возникли после 1905 г. Обращает внимание Доманицкий и на то, что «украинская литература... начинает давать добрую пищу, а не тот хлам и мусор, который преобладает в нашей литературе 7— 10 лет назад, когда сытиновские и губановские фабриканты совершали то хорошее, что давали 2— 3 украинских издательства».
Как и раньше, Доманицкий подает статистические и библиографические сведения по основным тематико-целевым разделам, где немногим больше половины (112 изданий) составляла художественная литература, наука и публицистика — 29, научно-популярные издания — 40, справочные — 10, музыкальные — 13, «лубочная» литература — 10.
Впервые в подобных обзорах появляется такой важный статистический показатель издательской деятельности, как тиражи изданий. По этому показателю в 1908 г. впереди была переводная художественная литература — 159350 экземпляров. Общий тираж 220 книжных изданий составил около 620 тыс. экземпляров.
Еще один аспект издательской деятельности намечает и решает В.Доманицкий: « Какое мы, вторая по числу нация в российском государстве, занимаем в литературе место среди других наций, народов и народцев?» Оказывается, что по количеству книжных изданий «мы стоим на 8 месте!» Впереди нас: русские — 15974 издания, поляки — 1963, немцы — 658, евреи — 642, латыши — 555, татары — 270, эстонцы — 239; позади — еще 40 народов...
Следующий материал В. Доманицкого «Украинская и об Украине литература в году 1909» свидетельствовал: никакого существенного прогресса в украинском книгоиздании в России не произошло. Более того, был очевидный регресс: 192 издания тиражом немногим больше 566 тыс. экземпляров против 220 изданий тиражом почти 620 тыс. в 1908 году.
В обзорах В. Доманицкого получило отображение и обсуждение украинского вопроса на заседаниях Государственной думы России, в котором, как в капле росы, отразилось не только бесправное положение наиболее многочисленного нерусского народа Российской империи, но и отношение официальной власти к решению этого вопроса.
Как известно, в начале XX в. 76% населения Украины было неграмотным, 80% крестьян, 90% женщин не умели читать и писать. (Как здесь не вспомнить заметки Павла Халебского о первой встрече патриарха Антиохийского Макария Третьего с украинцами в 1654 году: «...По всей земле русов, то есть казаков, мы заметили прекраснейшую черту, которая возбудила у нас удивление: все они, за исключением немногих, даже большинство их жен и дочерей, умеют читать и знают порядок церковных служб и церковные песнопения»).
На заседаниях I Государственной думы, где была создана Украинская парламентская громада, успели лишь произнести написанную М.Грушевским декларацию об автономии Украины, так как 8 июля 1906 г. Дума была распущена. Украинская громада II Государственной думы продолжала настаивать на автономии Украины, введении украинского языка в школе, суде, церкви и пр. Однако добиться чего-то конкретного не удалось, поскольку 3 июня 1907 г. Дума была разогнана.
В III Думе уже не создавали Украинскую громаду, однако Думе не удалось избежать обсуждения проблемы украинской школы. Внесенный проект об украинском языке обучения в начальных школах вызвал решительный протест черносотенных элементов, особенно «своих», то есть депутатов Госдумы от Украины.
Именно им адресует свой ответ В.Доманицкий. Подведя итоги украинского книгоиздания за 1909 г., он предлагает: «Арифметическая задача для дд. Бобринских, Шульгиных et K: «Некоторые члены Думы, родом с Украины, уверяют, что украинской литературы нет. Вопрос: какие карманы должен иметь Бобринский сотоварищи, чтобы спрятать 591910 экземпляров украинских изданий из одной лишь России и за один только год, и хватит ли их посольских диет, чтобы ту литературу закупить?».
Обзор украинской литературы в России за первые 3 месяца 1910 года поступил от В. Доманицкого из южнофранцузского местечка Аркашона, где 33-летний «пролетарий пера» (как сам себя называл) пытался вырваться из тисков чахотки. Наверное, поэтому в статье преобладают кроткая самоирония и такая же грусть: «Начал я следить за литературной продукцией на Украине, то уже и буду следить. Скучная эта работа, — но что делать? Надо от времени и до времени «подавать счет» нашего творчества. Надо, чтобы об этом творчестве знали и свои, и чужие. Как будем знать, на что мы сподобились за определенное время, то может будем прилагать больше энергии к нашей работе, чтобы не топтаться на одном месте...»
Таким было вступление В.Доманицкого к своей, как оказалось, последней корреспонденции. А дальше в ней — статистико-библиографические сведения, констатация «нерушимости» украинского книгоиздания за последние три года и «зачарованное» 8-е место по количеству изданий, пропуски в «Книжной летописи» и «принципиальное» отсутствие в ней отдельного раздела для украинских изданий.
После смерти В.Доманицкого (28 августа 1910 г.) текущий статистико-библиографический учет украинской книжной продукции на некоторое время прекратился. Но через полгода на страницах «Рады» появляется продолжение работы В.Доманицкого, которое подготовил Зиновий Шевченко, где были подведены итоги украинского книгоиздания с апреля по сентябрь включительно.
В методике З.Шевченко подражает В.Доманицкому: указывает на пропуски в «Книжной летописи» украинских изданий, констатирует все то же 8-е место украинской печати (»...Мы уже третий год остаемся на одном месте и никак не осилим обогнать, даром, что нас 30 миллионов, хотя бы татар или эстонцев») и — в конце концов! — появление отдельного подраздела для украинской литературы. Но и здесь не преминули «донять», назвав его: «На малороссийском наречии»...
В начале 1911 года З.Шевченко представил сведения за последние 3 месяца и подвел итоги за весь 1910 год. Автор делает вывод, что дело украинского книгоиздания постепенно растет, «но так понемногу, что если и впредь наша издательская деятельность будет идти таким темпом, то мы не только не догоним татар и эстонцев, а — чего доброго — еще и потеряем свое 8-е место».
В дальнейшем З.Шевченко представляет сведения за 3 квартала 1911 года. В итогах за первый квартал он обращает внимание на значительные его показатели: 106 изданий тиражом 368,8 тыс. экз. (в прошлом году было 62 издания тиражом 163,6 тыс. экз.), что объясняется юбилеем Т.Г.Шевченко («так как почти половина книг посвящена памяти поэта»). Благодаря этому, продолжает автор, «мы сдвинули со своей мертвой точки 8-го места, то есть обогнали эстонцев и сравнялись с татарами», то есть переместились на шестое-седьмое место. Хотя, как известно, 1911-й год в Украине отмечен конфискациями «Кобзаря» и действием циркуляра Столыпина о запрете «инородческих обществ».
После смерти З.Шевченко возник еще больший перерыв в учете украинской печати. Лишь в февральских числах 1913 года «Рада» опубликовала обзор С.Березняка, где были представлены статистико-библиографические данные за 1912 год. Его итог — 228 изданий, что позволило занять 6-е место среди изданий других народов.
Последними данными об украинской печатной продукции между двумя российскими революциями стали две полугодичные публикации Г.Саливона (под псевдонимом Гр.Тысяченко), будущего сотрудника УНИКа (Украинского научного института книговедения), репрессированного в начале 30-х годов. В них 232 книжных издания общим тиражом 715685 экземпляров детально рассмотрены по жанрово-тематическим, целевым и авторским аспектам.
Не забывает Г.Саливон напомнить и о «карах на украинские издания». В частности, о разрешении С-Петербургской судебной палаты на распространение «Кобзаря» Т.Шевченко лишь после изъятия из него «целиком шести поэзий и 15-ти в некоторых отрывках», об аресте в Москве №11 журнала «Украинская жизнь» и привлечении к суду его редакции за напечатание статьи С.Ефремова: «Волчья тактика» и т.д.
Следует подчеркнуть, что уничтожению украинского печатного слова целенаправленно и активно содействовала царская власть. В частности, министр внутренних дел, а затем и премьер-министр П. Столыпин, который утверждал, что любая украинская культурная работа «с точки зрения русской государственной власти является крайне нежелательной и противоречит всем начинаниям, которые правительство проводит в отношении бывшей [!] Украины». В 1911 году он уточнил свою антиукраинскую программу: «Исторической задачей русской государственности является борьба с движением, в настоящем времени прозванным украинским, что содержит в себе идею возрождения старой Украины и устройства малороссийской Украины на автономных национально-территориальных основах».
Имея на руках такую правительственную «программу», местная власть начала сплошной поход против всего украинского путем закрытия «Просвит», украинских клубов и библиотек, запрета продажи украинской книги, украинских учебников, концертов, афиш, вывесок и т.д. Даже Евангелия, изданного под влиянием «дарованных» свобод. В Киеве было закрыто безвинное «Общество грамотности», существовавшее около 40 лет.
Начало Первой мировой войны перечеркнуло те небольшие завоевания украинского печатного слова, которые были достигнуты в результате национально-освободительной борьбы во время Первой русской революции и были отстояны, пусть и не в полном объеме, в годы послереволюционной реакции. Воспользовавшись условиями военного времени, российская власть запретила любые издания на «инородческих языках», куда снова попал и язык «братского славянского народа». Уже на второй день после объявления войны была закрыта единственная украиноязычная газета «Рада», а чуть позже и вся украинская печать, даже специальные, сугубо научные издания.
Не лучше были дела и в Западной Украине, которую Российская империя взялась «освобождать» от австрийского порабощения. Как писал С. Ефремов, «освобождение» Галичины в самом деле до края развязало руки российским властям и желающим патриотам... С помощью российской администрации и того воронья, которое отовсюду слетелось на теплый труп добитой, казалось уже, Галичины — поднялась там настоящая оргия обрусительства. Где появлялось российское войско — там сейчас же замолкали украинские издания, исчезали школы, уничтожались «Просвиты» и все другие, даже сугубо научные организации, по ветру и с дымом пожара пускались покромсанные украинские книжки...»
Запрет украинского печатного слова прервал с таким напряжением начатые первые попытки организации его текущего библиографического и статистического учета. Однако жертвенные усилия В.М.Доманицкого и его последователей не были напрасными. Благодаря их публикациям мы сегодня имеем возможность воссоздать реальную картину украинского книгоиздания между двумя русскими революциями.
Понятно, что впервые предлагаемые обобщенные статистические данные не являются стопроцентно достоверными. Однако не думаем, что это существенно повлияет на реальность общего состояния тогдашнего украинского книгопечатанья и правдивость возможных выводов на основе этих данных. Приведенные в тексте цифры следует рассматривать не как показатели духовного развития украинского народа, а как следствие двух с половиной столетий его колониального состояния. Или же — как показатели количества украинских книжек, которые удалось украинским патриотам провести через искусственно созданную имперской властью систему препон для «инородцев», начиная с цензуры и заканчивая системой книгораспространения.
Что касается господствующей в империи нации, которая, как известно, по количеству населения ненамного превышала (даже с ассимилированными народами) украинскую. Почему же, например, в 1908 г. русскоязычных изданий было почти в 73 раза больше, чем украиноязычных? Из-за гениальности одних и бездарности других? Или может — по другой причине?
Накануне решающей борьбы за независимость Украины победили столыпины вместе с некоторыми прислужниками-малороссами, не дав проводникам украинской нации говорить с народом на его родном языке о его самых насущных проблемах.
Ведь две сотни книг за год, изданных мизерным для 30-миллионного народа тиражом, и одна украиноязычная газета не могли помочь делу. Поскольку в информационном пространстве, как известно, не бывает перерывов или вакуумов. Так что с украинским народом говорили преимущественно не его проводники, не на его языке и не о его наболевших проблемах.
