Огромное внимание со стороны посетителей и СМИ во время ІІІ Международного поэтического фестиваля Meridian Czernowitz, который проходил 6—9 сентября в Черновцах, привлек известный датский режиссер, писатель и поэт Нильсен. «Самый эпатажный, интересный, необычный, чудаковатый» — вот неполный перечень эпитетов, которыми его охарактеризовали во время ежегодного осеннего праздника поэзии. В этом человеке привлекало внимание все: биография, жизненные события, творчество, внешность, поведение. В этом и следующем году он — режиссер-постановщик в Национальном королевском театре Дании. На его счету — многочисленные публикации в периодических изданиях: репортажи из Афганистана, Ирака, Ирана, Пакистана. Собственно, достаточно уже того, что его было объявлено умершим в 2001 году, а теперь, по его словам, он — уже другой человек.
Как объясняет сам писатель, его жизненный путь делится на три периода. Первый — рождение и жизнь Клауса-Бека Нильсена, публичные похороны которого состоялись в 2001 году в Копенгагене, потом в течение десяти лет было «безымянное существо» без личных легальных документов (паспорт, которым он пользовался в эти годы, был поддельным, с фото Энди Уорхола!), а в начале этого года появился просто Нильсен.
Следовательно, Нильсен — генеральный директор транснациональной корпорации Das Beckwerk, которая занимается разработкой серийных фотографий, видеозаписей, спектаклей, опер, инсталляций, концертов, музыкальных альбомов, культурных «революций» и других событий, автор многочисленных поэтических и прозаических произведений, публицистических материалов, представлений и перфомансов.
Предлагаем читателю фрагменты нашего общения.
Об УКРАИНЕ, РОССИИ И ЕВРОПЕ
— Я пока еще мало могу сказать об Украине. Знаю лишь, что это — большая страна, а я был только во Львове и Черновцах. Да, много видел и по дороге, поскольку лететь на самолете в Украину не хотел. Мне было интересно, как далеко Черновцы от Копенгагена, поэтому я добирался сюда на автобусе и поезде.
Черновцы просто замечательны.
Много лет тому назад я посетил Россию, был там во многих регионах, и для меня Россия осталась своеобразной вечной страной «СССР». Я ожидал, что от Украины у меня будут такие же впечатления, но, уже находясь во Львове, понял, что все это — другое и ничем не похожее на Россию. Там тогда господствовала некая определенная грубость, безразличие к творчеству, а здесь люди подходят к поэтам, интересуются, возможно, даже немного стесняются... Украинцы очень открыты для общения, и это мне нравится.
Современная Польша по духу более близка к Германии или Дании, а когда я приехал в Украину, надеялся увидеть здесь нечто очень отличающееся от Европы. В действительности в Украине я как будто опять родился. Был на многих фестивалях — в Берлине, Лондоне, Копенгагене, но там атмосфера самого фестиваля какая-то прохладная по сравнению с Meridian Czernowitz. Те фестивали проходят спокойно, монотонно, без особых эмоций и впечатлений, а в Черновцах чрезвычайно тепло, уютно, дружественно, никто из поэтов не требует для себя роли №1.
Кроме литературы, очень интересуюсь политикой, и когда читал произведения некоторых европейских авторов или статьи в периодических изданиях, в которых шла речь об Украине, о коррупции в этой стране, об ужасной политической ситуации в ней, то ожидания мои были не самыми лучшими. Но сейчас, когда нахожусь в Украине, прежде всего пытаюсь быть объективным, и у меня нет никаких предубеждений. Я с удовольствием посоветовал бы украинскому народу выбросить из страны всех ее современных политиков, и Януковича, и Тимошенко, потому что если бы в правительстве были те люди, которых я встретил в Черновцах, с которыми говорил, общался, которых я знаю, то в вашей стране было бы все хорошо: была бы демократия, достаток, взаимоуважение, благополучие. Простые украинцы значительно лучше украинских же политиков! Конечно, в каждой европейской стране есть похожие проблемы, поэтому не является исключением из этого правила и Украина.
О ЛИТЕРАТУРЕ И «СМЕРТИ»
Литература — это когда человек остается один на один с книгой, а фестивали проводятся для того, чтобы люди могли пообщаться между собой, обсудить то или иное произведение. Так человек становится ближе к литературному процессу. Поэзию нужно и читать, и слушать. А впечатление от сочетания поэзии и музыки является более сильным, чем от прослушивания одной только поэзии.
Писательство для каждого, кто этим занимается, является своеобразной формой существования, потому что человеческая жизнь очень сложная, и когда кто-то читает стихотворения или исполняет музыку — это словно попытка выжить. Возможно, это даже изменение состояния тела. Когда встаю утром, порой бывает очень трудно, но когда выхожу на сцену, одеваюсь в другую одежду, я будто перевоплощаюсь в иное, невероятное состояние души. Для меня это — самое важное.
В тот момент, а произошло это приблизительно десять лет назад, я просто хотел спрятать от других людей свое внутреннее «я», свою индивидуальность. Сделали настоящий надгробный камень, были настоящие похороны. Для общества Клаус-Бек Нильсен умер на самом деле. Тем более были уничтожены все документы того Нильсена, и его не стало нигде. Но потом для меня было очень интересным то, как люди встречали меня на улицах и, зная, что я умер, все же меня видели. Это просто невероятное ощущение! У меня тогда была сухая кожа, очень холодные руки, и люди в действительности не могли понять, что происходит: мертвый я или живой. Весь смысл заключался в том, что я хотел знать: «Что такое человек? Что такое жизнь? Что такое смерть?» Целых десять лет у меня не было ни одного имени. Ни я, ни другие не знали, как меня называть. Это для меня было интригой — не иметь имени и быть просто кем-то. Но прошло время, я учредил собственное предприятие и в компании своих работников решил изменить собственную жизнь, поставить точку в собственной безымянности, опять быть определенным лицом. И вот в январе 2012 года я, наконец, якобы получил имя. Теперь меня зовут просто Нильсен. Когда читаешь «Нильсен», то не знаешь, кто именно это — мужчина или женщина, и в этом заключается новая интрига!
Мне не нравится, когда творческий человек просто стоит на сцене и предлагает обычные вещи. Самое главное — это ошеломить, удивить аудиторию, заставить ее осмысливать то, что произошло, а не просто потреблять.
