Под сквозным заголовком «Коронный дневник» я публикую на сайте «Дня» заметки о карантинных буднях. Ведь, когда мир уменьшается до новостей в мониторе и территории, которую ты способен пройти, не переутомляясь, пешком, то течение дней становится особенно ощутимым и поиск разнообразия в этом монотонном потоке составляет непростую задачу. Именно такой заголовок подойдет наилучшим образом.
Итак, мое орудие против рутины — черное, с линзами, висит у меня на шее. Купил я эту камеру три года назад, решив, что хватит с меня любительских «мыльниц» и надо выходить на более высокий уровень.
Если раньше я пускал ее в ход время от времени, то теперь она стала незаменимой. Беру ее при походе в продуктовый через дорогу или в аптеку. Камера — даже не дополнительный глаз, это еще и особая опция мозга, некая выносная железа, выбрасывающая тебе в организм стимулирующие гормоны, так что тебя охватывают беспокойство и азарт, ты бросаешь свой компьютер, к которому, кажется, прикипел как моллюск ко дну судна, и идешь на охоту.
К ВОДЕ
Тут и вопрос: что такого можно фотографировать в спальном районе?
Ок, Оболонь — не совсем типичный «спальник». Прилегает к Днепру, имеет зеленые зоны, является местом поселения довольно состоятельных и известных людей. И все же, если цель — городские красоты, то в стандартной бетонно-стеклянной застройке их не особо разглядишь.
Но это если не искать.
Я НЕ В НАСТРОЕНИИ, ЧТО НЕ ЯСНО
В качестве ворчливого отступления: стоит как-то отдельно разузнать, отчего советским планировщикам пришла такая мысль — заполнять стандартными девятиэтажками огромные аморфные «острова», внутри которых заезжему человеку совершенно невозможно найти нужный дом? Эти дворы буквами «П» и «Г», эти штампованные детские площадки, эти вытоптанные пустыри, эти безымянные проезды, эти хаотические тополя, эти приземистые щитовые и незваные гаражи — что это за игра, какой результат она предусматривает? Скрыть людей, которые здесь живут? Запутать проклятого врага? Прикинуть, как оно будет при коммунизме?
Собственно, я живу в таком большом «П». Есть две песочницы, есть полноценная, даже с освещением, спортплощадка, на которой гоняют в футбол и баскетбол. Растут абрикосы и вишни, а также шелковицы — одна из них просто огромная, каждое лето асфальт под ней синий, птицы там пасутся. Чаще всего во дворе я и фотографирую птиц и кошек, которые иногда устраивают целые спектакли. Еще по вечерам, в сумерки, можно, не выходя из квартиры, поймать особый момент: в стеклах напротив отражается солнечный свет, упавший на окна с моей стороны, и получается так, что другая стена уже в тени, а в стеклах на ней сплошной разлив янтаря.
На границе двора — детская стоматология; непременный признак теплого сезона — визг напуганных лечебными процедурами детей через приоткрытые форточки второго этажа. Если пройти мимо этого застенка, миновать школу и стадион, попадешь прямо на Белое озеро. Не счесть, сколько удачных кадров я там сделал. Лучше всего бывает на Белом опять-таки под вечер, когда солнце заливает дома, а те отражаются в воде: даже самая скучная высотка в такой момент становится Тадж-Махалом.
ЕНОТ НА ПРОГУЛКЕ
За озером — улица Героев Сталинграда, самый, пожалуй, длинный во всем Киеве дом, №5 по улице Приречной, того типа, который называют «Китайская стена», а за ним — другая реальность. Оболонская набережная.
Я твердо убежден, что у нас она гораздо лучше, чем где-либо в городе. Это наша витрина, наша гордость, наш Монмартр, Елисейские поля и Копакабана одновременно. Пойдешь налево — очутишься в лесах и кустарниках, затеряешься среди дюн, в которых растут дикие розы и ничто не напоминает о присутствии человека. По линии воды проходит граница Киева, противоположный берег, также заросший и безлюдный — это уже область. Конечно, есть нудистский пляж. Иногда летают мотоциклисты. Однажды видел женщину, которая стояла возле машины и пела. Всю набережную отсюда видно как на ладони через залив Собачье Устье. Пейзажи роскошные.
Если же податься по набережной направо, то цивилизация будет нарастать. Фонари и скамейки, веревочный парк для детей, аллея скульптур, особняки богатых, поле для гольфа, еще немного — и вот он. Парк «Наталка».
Гуляя там, чувствуешь, будто ты оказался... нет, не в Америке, а в той же Украины лет через (будем оптимистами) 50, когда постсоветские ветхость, грязь и нищета стали предметом истории. И велодорожки и просто дорожки и лабиринт и качели и все ухоженное и цветет сакура и люди от такого пейзажа становятся людьми и уходить оттуда не хочется. Единственная загадка этой воплощенной утопии — большое заброшенное сооружение, полуцилиндр с вентиляционной шахтой наверху; немного похоже на бетонную субмарину. Что это и для чего — непонятно, но каждую весну на ее фоне цветут вездесущие абрикосы — очень эффектно, сами просятся в кадр.
Я бы на месте администрации покрасил это одоробло в желтый цвет. Ну, вы поняли.
К КРАЮ
Центральная ось района — Оболонский проспект. Обычно я проезжаю под ним в метро. На этот раз наконец твердо решил дойти до конца. То есть к началу.
Находки начались за перекрестком с Маршала Малиновского. Далее проспект идет между двух озер — Иорданского и Кирилловского. Первое более запущено, но все равно живописное. На берегу второго я встретил ранее здесь отсутствовавший парк металлических скульптур, явно разбитый на средства владельцев новых домов, наконец сданных здесь в эксплуатацию. Скульптуры эти иногда слишком сентиментальны, иногда метко гротескны, но в сочетании с водой и аккуратно подстриженными камышами выглядят уместно в любом случае.
РАБОТА МОЛЧАЛИВОГО ДЖО
Но дальше, идем дальше. Никогда я еще забирался так далеко. Неужели дойду до конца известных мне земель, свалюсь с края моей плоской планеты? И вот оно, да. Конец света. Перекресток Оболонского с Бандеры. Это все.
(Далее — шумная, постиндустриальная, железная Петровка. Если продолжать, то перейдешь дорогу по мосту, а потом по промзонам, по Электриков, Межигорской, через Подол и вверх. Гугл показывает, что путь к Майдану пешком займет 2 часа, но какой смысл? Центр пуст, ужасающе пуст. Однажды туда выбрался трамваями, больше не хочу: пустой город не просто скучен, оно пугает).
В начале Оболонского — вполне мирная автозаправка. А дальше, за путепроводом — главный монстр моих коронных блужданий. Огромный, метров 5 высотой, бульдог. Сидит, притворяясь пластиковым, на задних лапах, и таращится в сторону железной дороги.
Знаю — он охраняет нас. Наш Оболонский лимб. А если даже враг пройдет, то потеряется в наших дворах, увязнет в наших дюнах, утонет в Собачьем (каком еще!) Устье.
А так-то мы всем рады.
Кроме того, у нас есть еще стены.
А на стенах пишут. И рисуют.
БУКВЫ
Смешные, абсурдные или поэтичные надписи я начал собирать давно. Ловил их в самых разных местах. На Оболони коллекция значительно обогатилось. Ниже — подборка бриллиантов районного массового бессознательного.
«Сон» — постоянно разными шрифтами
Трижды на табличках разного цвета, положенных на землю:
«Не лийте воду
Не лийте воду
Не лийте воду»
«Егор хлеб ест хлеб»
«Говядина»
«Цвет брюле»
«Соответственно»
«Писяю стоя»
«И палец об палец не ударил» (Почему-то рядом со стилизованной мордой лисы)
«Утепление квартир», внизу бережно дописано «ураном»
«Если есть рожденное и есть нерожденное, значит, есть и ненерожденное»
«Ворог завжди не спить
Ворог завжди поруч
Ворог кожну мить чекає на твій гнів»
«Чернигов, Севастополь, Одесса ... Я не был в Ровно»
«А я был в наркодиспансере»
«Любовь. Музыка. Искусство. Кокаин»
«Мне 28 лет. Я стану примером для сына»
«А ты безумен?»
«Здрасьте, Вася, я взлетело, куда яйца положить?»
«Интернет — читай: «Опасность биопаспортов». «Чип на лбу». 666 — на дачу. — Денег не будет... В секонд... «
МУРАЛ АЛЕКСАНДРА КОРБАНА «ТАНЕЦ»
Наверху другим шрифтом дописано:
«Розвивайся»
и
«Кохай»
При этом «Кохай» зачеркнуто.
«Инка, дай водки!» — «водки» зачеркнуто, дописано «любви»
«Пеппа не за «Динамо». Пеппа за смерть»
«Нет Бога кроме Бога»
«Что, если госпредприятия — предприятия Господа?»
«Я і не знав, що ми такі сильні
Я вважав, що в війну грають тільки малюки»
«Пытаясь понять что-то важное, я перестал понимать что-либо»
«Кінця світу не буде!
РИСОВАНИЕ
То, что у нас один из самых богатых граффити и стрит-артом районов, известно. Но, опять-таки, карантинная пауза помогла найти целые месторождения.
Начать нужно, конечно, с Молчаливого Джо.
Он (она? они?) подписывается на английском Silent Joe. Я не помню, когда его рисунки появились впервые, но теперь Оболонь без них представить невозможно. За пределами района его работ нет. Базовый образ один и тот же: профиль человечка с круглыми глазами, длинным носом и довольно печальным лицом.
Сначала Silent Joe работал довольно однотипно. Впоследствии среди его творений появилась своя иерархия. Они начали реагировать на окружающие обстоятельства: например, длительное время на стене дома возле рынка на Героев Днепра долгоносик в шляпе и с корзиной шагал по направлению к торговым рядам. Другой носатый плещется в ванне у подъезда на Оболонском проспекте под призывом «Дайте воду!»
Часто встречаются венценосные особы — в коронах. Есть дети, есть семьи дружные и разобщенные, есть денди в галстуках-бабочках и в цилиндрах, есть Дьявол и Бог, есть шуты и панки, есть Санта-Клаус и Повешенный с карт Таро, есть джинны и простые «пацики» в спортивных костюмах, есть мастер Йода из «Звездных войн» — единый в трех лицах, есть Наполеон и Супермен. Со временем Джо стал изобретательнее — появились совершенно невероятные существа вроде официанта с чужой головой на тарелке, клонов, прорастающих из носов друг друга, меланхоликов с морским трезубцем вместо носа, а вершина этой барочной оптики — черно-белый мурал на полстены на улице Тимошенко — нос разросся и превратился в заплетенную и запутанную структуру — что-то вроде симультанной иллюстрации к той самой повести Гоголя, только приключения носа злосчастного майора показаны не во времени, а в пространстве.
Причем их цивилизация развивается, еще и бионическим путем: уже появились долгоносик-ракета и долгоносик-вертолет.
Второй аноним поселяет на поверхностях шаржированных прямоугольноликих недотеп с большими выпученными глазами, довольно удивленным выражением лица и иногда сигаретой в углу рта. Носов, кстати, у этих озадаченных курильщиков почти нет.
Третий партизан обводит красной краской техническую прорезь внизу фонарного столба, дорисовывает сверху пару глаз, брови, и — вуаля — «Крик» по-оболонски.
Еще один мастер вандализирует стены человеческими силуэтами в натуральную величину: выходят привидения-тени, довольно зловеще. Есть талант, покрывающий поверхности колоссальным количеством мелких абстрактных деталей, преимущественно прямоугольных и круглых, из-за чего получается нечто вроде схемы сверхсложного и абсолютно непонятного механизма. Другой детализатор, наоборот, прорисовывает бесчисленные тонкие узоры под любыми углами, только не прямыми, добавляет различные завитки, восточные мотивы и сентенции на чистом английском: получается пост-хипповская галлюцинация.
Рисуют овощи (с поистине магриттовской точностью), птиц, зверей, людей, карикатурных вампиров, инопланетян, богов, Будд, Иисусов, совершенно непонятных существ. Наибольшая концентрация, практически картинная галерея — во дворах вдоль улицы Тимошенко. Конечно, западным образцам стрит-арта в том, что касается техники, этот парад самовыражения уступает, но с фантазией у районных вандалов все в порядке.
Легальное рисование не столь разнообразно — видно, что заказывают, «чтобы было понятно». Расписанные женскими портретами МАФы — преимущественно кафе и парикмахерские — не редкость. Есть и серьезные муралы — например, импрессионистическое воспроизведение интерьера Софии Киевской на фасаде многоэтажки на Героев Сталинграда руки испанского автора Гонзало Борондо.
КИРИЛЛОВСКОЕ ОЗЕРО
У «Минской» на доме нарисовали мальчика, отодвигающего фасад с окнами как портьеру, за которой — голубое небо с облаками. Но лучшая в этом смысле — композиция выходца с Донбасса, бывшего шахтера Александра Корбана неподалеку от набережной. Когда смотришь издалека, то видишь на двух соседних стенах парня и девушку (изображение черно-белое, стилизованное под рисунок карандашом), приготовившихся для танца. Когда подходишь, то с каждым шагом фигуры сближаются — пока не оказываются благодаря точно просчитанному перспективному эффекту на одной плоскости, почти касаясь друг друга — то есть они как бы танцуют на твоих глазах. Я не помню столь интересной работы среди всех муралов Киева. Так что, опять же, есть чем гордиться.
ВОТ ТАК
Такой у меня район.
При этом я не рассказал и половины того, что мы здесь с моей камерой видим.
Карантин, говорят, в этом месяце закончится. И я рвану вместе со всеми на Подол, в центр. В кафе, музеи, галереи, парки, на улицы, на протесты. Ко всему тому, что называют городской жизнью.
Но вернусь все равно сюда. В мой оболонский сон.
