Гетман Павло Скоропадский, который правил всего семь с половиной месяцев, успел открыть двадцать одно учреждение культуры! Он понимал значение культуры для Украины
Композитор Лев Николаевич Колодуб — личность незаурядная. Его сочинения радуют слушателя новизной и свежестью музыкального языка, хотя он сам никогда не стремился быть авангардистом в музыке. Всю свою творческую жизнь он был «на виду» у власти и не утратил независимости своего «я». А не мешает ли активная общественная работа творчеству? С этого вопроса началась беседа журналистки Ольги ЗОСИМ с известным композитором.
— Вы знаете, для меня здесь дилеммы просто нет. Дело в том, что существуют как бы два типа композиторов, назовем их условно интроверты и экстраверты. Интроверта, например, не интересует, будет ли исполняться его сочинение, как его воспримет публика; его интересует лишь то, что он в данный момент переживает, и он это переживание стремится выразить в музыке. Экстраверт (а я отношу себя к таковым) интересуется не только собой, но способен объективно и широко смотреть на мир. Он пишет сочинения на значимые темы, его волнует, как резонирует его музыка в обществе, ему важно влиять на мысли людей. Поэтому общественная деятельность для меня не менее важна, чем творчество, вернее, я не стал бы эти два вида деятельности противопоставлять.
— Как композитору и как председателю Киевской организации Союза композиторов Украины вам часто приходилось сталкиваться с «сильными мира сего»...
— Во все времена композиторы имели дело с властью. При тоталитарном режиме, например, злободневное политическое название часто становилось хорошей маскировкой. Ведь музыка остается музыкой вне зависимости от того, какой титул на партитуре там написан. Вспомните песню Льва Ревуцкого «Із-за гір та й з-за високих» — прекрасное сочинение, стилизация под парадную песню в лучших украинских традициях. Или «Кантату о Сталине» Хачатуряна. Если убрать слова и исполнять только симфонические фрагменты — то это будет просто блистательная музыка. А иногда композиторы просто издевались над темой, как Прокофьев в «Кантате к 20-летию Октября». Недавно я слушал это сочинение на концерте в Москве, и в зале стоял хохот. Музыка как раз и интересна тем, что она может сказать гораздо больше того, что задано в тексте или заголовке. Она выходит на более высокий уровень обобщения. Это что касается творчества. А как общественный деятель я сталкиваюсь с властью с 60-х годов. Думаю, все зависит от самого человека, его образования, такта, ума. Самое страшное, с чем я столкнулся — это дилетантизм, когда любители пытаются навязать свои вкусы профессионалам. В свое время один из руководителей на радио просто запретил передавать фортепианную музыку — по-видимому, он ее ненавидел. Это было в 60-е годы, но с тех пор фортепиано на радио не звучит. Сейчас уже никто не помнит почему, но все началось именно с того чиновника. Невежественные люди у власти — самая страшная для культуры проблема.
— Это было в прошлом, а какова ситуация ныне?
— Если она и изменилась, то в худшую сторону. Тогда у власти были люди, которые все же побаивались прослыть неучами. Сейчас же пришли сущие невежды. Сегодня руководители всех рангов не знают и просто ненавидят культуру, потому что с детства она не была им привита.
Недавно на канале «Промінь», который в настоящее время напрочь из себя изъял все, связанное с интеллектуальной деятельностью, я принимал участие в одной из музыкальных передач, шедших в прямом эфире. Мы с ведущим затеяли разговор, перешедший в спор, затем в горячий спор, а потом в очень горячий. Я отстаивал мысль, что любой человек должен знать, что такое музыкальное искусство. И именно об этом нужно передачи делать, потому что попса всем надоела. И все слушатели (а было не менее шести звонков) поддерживали мою позицию. Это был крик души людей, которые устали слушать плохую самодеятельность под видом «массовой культуры». К сожалению, пока насытить эфир хорошей музыкой никак не удается — для этого требуется большая работа многих специалистов.
— То есть проблемы развития искусства должны решаться прежде всего на государственном уровне?
— Государственная программа развития культуры просто необходима. Несколько лет назад ее разработкой в Министерстве культуры занимались два человека — один кандидат физико-математических наук, другой — технических. Они составили программу, которая, как теперь видно, оказалась по сути программой уничтожения культуры. Они предлагали полностью отказаться от поддержки государства и все перевести на спонсорские деньги. Но у нас еще не сложилась традиция меценатства, нет и действующих законов о спонсорстве. Как председатель Киевской организации союза композиторов, я обращался в 26 банков Киева, призывая их помочь проведению фестиваля современной музыки. 25 ничего не ответили, а 26-й сообщил, что ничего не дает, потому что деньги израсходованы.
Но государственная программа развития культуры, конечно, необходима. Нам нужно ориентироваться на мировые критерии, определить систему взаимоотношений и приоритетов, защитить национальные духовные ценности.
— Как скоро будет создана эта программа и, что важнее, будет ли она реализована?
— Над ее разработкой сейчас трудится специальная комиссия Академии искусств Украины. Для нас важно хотя бы заложить краеугольный камень. Конкретное насыщение — это вопрос времени. Например, законы о спонсорстве ведь уже фактически готовы, но до сих пор так и не приняты парламентом. Тут вот что важно: необходимо сегодня эстетически воспитывать не только детей, но и их учителей. Для меня прекрасным примером государственного мышления в области культуры является факт отправки Симоном Петлюрой в мировое гастрольное турне хора Александра Кошица. В самый разгар войны Петлюра находит деньги для создания хора, чтобы посредством самого лучшего, что есть в нашем искусстве — народной песни — открыть Украину для всего мира. А гетман Павло Скоропадский, который правил всего семь с половиной месяцев, успел открыть Академию наук, Академию искусств, Военную академию, Музей украинского искусства — двадцать одно учреждение культуры! Он понимал значение культуры для Украины.
— Да, факт действительно примечательный. Но если вернуться к программе развития украинской культуры и к проблеме молодежи, не кажется ли вам, что нынешние молодые из-за повального увлечения поп-культурой так и не узнают, что такое серьезная музыка?
— Если говорить о самом понятии, то я вынужден сказать, что ни в какие времена не существовало какой-то специфической молодежной культуры. Культура — это просто культура, а то, что сейчас именуется «молодежной культурой» — это скорее антикультура, которая пропагандирует индивидуализм, насилие, развращение вкусов. А во-вторых, ведь молодежь очень разная. Я во многих молодых вижу огромный интерес, скажем, к симфонической, оперной музыке. Это очень эрудированные ребята. А в качестве образца гуманитарного среднего образования я бы хотел привести пример из истории моей семьи. Мой дед Андрей Кириллович Колодуб окончил Прилуцкую гимназию. В этом учебном заведении каждый день перед началом занятий было обязательное хоровое пение. В течение часа гимназисты пели сначала обязательные «Отче наш» и «Боже царя храни», а затем хоровые концерты Баха и Бортнянского. Пели все, по голосам, старшие ребята басами, младшие — дискантами. Это и было основой эстетического воспитания в простой, между прочим, школе. И после этой гимназии деда взяли в армию, где он ставил с солдатами спектакль «Наталка Полтавка», рисовал декорации к нему. Затем на шахте, будучи горным мастером, организовал театр. Все это сделал человек, который имел классическое гимназическое образование. Я думаю, что когда мы достигнем уровня Прилуцкой гимназии конца XIX века, мы сможем действительно претендовать на звание культурной страны.
