Раз в два года (на протяжении десяти лет) газета «День» рассказывает о Цюрихском театральном фестивале и Театральном фестивале Нидерландов, а также фестивале Fringe в Амстердаме. Обычно первый заканчивается приблизительно под начало второго. Ночь переезда на скоростном поезде, в котором есть несколько вагонов с половиной пространства для велосипедов и купе на шесть, четыре или два человека. Билеты на поезд достаточно дорогие, что, по-видимому, компенсируется возможностью после приезда пользоваться собственным двухколесным транспортом.
В Амстердаме значительная часть тротуара выделена под велосипедные... сказать дорожки — маловато, точнее пути с отдельными светофорами и крайне напряженным движением. Иногда велосипедисты такие ловкие, что кажутся какой-то усовершенствованной моделью человека, которая не просто быстро двигается, а еще и общается, работает, кокетничает, целуется в каком-то сверхсовременном темпе и, что называется, с ветерком.
Десять лет назад впервые появилась в амстердамском фестивале фринч-программа из семи спектаклей. Все большие театральные фестивали к основной добавляют поисковые работы. Часто странные, иногда просто дилетантские, но обязательно проторяющие собственную тропинку в области театра, а еще чаще на грани с цирком, пантомимой, перформансом.
В этом году главная программа представляла всего восемь спектаклей, а фринч за десять лет разросся до 80 спектаклей! Кстати, фестиваль конкурсный, и среди восьми представлений, отобранных жюри (ежегодно состав экспертов сменяется новым в возрасте до 30 лет), будут определены победители в традиционных номинациях. А вот экспериментаторам никакие оценки не угрожают, хотя самые популярные спектакли тоже получат призы и преференции на показы в стране и за рубежом.
Мне посчастливилось увидеть только две работы, которые претендовали на основные награды. «Смерть коммивояжера» по когда-то очень популярной пьесе Артура Миллера, которая создана одновременно в двух жанрах. Главный герой Уилли Лоумен и его брат играют реалистическую бытовую драму о неосуществленной мечте получить фамильное наследство, а сыновья, жена, чудак и чудачка — какие-то сказочные персонажи. Их кукольность подчеркивается одеждой из поролона, в которой тело будто не двигается, руки, ноги, голова то ли двигаются, то ли обессилено замирают. На сцене — домик из картона, построенный по детскому рисунку. Из него разноцветные ленты тянутся к солнцу, тучкам, веточкам. На сцене другие их концы прикреплены огромными кнопками, которые используют как стулья. Не буду пересказывать общеизвестный сюжет — скажу только, что трактуется он как трагедия ребячества. Это не просто крах иллюзий, это жизнь, потраченная на достижение ошибочной цели. В момент, когда действующие лица осознают это, черная по всему полукругу одежда сцены поднимается, и мы видим ее служебное существование со столиками с реквизитом, вешалками, элементами декораций и работниками, но не в полный рост, а «без голов». Этот же прием был продемонстрирован в недавно показанном в Киеве спектакле лондонской Театральной компании Иmitating the dog «Гостиница «Мафусаил». Вероятно, так театр диагностирует распространение безголовости в реальной жизни.
Так или иначе, глубина размышлений режиссера Пита Брукса отразилась и в деталях, и в замечательной игре актеров Морвен Макбет и Саймона Уэйнрайта. Тем более удивила увлеченность продвинутой театральной аудитории спектаклем «Альма» коллектива Hot Shop. Дирижер, ангелы, муза ищут вдохновения возвышенно, рационально, отчаянно и грубо. Каждое из названных ответвлений главной темы подвергается слабому дыханию таланта. Ни в тучах наркотического дыма (за ним, кстати, многие приезжают специально в Амстердам, чтобы легально в специальных кофейнях накуриться до взлелеянной в мечтах расслабленности), ни в потоках алкоголя, даже в соитии во всевозможных и невозможных вариантах ничего потрясающего для потребности высказаться творчески герои не находят. Только настоящая любовь является смыслом жизни — богатство, слава, вседозволенность без нее пусты — к сожалению, не доказывает спектакль, а декларируют его создатели. Зрители по окончании действа не сразу уходят из театра. Здесь принято обсудить увиденное за бокалом вина, в кафе, которое называется «Станиславский». Яркость спектакля на многих произвела большое впечатление, а на веранде кофейни уже разыгрывался перформанс. Молодой красавец заигрывает с официанткой, разговаривая с другой женщиной по телефону. Ее мы видим на большом экране, на балконе театра, потом туда же транслируются съемки первой видеокамерой событий за столиком. Нужно добавить, что около театра находится остановка многих трамваев и неподалеку — площадка, на которой до позднего вечера выступают уличные танцоры, акробаты, певцы. Сюжет достаточно простой. Любимая в телефонных разговорах отказывается от свидания, потому что словно видит, что парень ухаживает за кем-то с настоящей страстью, а не с таким имитируемым влечением, которое он испытывает к ней. В конечном итоге он бросает кофе и садится в такси. Эффект заключается в том, что свидетелями тихой ссоры становятся все, кто находится рядом и в кофейне, и на площади. Водители такси, большое количество которых выстроилось на стоянке, стали такими правдивыми статистами, что вызывали оживленную реакцию прохожих. Их, кстати, снимала вторая камера, и они возникали на экране как участники событий. Одна дама даже осмелилась что-то посоветовать парню, а девочка подарила ему воздушный шарик.
Три френчевых спектакля выросли до полноценных монопредставлений: «Вне моих мыслей» Нины Вильямс, «История девушки Эйнштейна» Аннамарии Хагенаарс, «Городские мифы пригородных шлюх» Stinki Pinki Productions. Все демонстрировали и актерские способности, и концептуальное мышление постановщиков и в унисон кричали об атаке действительности на личность. Возможно, именно неурядицы эту личность и формируют, но в достаточно комфортной бытовой обстановке эти муки иногда становятся невыносимыми. И тогда жизнь превращается в помойку мыслей и эмоций. Дословно этот образ использован в спектакле «Химчистка». Две уборщицы, несмотря на зрителей (большинство простояли весь получасовой спектакль, поскольку стулья были разбросаны по всему гаражу, где происходил перформанс), пылесосят, моют, развешивают какие-то вещи — мужские и женские, современные, старые, новые, поношенные. Что-то примеряют, что-то бросают в мусорник. Жизнь людей через одежду, истории любви, страданий, радостей, через игру с хламом, который все это видел и пережил. Действительно грустно — вещи так часто оказываются счастливее, крепче человеческих чувств, отношений. В конечном итоге девушки все вычистили, навели порядок — то ли похоронили что-то, то ли сохранили для новых романов, драм или игр в то и другое. Мечту о них героини исполнили, как па-де-де на баках для мусора. Стена гаража отъезжает в сторону и открывает улицу с людьми, которые гуляют, спешат по делам, мчатся на велосипедах в будущее, объезжая мусорники, в поисках своей магистрали в волшебном, жестоком, пугающем и вдохновляющем разнообразии жизни.
