По доброй традиции киевская осень ассоциируется не только с открытием театрального сезона в нашей столице, а и проведением Международного фестиваля моноспектаклей актрис «Мария», посвященного прославленной украинской приме Марии Заньковецкой. Уже четвертый год подряд вдохновителем и художественным руководителем этого проекта является известная артистка Лариса Кадырова.
В этом году программа фестиваля, как всегда, была насыщенной и многогранной — фотовыставка «Актриса», экскурсия в Музей Марии Заньковецкой, мастер-классы, спектакли, представленые актрисами из различных уголков мира и, конечно же, многочисленные встречи друзей, коллег, единомышленников, а также много приятных слов и «Золотая Мария» — на память о театральном празднике.
Начался фестиваль моноспектаклем «Быть...» в постановке армянского режиссера Акопа Казанчяна, одновременно являющимся и автором текста. Представление может восприниматься как органическое продолжение темы «женщина-актриса», что, конечно же, является лейтмотивом фестиваля (вспомним Сару Бернар, «открывшую» прошлогоднюю «Марию»).
В этот же раз Лариса Кадырова ознакомила зрителей с непревзойденной армянской актрисой Сирануйш, которую, возможно, не все знают в Украине, однако, ее актерский труд занимает отдельную страницу в истории армянского театра. Спектакль не зря носит название «Быть...», ведь именно это слово является первым в известном монологе Гамлета, который должен решить сложный философский вопрос и тем самым не только расставить все точки над «і» в собственной жизни, но и выяснить: чего стоит человек в этом мире... Быть — осмелиться, быть — бороться, быть — активно участвовать в развитии истории. В конце концов, для Сирануйш это «быть» значит — взять на себя ответственность сыграть Гамлета, несмотря на то, что в ее успех в течение длительного времени не верили ни критики, ни зрители. Однако, несмотря на иронию и скептическое отношение некоторых к Сирануйш, ей это удалось: будучи в расцвете профессиональных сил, она дала мировому театру нового Гамлета, который поражал, захватывал, активизировал чувства и ум.
Сценический успех Сирануйш в роли Гамлета может вызывать множество ассоциаций: и с непревзойденной Сарой Бернар, которая также «породнилась» с Гамлетом, и, в определенной мере, намекать на метаморфозу шекспировской мужской традиции, по которой, как известно, все женские роли исполнялись мужчинами. И это воспринимается как своеобразный манифест женщины- личности, женщины-актрисы... О сильной личности, большой актрисе, в конце концов, о новом Гамлете, мы узнаем из монолога уборщицы, которая, по условному сюжету спектакля, работала в театре в годы звездного часа Сирануйш. Своеобразной увертюрой к ее рассказу является обычная картинка: пожилой уже человек подметает пол и вспоминает прошлые годы. В этой, кажется, непритязательной мизансцене скрыта сущность, что-то сплошь театральное. Возникает вопрос: что остается после... зрелища, славы, успеха, оваций и театральных торжеств, незабываемых историй? Об этом знают лишь театральные стены и те, кто никогда не получал аплодисментов, не принимал непосредственного участия в событиях прошлого, но остается в театрально-жизненном «эпилоге»: старая люстра в «Привидении Оперы» Вебера, или женщина, которая, подметая пол, нашла маленькое сердце в «Стойком оловянном солдатике» Андерсена. В представлении «Быть» этим свидетелем является именно Уборщица: рассказывая историю Сирануйш, она постоянно заглядывает в старое большое зеркало на трюмо, будто надеясь, что из него выйдет великая актриса, продолжая жить — сценой, поэзией души, в конечном итоге, Гамлетом. Эмоциональная линия героини, созданная Ларисой Кадыровой, колеблется, словно маятник, а психологическое напряжение возрастает с каждой новой репликой — то счастье успеха, то боль утрат и неудач. Словно своеобразный рефрен в моноспектакле звучит «Не верили!» (прежде всего, в ее Гамлета), однако он мгновенно прерывается глаголом «Смогла», фиксируясь на наиболее славных минутах профессиональной жизни. Следовательно, у зрителя не возникает сомнения по поводу того, что все шекспировские противоречия перерастают в единое — «Быть»!
Уборщица, вспоминая несправедливое отношение к актрисе, изображает окружающий мир, как сплошной спор двух полюсов — комедии и трагедии, играя театральными масками, которые иллюстрируют всю нашу жизнь: в любой трагедии предоставляется шанс для прорыва и, наоборот, комичное может иметь и остро драматический оттенок. Сценическое пространство немного напоминает театральную гримерную, в которой поселилась вечность. Ведь проходят годы, и даже великая актриса теряет силы, славу, и в конце концов, и саму жизнь. Остается только память о ней и... «тишина».
