Так и хочется сказать: как птицы из теплых краев. Это я сейчас о столичных режиссерах, которые, в условиях ослабления карантина, вернулись во Львов, чтобы продолжить прерванную карантином работу.
С известным режиссером-кукольником, а еще — преподавателем Киевского университета театра, кино и телевидения им. Карпенко-Карого, лауреатом многих международных театральных фестивалей и премий — Михаилом Урицким мы виделись в Театре эстрадных миниатюр «И люди, и куклы» в январе, когда начались репетиции спектакля «Дети Ноя» по Шмитту. Тогда, помнится, расспрашивала Михаила Яковлевича, почему взят к воплощению именно Шмитт, ведь этого автора довольно часто ставят во Львове / (Речь идет о постановке в Первом театре («Оскар») и в Театре Заньковецкой «Фредерик». — Т.К.).
— «Оскар» и «Дети Ноя» — из одного цикла «Невидимые», — пояснил мне Михаил Урицкий. — Эти небольшие произведения Шмитт называет романами. У них на нескольких страницах — сага, вся жизнь. В целом цикл «Невидимые» привлекает меня тем, что он — об очень сложных вещах, и об этих сложностях Шмитт говорит очень просто, с юмором, легко. Это якобы в каком-то смысле — развлекательная литература, но после того, как ты легко это прочитаешь, несколько ночей не спишь...
Также тогда сказал Михаил Урицкий о том, что «Дети Ноя» — это история о Холокосте. А ставить он будет спектакль о спасении в глобальном смысле — спасении себя, спасении человечества, спасении народа во время войны и спасении своей души.
Так изменилось ли отношение к концепции поставки вот теперь, по возвращении во Львов, о дистанционных репетициях и обучении, об опыте постановок инклюзивных спектаклей, о ближайших планах и не только — далее в разговоре с Михаилом Урицким.
«ШМИТТ — ВЕЧНЫЙ»
— Какие ощущения у вас после того, как вновь приступили к работе?
— Ощущение такое, что оно немного по-новому происходит. И по-новому зазвучала тема. Ибо тема изоляции, а в этом случае изоляция — ради спасения, обрела актуальность. Хотя наш спектакль о другом, но Ноев ковчег — изоляция ради спасения, а это то, к чему мы прибегаем. Спасаем себя.
— Что-то вы, господин Михаил, предлагаете изменить? Или, возможно, какие-то предложения поступают от актеров?
— Это процесс творчества. Я придумал спектакль. Я определяю, как он пойдет, как будет выглядеть. Но, когда мы попадаем на площадку, включаются актерские индивидуальности, какие-то неожиданные моменты относительно возможностей сцены, света, кукол... То есть новые возможности, а может, новые возможности, на которые я рассчитывал ранее, но которые сейчас нельзя воплотить... Это процесс творчества. Есть схема, в которой мы каждый раз с актерами существуем — здесь и сейчас. Кардинально мы ничего не менять не будем — ставили и ставим спектакль о спасении. Это вечная тема — тема человеческих качеств, человеческого достоинства. И она не зависит от карантина и вынужденного перерыва в работе.
— Я знаю, что частично у вас с актерами проходила работа в дистанционном режиме. Как работалось?
— Мы делали то, что можно сделать дистанционно. Предположим, поработать с музыкальным оформлением. Но этот процесс, который рождается на сцене, невозможен онлайн. Здесь живое общение нужно.
— Будет готов спектакль к отпуску? Ведь театр «И люди, и куклы» уходит в отпуск вот-вот — в начале августа.
— Думаю, что мы к отпуску сделаем спектакль. То есть мы его закончим и сделаем, как говорят в театре, сдачу спектакля. А уже в сентябре, на открытие сезона, возьмем два-три дня на то, чтобы что-то вспомнить, уточнить, чтобы что-то проработать и показать зрителю — в новом сезоне... Вечный Шмитт, совершенно замечательный, абсолютно прекрасен. И та эстетика, в которой мы сейчас делаем спектакль, необычна и для меня, и для актеров — это совершенно новая эстетика. С очень условными куклами, с очень условными средствами выразительности. И этот процесс рождения спектакля — и мука, и радость.
«КАК ИСКЛЮЧЕНИЕ, ДИСТАНЦИОННОЕ ОБУЧЕНИЕ МОЖЕТ БЫТЬ»
— Работаете, Михаил Яковлевич, в университете им. Карпенко-Карого. Наверняка проводили и дистанционные лекции, и экзамены... Я почему об этом спрашиваю? Многие из моих хороших знакомых-преподавателей, а особенно — медицинского университета, считают, что такая наука — ни к чему!
— Что-то в этом есть. Но, к счастью, мы смогли провести основную работу еще до начала карантина. То есть у меня был дипломный курс, у них — дипломные спектакли, которые мы успели поставить в карантин. И нам осталась теоретическая часть, которую мы смогли сделать в онлайн-режиме. С первым курсом, режиссерским, когда у них еще какие-то одиночные этюды, тоже все в порядке. Но как оно будет происходить в дальнейшем? Мне трудно это представить. Как исключение, дистанционное обучение может быть, да! Как правило — нет!
— А как насчет вступительной кампании в Карпенко-Карого?
— Экзамены будут проводить в новых условиях — очно, но с сохранением социальной дистанции и использованием средств защиты. Творческие конкурсы и творческие экзамены начнутся 1 августа. Надеюсь, мы наберем курс. Но вот как будет протекать учебный процесс — большой вопрос. Нам пока ничего не известно. И я не представляю себе длительного обучения в режиме онлайн.
В КАРАНТИНЕ И ВНЕ ЕГО
— С вами общались в марте относительно дел во время строгой самоизоляции. Тогда, помнится, вы мне, в частности, говорили, что смотрите прямые трансляции с Metropolitan Opera, потому что они совершенно замечательные, в невероятном качестве, «и это — действительно праздник». Возможно, еще что-то стало для вас праздником во время, когда карантинные меры ослабили?
— Старался времени не терять. Изучал английский язык. Конечно, работал со студентами. Готовился к спектаклям, которые будем ставить. Прочитал всего из переведенного на украинский Шмитта. Те планы, которые были еще в карантин, — отложены. Но остались же. Поэтому продолжаю готовиться.
— Если не секрет, где и что будете ставить?
— В августе в Николаеве — «Ревизора» Гоголя. Также в планах работа в областном театре кукол во Львове, где поставлю спектакль для детей с синдромом Дауна. Это будет мюзикл, который мы представим в октябре-ноябре. Еще у меня проекты в Словакии — два спектакля: «Снежная королева» по Андерсену и «Сказка о рыбаке и рыбке» по Пушкину. Остается и работа со студентами. И аспирантура, где я должен защищать работу по Шмитту.
ФРАГМЕНТ РЕПЕТИЦИИ СПЕКТАКЛЯ «ДЕТИ НОЯ» ПО ШМИТТУ В ТЕАТРЕ ЭСТРАДНЫХ МИНИАТЮР «И ЛЮДИ, И КУКЛЫ»
«НЕОБЫЧНЫЙ И ИНТЕРЕСНЫЙ ОПЫТ»
— По инклюзии это первая ваша такая работа?
— В прошлом году я ставил в Николаеве для людей с недостатками слуха спектакль «Маугли» по Киплингу. Это был очень необычный и интересный опыт. Когда спектакль получился, мы увидели людей, которые пришли в театр впервые! Они нам были благодарны! И это — не только дети, но и взрослые. И когда я увидел и почувствовал их впечатления, то решил, что это — очень важная часть нашей работы. И я ее буду продолжать.
— Вместе с теми, кто не слышит, смотрели ли спектакль и зрители без недостатков слуха?
— Да. Мы учитывали этот фактор. И делали спектакль такой, чтобы он был абсолютно понятен для всех. Для примера: использовали в спектакле музыку, а для тех, кто не слышит, ставили на пол специальные низкочастотные устройства, чтобы чувствовался ритм (вибрация).
— Использовали ли язык жестов?
— Да, но по минимуму. И старались как можно больше сделать понятного без текста. Применяли этюдный метод. Это то, чему я учу студентов. Речь — это только одно из средств театрального искусства. Многое на сцене можно передать и без речи.
— Еще переспрошу об этом. Одно дело делать спектакль для людей с недостатками слуха, другое — для солнечных детей, с синдромом Дауна.
— Именно так. Привлекаем к работе психологов, врачей-дефектологов, которые имеют опыт работы с такими детьми, и они нам дают профессиональные советы. А мы, в свою очередь, будем приспосабливать свою работу к тем особенностям.
ДА БУДЕТ ПРАЗДНИК!
— Мы с вами не инфекционисты, поэтому не можем спрогнозировать дальнейшее развитие событий с ковидом и не только с ним. Но ситуация выглядит так, что будет продолжаться и продолжаться. А это значит, что театры будут оставаться за пределами нормальной работы — без зрительного зала. Есть ли выход из ситуации? Возможно, нужно вводить прямые эфиры спектаклей с продажей билетов?
— Все время, в течение которого существует человечество, появляются какие-то опасные болезни. Но человечество учится их преодолевать. Поэтому я надеюсь, что с ковидом специалисты справятся. Относительно трансляции... Наверное, это отчасти выход из положения. Мы пересмотрели за это время много спектаклей онлайн. Но... Театральное искусство — живое искусство. Мы работаем с человеческими эмоциями. И я за то, чтобы мы обменивались живыми эмоциями. Любой онлайн не заменит живого ощущения театрального праздника.