Несколько поколений зрителей выросло на миниатюрах и рассказах, написанных знаменитым писателем- сатириком. Судя по тому, что концерты Михаила Михайловича всегда проходят с аншлагами, а в зале собирается публика самых разных возрастов, не только внимательно слушающих, но и активно реагирующих на прочитанное с листа Жванецким, армия его поклонников постоянно увеличивается. Многие фразы Михаила Михайловича давно стали крылатыми, а его знаменитый портфель-талисман, с которым он всегда выходит на сцену, даже изваяли в бронзе (скульптура установлена на ялтинской набережной), но все равно каждый концерт зрители ждут с нетерпением. Разговор журналистов с писателем состоялся после его выступления во Дворце «Украина» и получился довольно разносторонним, интересным и, конечно же, не без юмора.
«О СВОИХ»
— Михаил Михайлович, вы всегда говорили, что ваша аудитория — это люди в основном за сорок. Но после вашей встречи со студентами, которая имела фурорный характер, был объявлен конкурс для студентов. По его условиям, призовые билеты доставались тем, кто наиболее интересно изложит свое мнение о вашем творчестве. Вы прочитали эти письма? Каково ваше мнение о них?
— Как говорила моя мама, прибавил десять лет жизни. Я не думал, что я у молодежи пользуюсь тем, чем я пользуюсь. Слов у меня нет. Спасибо им за те слова, которые часто мелькают в этих письмах, за то, что они знают от папы, от мамы наизусть какие-то мои высказывания, какие-то слова, отдельные выражения. Все- таки родители — великий институт, приятно, когда есть родители. Раньше я сталкивался с тем, что мне говорили: я вас люблю, я вас обожаю; потом постепенно перешли к тому, что мой папа вас любит, моя мама вас любит; ну и кто-то стал говорить: моя бабушка вас обожает. Я не рассчитывал, что «молодые» письма будут настолько приятны для меня. На концерте молодых было довольно много, я рад, что в конце зал встал и почти никто не убежал. Конечно, трудно жить после всего такого, но я буду стараться.
— Когда выйдет ваша книга афоризмов?
— Надеюсь, что к весне. Она, в принципе, готова. Меня воспитали наши советские писатели так: «Ты не писатель, ты не писатель, тебя нельзя читать глазами…» Вдолбили. А я ходил все время и думал: а чем меня еще можно читать, если не глазами, ведь то, что я читаю со сцены, я читаю глазами по написанному и ничего, кроме исполнения, не добавляю. Так что будем ждать весны.
— Свою новую программу вы назвали «Второй концерт для своих». А кто для вас «свои»?
— В Москве я уже как-то назвал концерт «Для своих» и тут же пошли вывески на магазинах «цены для своих», «распродажа для своих»... Не знаю, что они имели в виду, ну а я… Так как мы всегда говорили в Одессе: давайте соберемся, все свои. Вот такое ощущение, что все кругом «свои»...
— Может быть, имелся в виду «свой человек» в жизни, кому вы можете довериться?
— Ну конечно. Когда приходит в голову какая-нибудь мысль, она всегда приходит интуитивно. Должен сказать, что великая мысль всегда рождается в душе, не в мозгах, она гнездится гораздо глубже и ты ее высказываешь не потому, что ты ее продумал. Если продумал, ты уже конструируешь самолет. В одном из моих произведений есть слова: «помним, любим, понимаем… терпим, помним, любим…». Тут же появилась растяжка на Кутузовском проспекте: «Работники банка терпят, любят, понимают своих сотрудников». Я рад, что могу подсказать кому-то. Это рождается целиком, не по отдельным словам.
«О ЮМОРЕ»
— Красота до сих пор не спасла мир. Может быть, юмор спасет мир, и Украину в том числе?
— Увы, мы убедились в том, что красота не спасает. Сколько сейчас ни показывают красивых женщин, что всех нас всегда держит в слегка возбужденном состоянии, а мир спасти не удалось. А юмор, конечно, спасает, помогает, но только если этот юмор настоящий. Можно сказать так: над чем смеетесь — это одно, а от чего смеетесь — это другое. То, что происходит сегодня, — это называется «от чего смеемся», а хотелось бы «над чем», ведь смеяться есть над чем. А мир, я думаю, не спасет уже ничего. Но нам юмор поможет. В конце концов, я оптимист, поэтому я так и говорю. Мне недавно задали вопрос: «Вы боитесь будущего?». А чего его бояться? Какое будет, такое будет!
— На ком вы проверяете свои произведения на смешливость?
— У меня таких людей несколько. Они собираются у меня за столом, в сопровождении неплохой «выпивочки» и я читаю то, что написал.
— А если вам говорят, что не смешно?
— Такого не говорят. Я запретил им это говорить. Я сразу прекращу устраивать эти банкеты.
— Михаил Михайлович, как вы считаете, за последние пятнадцать лет жить стало веселее?
— Жить было безумно весело в советское время. Такого количества идиотов «сверху» я не видел. Просто рядами они шли, как армия. Количество дураков и умных было приблизительно равным. Сейчас умных стало больше, но количество идиотов не уменьшилось. Мы видим, как по капиллярам люди лезут в политику, теряя юмор, правду, приобретая лживость. Что они там находят, кроме материального благополучия, я не знаю. Мы больше думаем о стране, чем они, — такое у меня ощущение.
— Наверное, у всех юмористов такая судьба, что куда б они не приходили, люди ждут от них только шуток...
— Ну а что делать?.. Я постепенно стал, знаете, наглеть, и если от меня ждут умных высказываний, я молчу. Только в атмосфере свободного творчества, только когда мне нравится окружение, что-то может произойти... Я вообще стал молчалив. Раньше я больше пользовался звуком, теперь изображением: смотрите и все.
— С годами для вас творчество не стало рутиной? Где грань между зарабатыванием денег и свободой мысли?
— Я зарабатываю деньги иронически. Конечно, приятно, когда платят. Это вопрос престижа. Я не могу допустить, чтобы моя зарплата была меньше, чем у Петросяна. А так: либо ты хочешь что-то сказать, либо ты хочешь заработать. Если ты хочешь что-то сказать, ты говоришь. Может быть, найдутся люди, которые тебе за это заплатят. На концертах в залах заработки меня не интересуют. Бывают ведь и корпоративные вечеринки или встречи бизнесменов или просто умных людей, которые хотят послушать.
— Раскройте секрет: почему вы пишете смешно?
— У меня так получается. Хотя в последнее время, может быть, не так смешно получается — возраст все-таки, печаль поднимается. А смех рождается не от юмора, а от парадоксальности.
— Помогает ли вам чувство юмора в отношениях с супругой?
— Нет. Очень редко я использую это дикое оружие. Попробуйте в семье пользоваться чувством юмора. Большинство вопросов здесь решается серьезно. Если тебя спрашивают насчет денег, какой может быть юмор? Тут надо отвечать конкретно.
— Как вы считаете, наличие чувства юмора у женщины — это хорошо или плохо?
— Это прекрасно. Это приводит к сближению, особенно с моей стороны. Тем более, если у нее есть чувство юмора, она сразу может оценить меня, мне не приходится много говорить.
— С чувством юмора надо родиться или его можно развить?
Если у вас нет чувства юмора, тогда держите возле себя человека, у которого он есть, следите за ним, хохочите вместе с ним, а развить чувство юмора невозможно.
— Как вы относитесь к шоу «Комеди Клаб»?
— Я, в основном, слежу за тем, как к нему относитесь вы, как относится население к нему, потому что мое отношение не имеет никакого значения. Что я могу сказать? Для мата существует забор, мы там всегда писали все эти выражения. Потом мы еще долго воевали с этими заборами… Эти ребятки преодолевают один из запретов, как им кажется. Наверное, это тоже необходимо. А вот уберите мат — и они здорово теряют. Говорят, у них из десяти миниатюр, одна бывает хорошая по-настоящему. Но популярность же большая. А в юморе, если толпа признает, то с этим трудно поспорить, а их признают. Это молодые, мускулистые, крепкие ребята — как противовес «Аншлагу».
«О ПОЛИТИКЕ»
— Михаил Михайлович, вы говорили, что тот, кто идет в политику — теряет чувство юмора. А почему тогда у нас такая политика смешная?
— Когда собирается много людей, потерявших чувство юмора, это всегда вызывает огромный смех у тех, кто это наблюдает.
— Насколько, по вашему мнению, личности президентов Украины и России влияют на отношение между странами и хватает ли им юмора?
— Я с Виктором Андреевичем не встречался. Мне кажется, он человек более печальный. Владимир Владимирович более веселый. Его спросят: «Где наша демократия»? А он скажет: «А где… а нету! Россия — страна такая, народ так пожелал». Никаких тем Путин не боится. Надо быть готовым к тому, что вы уползете с поля боя сраженным. В политике надо быть очень осторожным, там высочайшая квалификация.
— На днях мы отмечаем 15 летие дипломатических отношений между Украиной и Россией. Как вы оцениваете отношения между двумя странами?
— Очень высоко. Пусть они так и продолжаются. Только бы не было виз, чтобы не перессорились, чтобы нам было свободно. И меньше запретов.. Пока мало своего, не надо запрещать чужое. Появится свое — просто заменишь. Без скандала. Дипломатические отношения развиваются удачно, наши главы государств сотрудничают, парламентарии сотрудничают. Моя родина — Украина. Я здесь пишу, еду в Россию и там сообщаю, потом еду сюда и здесь сообщаю и чувствую себя прекрасно.
— Как вам живется в Москве? Не давит ли на вас все, там происходящее?
— У меня такое ощущение, что я сплю на рабочем месте. Вот в кабинете постелил, и там лежу. Вот что значит жить в Москве. Там ты, конечно, живешь возле искусства — там есть Театр «Сатирикон» Кости Райкина, там есть журналы… но это все рабочее место, расслабляться невозможно. Москва стала городом одного дела. Ты полдня едешь подписать какую-то правку и полдня едешь обратно. Никакой жизни. Только три-четыре месяца. Тогда я приезжаю в тихую Одессу, в которой, кстати, тоже бывает, как на передовой — дискотеки, фейерверки…
— Во время концерта вы резко поднимаете руку вверх. Что вы вкладываете в этот жест?
— Я счастлив, что был понят.
«ОБ ОТДЫХЕ»
— Михаил Михайлович, как вы отдыхаете?
— Не отдыхаю совершенно. Все свободное время, получается, провожу за столом. Сейчас очень много застолий. Едой расплачиваемся за все. Весь путь отмечен едой и произведениями.
— Расскажите о вашем знаменитом портфеле, который уже увековечен в бронзе?
— Мой портфель уже истлевает, еле держится на скрепках. Я его вожу как домик Ленина — в отдельном чемодане.
