Любой фестиваль всегда имеет странноватый привкус узкого, цехового торжества. К фестивалям классической музыки и исполнительства, и к «Киев Музик Фесту» в том числе, это наблюдение можно отнести с полным правом. Да, праздник, да, двери открыты для всех, но сполна насладиться шедеврами или обоснованно излить негодование по поводу провалов дано лишь небольшой части публики, наделенной опытом, слухом и компетенцией. Рассуждения остальных неизбежно приобретают характер практически дилетантский, своим несомненным преимуществом имея лишь стороннюю свежесть взгляда. Эти заметки про один день «Музик Феста» носят именно такой, обыденный характер.
В некотором роде мне повезло. Третий день на фестивале носил сплошь литературно- театрализованный характер, то есть более близкий и понятный человеку пишущему. Программу обоих основных концертов — и в Малом зале Консерватории (Музыкальной академии), и в Колонном зале Филармонии — составляли опусы, созданные на известные литературные тексты или же отмеченные явным «литературоцентричным» настроением. Так, одна из заметнейших премьер дневного концерта, ранее не исполнявшийся в Украине цикл Пьера Булеза для фортепиано, носил название «Заметки». И, действительно, цикл прозвучал как сжатый, вновь создающийся метафизический трактат — «мысль явленная» в момент ее рождения на свет. А «Поэма морского берега» Чина Янга для скрипки и арфы, впрочем, аллюзий с пейзажной китайской лирикой не вызывала. Скорее, это была милая безделушка, идеальное сопровождение для безмятежного документального фильма о природе Дальнего Востока. Впрочем, это умиротворение было совершенно необходимо после сонаты для фортепиано Сергея Турнеева (еще одна премьера), отягощенной патетическим драматизмом и борениями страстей. В целом же дневной концерт по интенсивности событий явно выходил за рамки протокольного прослушивания. Небольшой зал на четвертом этаже Академии освятил своим присутствием именитый гость из Америки — Дейл Андервуд, саксофонист с воистину замечательной биографией. Слава его — необычного происхождения: мистер Андервуд — самый известный саксофонист духового оркестра Военно-морского флота США, ему доводилось выступать перед всеми президентами Соединенных Штатов начиная Линдона Б. Джонсона. У нас бы ему дали разве что ничего не значащее звание народного или заслуженного артиста; ну а у себя дома он получил несравненно более весомую медаль за верную службу прямо из рук Билла Клинтона. Дейл Андервуд элегически завершил дневной концерт, исполнив сонату для альт-саксофона и фортепиано своего земляка, Пола Крестона, и знаменитую «Милонгу для ангелов» Астора Пьяцоллы.
Ну, а центральным событием не только этого концерта, но и всего фестивального дня (и, возможно, одной из заметнейших акций всего «Киев Музик Феста-2000») стала премьера произведения со странным названием «Нестор Батюк». Название, в свою очередь, сопровождалось затейливой жанровой номинацией — «монолог с пританцовыванием для чтеца, бубна, скрипки, мандолины, игрушечных инструментов, баритона и других звуков». Автор «Нестора Батюка», Сергей Зажитько — личность в музыкальной среде экстраординарная. Начав с камерных авангардных сочинений, он перешел к постижению глубин абсурда, каждый раз выдавая на-гора результаты столь же неожиданные, сколь и талантливые. Публичное исполнение его сочинений, как правило, выходит за чисто классические и даже авангардные рамки, каждый раз вызывая ожесточенные споры и сумятицу мнений. «Нестор Батюк» в этом смысле явился блестящим образчиком умения Зажитько пренебрегать любыми ограничениями. Чтец Андрей Крылов, отбивая ритм на бубне, внушительно и серьезно декламировал парафраз лермонтовского «Белеет парус одинокий…». Сопровождаемое неожиданными звуковыми эскападами Сергея Охримчука (скрипка, мандолина плюс самые неожиданные инструменты), Дмитрия Кононенко, выдававшего свои баритоновые рулады с задних рядов, и появлениями Данилы Перцева — то кричащего, то трубящего в проеме дверей на тромбоне — чтение это переросло в некую взрывоопасную помесь шаманской медитации и иронического перформенса. Радостная и довольная тень Сергея Курехина, казалась, так и реяла над сценой, а в зале не осталось ни единого зрителя, равнодушного к происходящему. Повторюсь, мнения по поводу того, что делает Зажитько, — самые разные, но, бесспорно, без тех ярких и неожиданных красок, которые он вносит своей работой, музыкальный пейзаж Киева был бы намного однообразнее.
В завершение этого фестивального дня в Национальной филармонии, возобладал пафос прошлого. Детский хор «Веснівка» и ансамбль «Киевская камерата» добротно исполнили кантату Игоря Стравинского на староанглийские тексты, проникнутую величавой неспешностью и скрытыми страстями предъелизаветинской Британии. А вот «Французские фрески» Леси Дычко, показанные во втором отделении, явно проигрывали «британскому вторжению» Стравинского. Этот своего рода театрально-музыкальный круиз по знаменитым замкам и дворцам Франции осуществлялся с помощью самых изысканных средств — чтеца, смешанного хора, органа, деревянных духовых инструментов, ударных, балетной труппы. Однако эти, тщательно и богато подготовленные «Фрески», не давали ощущения цельности зрелища, по крайней мере — непрофессиональной публике.
В целом этот день на «Киев Музик Фесте» сложился как своего рода роман с собственной завязкой, непредсказуемой кульминацией и негромким многоточием в конце. Впереди же — премьеры новых творений Валентина Сильвестрова, исполнение прославленных опусов Альфреда Шнитке, Бенджамена Бриттена, Густава Малера и то «многое другое», ради чего и проводятся фестивали. За непрофессионалом остается лишь малое — жадный интерес и к новым фактам, и к академичной виртуозности. Это, наверно, основное достоинство хорошего слушателя.
