Поощрительной премией (1 тысяча долларов), дипломом и медалью был удостоен Ли Дзяли (Китай). Третью премию (по 2,5 тысячи долларов) разделили Бобомурод Худойкулов (Узбекистан) и Екатерина Осадчая (Украина). На заключительном концерте Худойкулов представил вторую часть «Шахерезады» Римского-Корсакова. Произведение необычайно сложное по своей утонченности. К сожалению, с самого начала солирующие инструменты допустили ошибки, не зависящие от дирижера — вплоть до нечистой интонации. Худойкулов — музыкант тонкий, работать с оркестром умеет, но концерт — не репетиция, оркестр не остановишь, ошибки не исправишь. Это не могло не отразиться на внутреннем состоянии дирижера — была утрачена рельефность музыкального рисунка, а в исполнении произведений «сказочника» Римского-Корсакова это особенно важно.
Екатерина Осадчая представила музыку Б.Бартока и М.Равеля. Репертуар более выигрышный, требующий особого внимания к непростой ритмике. Чувствовался цепкий характер дирижера, однако тоже не хватило чистоты интонации, особенно у валторновой группы при исполнении Бартока. Не исключено, что все подобные промахи были результатом усталости оркестрантов — ведь в течение нескольких дней (второй и третий тур) они бессменно работали с конкурсантами с утра до вечера.
Второе место жюри присудило россиянину Алексею Богораду, солисту оркестра Большого театра (кларнет). Он же — обладатель специального приза конкурса от музыкантов Национального симфонического оркестра Украины. В исполнении Богорада прозвучали «Купало» Е.Станковича и первая часть Шестой симфонии П.Чайковского. Последнее произведение — знаковое в творчестве самого Стефана Турчака, оно сопровождало легендарного маэстро всю жизнь. Величайшие музыканты современности признавались, что такого исполнения Чайковского они никогда не слышали. К счастью, осталась телевизионная запись концерта 1986 года, где Турчак дирижирует этим произведением. Знание этой интерпретации, безусловно, «мешает» воспринимать эту симфонию в иных исполнениях.
Что касается Богорада, были фрагменты удачные, особенно философское вступление, где паузы выражают предвосхищение, ожидание, продолжение движения, а не пустоту. К сожалению, не удалась лирика. В побочной теме рано «умирало» крещендо, не давая возможности музыке расцвести. Все время было ощущение самоконтроля дирижера, отсутствовала свобода полета, и уж тем более не было турчаковского умения довести лирику до настоящего кипения всепоглощающих страстей.
В разработке странным показалось упоение дирижера медной группой и полная его забывчивость по отношению к струнным. Однако даже в такой ситуации тромбоновая кульминация прозвучала формально.
Еще на открытии Конкурса дирижеров им. С. Турчака говорили об очевидном лидере — Сергее Голубничем, который руководит оркестрами Оперной студии Национальной музыкальной академии и Национального театра оперетты (в октябре дирижер представил в театре свою первую премьеру — «Бал в Савойе» П.Абрахама). Пророчество сбылось, и Голубничий стал лауреатом первой премии конкурса. Добавим, что Сергей — выпускник Национальной музыкальной академии, ученик Аллина Власенко, как и лауреат третьей премии Катерина Осадчая, а также лауреаты первой и второй премий прошлого конкурса — Микица Эвтич и Ольга Радчук. В результате А.Власенко стал обладателем диплома «Лучший педагог».
К сожалению, все лауреаты конкурса, независимо от призового места и опыта, не обладают редкостным, но главным качеством — умением потрясать. Не исключено, что не дают возможности полностью раскрепоститься сами условия конкурса — соревнования, где мысли о победе мешают сконцентрироваться и выдать стопроцентный результат. Однако существуют и другие объективные причины.
Нынешний конкурс стал поводом подняться над ситуацией современного исполнительского искусства и задуматься над такой сложной профессией, как дирижер. Второй Международный конкурс им. С.Турчака проиллюстрировал общую тенденцию: увлеченность дирижерской сеткой. Это достаточно парадоксальное понятие: без него все развалится, но, в то же время, его превалирование «цементирует» каркас произведения, лишая внутренней свободы, стремления, полета. Все вроде бы чисто, правильно, точно. Но музыка — не математика. И одной точности здесь мало.
Второе парадоксальное понятие связано с дирижерской техникой. Мы ее оцениваем и анализируем, в сущности, не зная, что это такое и какой она должна быть. Лучшим доказательством могут служить великие дирижеры. Мравинский умудряется давать ауфтакты одним лишь указательным пальцем, Караян потрясает пластикой, Турчак во время концерта машет тромбону кулаком, а Петер Гут вообще стоит спиной к оркестру, играет на скрипке, а вступления подает то смычком в паузе, то замысловатым коленцем, то лихим подмигиванием в зал... У всех разные средства, но результат один: потрясающее звучание оркестра. Значит, истинная причина дирижерского таланта не зависит от техники дирижирования, а кроется в чем-то другом?
Очевидно, мало быть просто профессионалом. Нужно уметь зажечь внутренний огонь, который оживит музыку. Исполнение — прежде всего сиюминутный процесс, и количество репетиций здесь не играет роли. Да, на репетиции оттачивается нюанс, уточняются темпы, выстраивается интонация, общая концепция, но «дышать» музыка может только «здесь» и «сейчас». Это называется агогикой — едва уловимые темповые изменения касаются наполнения фраз и даже самых кратких мотивов. Этим в совершенстве владел С.Турчак. На этом строится исполнение всех великих дирижеров. И для оценки этого качества не нужно слушать целые симфонии, достаточно нескольких тактов.
Дирижер — это еще и тайна предслышания. Мало играть в настоящем времени, нужно точно знать, что будет через такт, как связать разные эпизоды, как выстроить кульминацию, а она на 90 процентов будет зависеть от того, как дирижер сумеет к ней подвести. Именно поэтому так важны связующие темы симфонии, хотя некоторые музыканты считают их общими формами движения. Выдающаяся оперная певица, признанная лучшей Баттерфлай мира, Гизелла Ципола (жена Стефана Турчака) всегда подчеркивала, что Турчак, взяв первую ноту, уже знал и предслышал последнюю. И это не зависело от того, дирижировал ли он на память или по партитуре.
Пресса на открытии конкурса весьма иронично отмечала, что большинство участников — студенты, и лишь несколько из них — действующие дирижеры. Мне же кажется, если речь идет о настоящем таланте, то законы формальной логики здесь не действуют. Примером тому является биография самого Стефана Васильевича. Сначала его не приняли во Львовскую консерваторию, а через год, при повторном поступлении, назвали талантом, который рождается раз в 100 лет! И уже после первого курса Турчак стоял за пультом Львовского оперного театра! Потом был потрясающий, стремительный взлет и блистательная, но рано оборвавшаяся жизнь, что дало повод журналистам назвать Турчака яркой кометой, пронесшейся над землей.
Сегодня конкурс, посвященный памяти маэстро, является важным событием. За несколько лет он эволюционировал от «национального» до «международного». Хочется, чтобы и дальше он развивался, учитывая опыт прошлых лет. Во-первых, это большая загруженность музыкантов, работающих без перерывов целыми днями. Особенно тяжело выступать тем конкурсантам, которые идут последними номерами. Из-за усталости оркестрантов раскрыть свои возможности практически невозможно.
Поэтому кажется рациональным продумать некие альтернативные варианты, одним из которых может быть посменный график работы разных оркестров.
Закончить статью хочется словами Гизеллы Циполы. Обращаясь ко всем участникам конкурса, она подчеркнула, что «главное — не призовое место на конкурсе, а то место, которое ты занимаешь в искусстве и право на которое ты отстаиваешь каждый день, каждым своим выступлением».
