Спектакль-долгожитель — замечательная возможность для актера шлифовать свой талант в пространстве одной, хорошо известной роли. Когда все знакомо, спектакль идет годами, у актера возникает особая атмосфера импровизации, когда он без боязни с чем- либо не справиться может варьировать свое состояние, экспериментировать с нынешним настроением, искать новые нюансы взаимодействия с партнерами. Спектакль «Настоящий мужчина в начале тысячелетия...» Т. Дорста, при участии У. Элер на сцене Национального театра русской драмы им. Леси Украинки зрители увидели 150 раз. Столько раз Виктору Сарайкину, исполняющему центральную роль Фернандо Краппа в этом спектакле, пришлось доказывать, что он может соответствовать статусу настоящего мужчины.
Не секрет, что любой артист заключен в определенные рамки своих сценических возможностей, диктуемых внешностью, темпераментом, наработанными творческими штампами, в конце концов, видением режиссера. Конечно же, ярко выраженной типажностью обладает и Виктор Сарайкин. Интересно, что думает актер о так называемых амплуа?
— Актерские амплуа существуют, и никуда от этого не денешься. Но мне как артисту трудно с этим мириться, мне хотелось, что называется, играть все — разные роли, — признается В. Сарайкин. — Конечно, понимаю, что для меня существуют определенные рамки, но мой опыт работы в театре, в кино показал, что могу расширять диапазон: от острохарактерных персонажей до мужчин-героев. Сейчас, в силу возраста, Ромео уже не сыграю, но в истории театра существует много примеров, когда, казалось бы, совершенно не подходящие по внешности и возрасту актеры становились яркими героями. Самый характерный случай, мне кажется, — это Владимир Высоцкий. Фактурно он, казалось бы, создан не для героя, но желание и сила характера позволили актеру быть очень убедительным в каждой исполняемой им роли. Из актрис могу вспомнить Марину Неелову во времена ее молодости и начала работы в «Современнике». Вроде внешне она совершенно не подходила к амплуа «героини», но талант актрисы помог ей реализоваться на сцене и на экране. Когда мы учились в институте, нас четко этому учили — амплуа существуют. Но уже тогда я внутренне противился этому определению.
— А есть роли, о которых особенно жалеете, что они прошли мимо?
— Трудно назвать что-то конкретное. А вообще, мне грех жаловаться. Когда перечислил моим сокурсникам сыгранные роли, с 1980 года по сегодняшний день, у них, мягко говоря, вытянулись лица... А что касается несыгранного, то в свое время Гамлет мне не достался, когда репетировали его в Театре драмы и комедии. Вот если бы сейчас появилась возможность сыграть эту роль, когда уже есть что сказать зрителям, опыт, прожитые годы. Это такая роль, через которую можно выразить многое важное.
— Вы говорили о перечне серьезных сыгранных ролей, что особенно памятно?
— Когда я пришел в Театр драмы и комедии на Левом берегу Днепра, то был за 10 дней введен в спектакль Володарского «Сержант, мой выстрел первый» на главную роль. Следующая роль, которую репетировал, но не сыграл, потому что ушел в армию — в спектакле «Любовь под вязами». После армии был спектакль «Манон Леско», где я играл де Грие в постановке Юрия Погребничко. Был в моей актерской судьбе Теннеси Уильямс — я играл в спектаклях «Трамвай «Желание» и «Кошка на раскаленной крыше». С женой, актрисой Ниной Нижерадзе, мы играли в спектакле «Сорри». В Русской драме интереснейшие роли — по драматургии Уильямса, Леонида Андреева. Это и «Школа скандала», и «В плену страстей» — роль Дон Жуана, и дуэтный спектакль с Нижерадзе — «Пизанская башня» Надежды Птушкиной. Я занят в спектакле «Дон Кихот. 1938 год». Так что судьбу можно благодарить за предоставленную возможность все это играть.
— Виктор, а вообще как вы оказались в Киеве, вы ведь учились в Москве?
— Да, мы с Ниной учились у Олега Павловича Табакова, теперь можно сказать, что у нас заграничное образование.
— В Москве почему не остались?
— Сложно тогда это было. Год Олимпиады, у нас с Ниной уже родился сын, прописки нет, с жильем проблема. Тогда все уперлось в банальный вопрос с пропиской. Я даже успел пять дней поработать в Театре на Малой Бронной, пообещал, что улажу вопрос с пропиской, не понимая всей его сложности. Нину брали в Театр Советской армии, но, опять же, прописать ни ее, ни меня в своих общежитиях эти театры не могли. А я к тому времени начал сниматься в кино и ездил в Киев. Так произошло знакомство с этим замечательным городом.
— Знакомство было судьбоносным...
— Да, я снимался в фильме «Последний гейм», там познакомился с артистом Павлом Морозенко, и он рассказал мне о Киевском Театре драмы и комедии, который только организовывался. Я прошел пробы, и меня взяли в труппу, даже успел ввестись в спектакль, начал репетировать, и меня забрали в армию. Отслужил, вернулся, и как-то со временем работа затянула, закружила, увлекла, когда опомнились, оказывается, в Киеве уже с семьей живем долго...
— А вы родом откуда?
— С Урала.
— А как вообще возникло желание стать актером?
— Мой друг-одноклассник мечтал о театре. В нашем городе Магнитогорске при Дворце пионеров был Театр-студия «Ровесник», в которую он очень хотел попасть, но было поставлено условие, что его берут, если приведет еще одного мальчика. Друг говорит: «Пошли!» И я хоть и хотел стать летчиком, пошел с ним. В первом нашем спектакле под названием «Трусохвостик» мне досталась роль медведя, который был пилотом. Я тогда подумал: ты смотри, я мечтал быть летчиком, а, будучи артистом, я ведь смогу быть кем угодно! В результате мой друг артистом не стал, а я вот так втянулся надолго... После школы решил ехать поступать в Москву, так как очень хотел сниматься, мечтая о кино больше, чем о театре.
— С кино у вас сложилось счастливо.
— С течением времени, можно говорить, да, я счастливый человек, было много работы. Но она ведь не свалилась сама неизвестно откуда, все равно сам человек все делает для того, чтобы у него было много работы. Сделанная работа — это результат определенных усилий. И огромный труд, дающий тебе возможность в любую минуту показать профессиональную готовность сделать ту или иную роль.
— В актерской профессии огромную роль играет случай, удача, согласны с этим?
— Конечно, согласен. Расскажу одну историю. После съемок в «Последнем гейме» у меня был достаточно длительный период простоя, так как мнение о моем характере — а я был молодой, горячий — у членов группы было, мягко говоря, негативное. Например, ехали мы из Москвы на съемку с актрисой Ивановой из «Современника», она как народная — в СВ, я — в купе. Договорились утром встретиться на платформе. Приезжаем в Киев, я выхожу на перрон, нет ее, и меня никто не встречает. Звоню по телефону-автомату на студию, а мне говорят: мы уже давно приехали, быстренько спускайся в метро и езжай сюда. Вот это я расценил как настоящее хамство. И заставил администратора привезти мне на вокзал пять копеек на метро. Как на это посмотреть? Не думаю, что только как на скверный характер. Но после этого киностудия им. А. Довженко была для меня надолго закрыта. Чтобы как-то разорвать этот круг, а сниматься очень хотелось, я соглашался на массовки, играл в эпизодах. Понимал, что другого пути достигнуть чего-то в профессии у меня нет, корона с меня не упала. И это принесло свои плоды, ситуация изменилась. А потом появилось новое кино, так называемое коммерческое — «Афганец», «Несколько любовных историй» — и люди, видевшие меня в работе, понимали, что со мной можно иметь дело. На сегодняшний день имею приличное количество фильмов: от эпизодов до главных ролей.
— К съемкам в сериалах вы относитесь как к серьезной работе?
— Если относиться несерьезно, то ничего и не получится. Считаю, что отношение артистов к своим ролям способно изменить статус сериала, и порой он получается совсем не «мыло». Если относиться к сериалу как к многосерийному кино, его можно таким и создать. Главное — серьезный взгляд на работу. У меня был один год, когда я репетировал спектакль в театре и одновременно снимался в пяти картинах. Было очень тяжело.
— И как восстанавливали силы?
— Я всю жизнь занимаюсь спортом, люблю бегать, хожу в спортзал. Вообще считаю, что отдых должен быть активным. Можно, конечно, поваляться на диване и отоспаться, но лучшая форма отдыха — физическая нагрузка. Мне понравилось, как Никита Михалков сказал, что все лучшее у него родилось в голове во время бега. Я абсолютно с ним согласен. Бежишь, о чем-то думаешь, что-то анализируешь, я не сторонник слушать музыку во время бега, скорее текст буду учить, замечательная метода, проверенная.
— В числе других, поводом к нашему разговору послужил своеобразный юбилей спектакля — 150-й раз вы сыграли «Настоящий мужчина в начале тысячелетия»...
— Это был мой первый спектакль в Театре им. Леси Украинки. Михаил Юрьевич Резникович его ставил, «прилаживая» ко времени, а также оставляя возможность развиваться с течением времени, откликаться на его изменения, потому в этой постановке присутствует актуальность, созвучная разным жизненным периодам. Благодаря такому решению существовать в этом спектакле интересно, и желание привносить что-то новое не проходит со временем. Тем более, с переводом его на большую сцену появилось иное дыхание, иные акценты, новые взаимоотношения с партнерами. Так что хочется, чтобы спектакль шел не раз в месяц, а больше.
— Виктор, у вас актерская семья, с Ниной играете в одних спектаклях, в одном театре, это хорошая поддержка друг для друга?
— Да, нам это очень помогает. Мы говорим на одном языке, понимаем природу настроения друг друга, в разные периоды кто-то играл больше, кто-то меньше, но никакой зависти, наоборот, понимание и поддержка. И когда кто-то больше занят, другой берет на себя обязанности личного секретаря, следит, чтобы ничего не пропустить, не забыть, в общем, двойной контроль — и это очень помогает.
— Что репетируете сейчас в театре?
— Репетируем спектакль «Странная миссис Севидж». Его ставит режиссер Ирина Дука, я играю одного из сыновей главной героини.
