Творцы анонсировали нестандартный подход и первое полномасштабное исследование истории мифов и манипуляций, которые связаны с языковым вопросом. О деталях и ракурсах рассказали творцы фильма — автор идеи Леся Воронюк и режиссер Сергей Крымский.
— «Соловей співає. Доки голос має» — это народный фразеологизм, который есть давно в украинском языке, литературе, народной культуре. Название мы выбрали такое, которое бы метафорически объясняло, о чем наше кино, — говорит Леся ВОРОНЮК. — А оно, возможно, даже впервые о том, что украинский язык — это и оружие, и броня, и иммунитет нации. И речь вовсе не о поэтичности. Работали над фильмом три года, чтобы сделать что-то совершенно новое...
— С 2014-го прошло пять лет, с начала съемок — три. Тогда, очевидно, были одни запросы, другая политическая повестка дня. Как изменилась языковая ситуация за это время и готова ли аудитория принять сейчас такой фильм?
— У нас языковая ситуация всегда нестабильна и резко меняется. В определенный момент мы достигли позитива: был принят Закон «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного». А после выборов я, например, чувствую опять увеличение угрозы относительно украинского языка. Но наша задача как документалистов, просветителей делать свою работу, несмотря на то, что происходит вокруг. И делать ее качественно, доводить до конца. Готово ли общество? Думаю, что да. Мы старались этот фильм сделать прежде всего для русскоязычных украинцев. Для особой группы тех, для кого русский не является принципиальным. Потому что так сложилась жизнь, так сложилось исторически. И для этих людей нужно уже совсем мало доказательств, чтобы они в итоге начали общаться на украинском. Я надеюсь, что наш фильм будет таким доказательством.
— Одна из задач — вывести языковой вопрос за политические сферы и понять наконец, что с нашим языком, — к разговору присоединяется Сергей КРЫМСКИЙ. — Мы показываем, насколько часто на украинском общались в разных регионах в разные годы. Анализируем опросы населения, которые проводила царская Россия в конце ХІХ — в начале ХХ века. Рассматриваем Донбасс через проценты, цифры и украиноцентричные факты. Нам нужно понять, кто мы на самом деле. «Языковой вопрос» — элемент гибридной войны, отчасти надуманный термин. Нужно понимать, что в конце 1980-х, перед развалом Союза, тогда уже у КГБ были свои установки, как удерживать республики, которые очень быстро откалывались. Были придуманы лозунги и мифы о «русскоязычном населении» — это не явление, а спецоперация.
— Вы говорите о фактах, цифрах, опросах. Будет ли в этом разбираться обычный зритель?
Л. В.: — Тем, кто живет с укоренившимся мнением, что язык не имеет значения, мы показываем опыт Беларуси и Израиля, как там языковые вопросы развивались и к чему это привело. Например, Беларусь имеет значительный, общий исторический отрезок с Украиной. Страны долгое время находились под советской оккупацией, нам навязывали те же мифы относительно языка. Сейчас Россия благодаря русскому языку формирует нужное ей общественное мнение, и Беларусь никак не может стать полностью независимой. Белорусский народ потерял фактически свой язык.
Интересная история Израиля. Он был возобновлен в 1948 году. И евреи возвращались из разных стран на свою историческую Родину, разговаривая на разных языках. Однако они быстро поняли: если не будет одного языка, они не смогут полноценно возродить страну. Я думаю, эти примеры должны зацепить.
— И все же существует суждение, что Беларусь — экономически стабильное государство. Не все опираются на категории государственности, независимости, идентичности. Как тут убедить?
Л. В.: — Как аргумент мы нашли много историй людей с востока — из региона с так называемой размытой идентичностью. Например, о том, как переписывались украинские фамилии на русский манер: Каплун — Каплунов, Запорожец — Запорожцев, Бондарь — Бондарев. И мне кажется, что здесь должен сработать личный внутренний стержень.
— К кому в первую очередь бы обратились с этим фильмом?
Л.В. : — «Соловей...» начинался с нескольких поездок на восток. Первая из них была в село Можнякивка Луганской области. Наш консультант Алексей Доля рассказал историю о мужчине Василии Каплуне, которого переписали на Каплунов. И с этой съемки начались съемки всего фильма. Поэтому нам бы хотелось прежде всего обратиться к востоку.
С.К.: — Начинать стоит с оккупированных территорий. Потому что ни они не знают многого о своем украинском прошлом, ни мы не понимаем, насколько они украинцы. И как изменилось за пять лет мнение украинца на востоке. Информационная война началась намного раньше, чем в 2014 году... Например, наша героиня в фильме рассказывает целую историю об учительстве на востоке и механизмах, которые по преемственности от СССР продлились с 1991-го.
— В тизерах заявлено о Великобритании и США. Каково их отношение к фильму?
Л.В.: — В этих странах мы имели экспертов, которые консультировали нас относительно языкового вопроса. В Британии общались со специалистом, который разрабатывал специальный «Атлас языков мира, которые находятся под угрозой исчезновения» под эгидой ЮНЕСКО, — Христофором Мосли. И нам было интересно, как ученые мирового уровня определяют статус украинского языка, оценивают ситуацию, которая сложилась в Украине и в Беларуси. Нам рассказали, от чего зависит язык и его развитие, почему важна государственная поддержка, преемственность, связь поколений, языковая культура внутри семьи и языковая активность ее носителей.
С.К.: — В Колумбийском университете мы исследовали пакет психолингвистических вопросов. Как отношение к языку формируется через образ украинца, как создается негатив через внешний позитив. Ученый, который представлен в нашем фильме, анализировал украинские шоу и объяснил, как сегодняшний комедийный скетч можно сопоставить с контекстом XVIII — ХІХ в. Оказывается, 200 лет прошло, а образы, которые были заданы, транслируются дальше. Касательно, например, двойственности языка. Когда у нас ведущий общается то на русском, то на украинском. Когда есть мешанина, языковая шизофрения. Когда ты не существуешь в одном информационном пространстве.
— Планируете зарубежные показы ленты?
Л.В.: — У нас сейчас много приглашений за границу с этим фильмом. Мы готовим переводы на английский, немецкий и французский. Будем иметь турне после Нового года. Предыдущий проект — «Спадок нації» — мы показали в 16 странах, он был титрирован на шести языках. Я думаю, что этот фильм будет иметь еще больший запрос.
