Для отечественного зрителя японский театр в большей степени, чем кинематограф, казался чем-то экзотичным. А что уже говорить о кукольном театре, рожденном и сформированном как утонченное метафорическое искусство для взрослых? Ведь он имеет свой неповторимый язык, уникальную образность и оригинальную, присущую только японскому театру, стилистику. Считается, такое искусство доступно для истинных театральных гурманов. Однако в нашей столице их оказалось немало.
В рамках «Года Японии в Украине» театр «Сарухачи-дза» на сцене Киевского академического кукольного театра показал традиционное представление «Лиса из леса Шинода».
В основе действа — мифическая история о Женщине-Лисе, когда-то спасенной собственным мужем. Героиня становится матерью и женой, но однажды ее ребенок увидел ее истинную сущность — Лисы. Женщина решила наказать себя за это — покинуть мир людей, вернувшись в лес.
В отчаянии муж идет искать Жену-Лису, даже хочет покончить с собой. Но встретив ее, наблюдает очередную метаморфозу: Лиса опять становится человеком. Кроме того, она подает своей семье дары, которые в будущем помогут разгадать некоторые тайны жизни.
В спектакле «Лиса из леса Шинода» используются куклы-марионетки, которые действуют под речитативное пение и игру на трехструнном инструменте сямисена. В то же время актер, который играет и начитывает, находясь на авансцене, словно «озвучивает» персонажей, имитируя их речь. Такая стилистика свидетельствует о том, что театр «Сарухачи-дза» представляет давнее традиционное японское кукольное искусство бунраку (кукольное дзерури), которое возникло в XVI—XVII вв. и считается нематериальным культурным достоянием Японии и ЮНЕСКО.
Каждой куклой, которая по размеру составляет треть человеческого роста, в этом представлении руководит один актер. Причем процесс оживления марионетки имеет свои правила, продиктованные ее строением. Поэтому техника управления головой и конечностями четкая и не предполагает отклонений.
Каждая кукла имеет сакральное содержание, является символичной и характеризует определенные особенности японской культуры (одежда, манера двигаться, построение диалогов). Но, несмотря на знаковость и ритуальность, персонажи этой мистической истории красноречивы, трогательны и эмоциональны. Например, лицо главной героини сделано таким образом, что ее эмоции меняются всего лишь от движения головы: опуская голову вниз — плачет, поднимая — улыбается. Все куклы живые, быстро двигаются, имеют свое настроение. Этому способствует также мобильность сценографии и некоторые визуальные приемы. Они же подчеркивают сказочность представления «Лиса из леса Шинода», несмотря на его взрослое позиционирование. Один из таких — подмена куклы: героиня превращается в лису, то надевая лисью голову, то подменяясь куклой-животным.
Представление «Сарухачи-дза» дает возможность также проследить в стилистике бунраку элементы театра кабуки. А кроме того, этот традиционный японский кукольный театр, очевидно, имеет существенное влияние и на другие виды искусств — например, кинематограф. Яркий тому пример — картина Такеши Китано «Куклы». В своем фильме режиссер использует пролог, в котором как раз и демонстрируется отрывок театра бунраку. Потом мотив куклы транслируется на отношения между живыми персонажами — утонченные, непредсказуемые, сложные, в которых, как в лесу Шинода, так сложно не заблудиться.
