К 70-летнему юбилею выдающегося киноактера, режиссера и сценариста Ивана Миколайчука проходит гастрольное турне Львовского национального театра им. М. Заньковецкой.14 июня в Черновцах (Театр им. О. Кобылянской), а 17 июня в Киеве (Театр им. И. Франко) заньковчане покажут спектакль «Небылицы про Ивана», поставленный молодым режиссером Вадимом Сикорским, в основу которого лег киносценарий Миколайчука. Напомню, в 1983 г. Иван Васильевич написал сценарий «Небылицы про Ивана Калиту», в 1989-м на Киевской киностудии им. А. Довженко по нему поставлен фильм «Небылицы про Ивана» (режиссер Б. Ивченко). В 1991 г. сценарий «Небилиці про Івана, знайдені в мальованій скрині с написами» опубликован в книге «Білий птах з чорною ознакою», в 2008-м «Небылицы» опубликованы в книге «Иван Миколайчук. «Сценарии», и только в 2010 году поставлен и стал популярным одноименный спектакль по этому сценарию во Львовском театре им. М. Заньковецкой... А почему Миколайчуку не удалось осуществить свой замысел? Попытаемся (с помощью документов, сохранившихся в Центральном архиве-музее литературы и искусства) раскрыть эту тайну.
«НИКТО И НИЧТО НЕ МОЖЕТ УБИТЬ СКАЗКУ!»
После фильма «Такая поздняя, такая теплая осень» (1981 г.), в процессе работы над которым чиновники от кино выдвигали массу претензий, что негативно повлияло на здоровье Ивана Миколайчука, он переживал не лучшие времена своей жизни. В конце концов, по просьбе маленькой племянницы Олеси написал сказку, переросшую в сценарий, жанр которого он определил словом «небылицы». Как сценарист, зная редакторов студии, надеялся, что к этому фольклорному материалу у них не возникнет претензий. Однако ошибся: после одобрения претензии возникли с неумолимой неотвратимостью. Именно на совести редакторов киностудии тот факт, что сценарий так и не передали в Госкино УССР. Они устраивали «ритуальные игры» обсуждений, но Миколайчук участие в них не принимал. Он устал доказывать свою лояльность к власти и идеологии, тем более, не имея никаких грехов перед ней. Кроме одного — был слишком талантлив, а в советские времена этого было достаточно, чтобы вызвать подозрение. Кстати, года на четыре раньше редакторы так же отклонили очень интересный замысел Леонида Быкова — экранизацию сказки Василия Шукшина «До третьих петухов».
Почему же Ивану Миколайчуку не удалось осуществить свой выношенный замысел?
Прохождение сценария с начальным названием «Небылицы про Ивана Калиту» и скитания его автора напоминают перипетии героя — Ивана Калиты (замечено: реальность жизненная и реальность кинематографическая у Миколайчука переплетались настолько, что нередко он и сам не мог их различить). Но если герой сценария — персонаж сказочный, неутомимый на выходки и шутки, то Миколайчук страдал от жестокости коллег по цеху, но не изменял себе, не шел на компромиссы и не калечил сценарий. В отличие от своего героя, перехитрить противников Иван Миколайчук не хотел. Более того, вообще устранился от полемики с оппонентами — «Небылицы» обсуждали на студии без его участия.
С помощью документов Центрального архива-музея литературы и искусства (фонд 670, описание 1, дело 5284) реконструируем те события. Удалось найти ненапечатанные тексты Ивана Миколайчука: вступительное слово к самому первому варианту сценария (1983 г.) и заявление главному редактору киностудии В. Положию после предложения вернуться к работе над сценарием (1986 г.). И третье — печально известное письмо главного редактора Киностудии им. А. Довженко — В. Сосюры — Ивану Миколайчуку (1985 г., которое уже публиковалось, но без контекста).
...Прошло десять лет после запрета «украинского поэтического кино». Украинцам историческая память в период застоя была противопоказана. Поле аутентичного фольклора не возделывалось. В 1979 году Миколайчук поставил «Вавилон ХХ», бросив зерно в это поле, но в Украине оно тогда не могло прорасти. Значительная часть кинематографистов была русифицирована, часть — стерроризирована. Для Миколайчука же понятие «народное творчество» не было пустым звуком: о его необходимости в жизни современников он говорил в беседе с известным русским киноведом Валерием Фоминым. Поэтому продолжал поиск и нашел необходимый жанр — небылицы, то есть абсурд, вытекающий из буковинского фольклора.
В 1983 году сценарий «Небылицы про Ивана Калиту» на 51 странице он подал в родную киностудию. Это было произведение своеобразное — уже потом в мировое кино ворвется Эмир Кустурица со своими цыганами и очарует раскрепощенностью сюжета, эмоционально сильной музыкой Бреговича, которая базировалась на фольклорных источниках и быстро вошла в моду. Миколайчук так же, как позже Кустурица, стремился вывести на экран своих буковинцев, передать малоизвестный слой их устной культуры и песенного фольклора. В кратком введении убедительно мотивировал свой творческий выбор: «Ніхто і ніщо не спроможне вбити казки! З новими поколіннями людей вона вирушає в дорогу на те поле, де б’ється добро зі злом, щоб допомогти добру. Цілі століття творив народ свої перлини. Десятки, сотні людей донесли до наших днів цей цілющий напій для душі, розуму й серця.
Казки-«анімалістки», якби їх можна так назвати, де головні герої — звірі, стали дивоквітом, з котрого збирає нектар мультиплікаційний кінематограф, ставши чудом ХХ століття. А от казки-небилиці, приказки, повірки, притчі, — де герої, в основному, — люди, це ще не оцінено належно кінематографом художнім. І тут можна відкрити свіжі обрії, як для прокатного, так і для телевізійного кіно. Народна мудрість і гостро-захоплюючі сюжети, класові битви і філософські поєдинки, боротьба з експлуататорським гнобленням і клерикальним чадом, товстосумським зиском і темнотою — все це обіймає казка-небилиця! А яке жанрове розмаїття: їдка сатира і скромні гуморески, народна героїка і розважальні музичні скетчі, антимілітаристичні памфлети і лубочно-дитячі забавки!
Вся музика водограїв, пташок, вітрів морських, гірських і степових — до чуття музик!
Всі неозорі краєвиди Правобережжя і Лівобережжя — до очей художників!
Вся поліфонія яскравих диво-характерів — до таланту Артистів!
А над усім оцим — всевладна любов!»
Сценарий выстроен из отдельных частей, центральным героем которых был «нищий-русин-Иван, еще и Калита». События предопределяются его странствиями и приключениями: то Иван в хате священника и на исповеди — игривый, комедийный эпизод; то Иван с помощью хитростей раздобывает барский кожух; то должен жениться на столетней бабуле; то он — судья в селе; то с блаженным в доме ведьмы; то в женском наряде; то полемизирует с философами Кордубиновичами на тему, что главнее для народа — судьба или деньги; то становится десятницей сечевых стрелиц. И, наконец, — ярмарка в Розкрадищинцах. Язык произведения — красочен, усеян разговорным сленгом («Це не до думання»), авторскими неологизмами (в разговоре Ивана с блаженным: «Я ж онімілий», — говорит тот. А Иван ему: «Я тебе рознімовую»). Произведение, как предыдущие четыре фильма, над музыкальным оформлением которых работал Миколайчук, выстроено на музыкальной драматургии. Эпизоды соединялись между собой не только событийной, но и песенно-музыкальной последовательностью. Например: «Снятин їх зустрів бравурним маршем дівочої духової оркестри». Из песни девичьего сечевого движения во главе со старшей десятницей Оленой Заголеной приведем хотя бы строку: «На деспотів підем гураганом!». Услышав это пение, Иван принимает решение присоединиться к женщинам: «Ні, панове, піду і я з ними гураганом проти руського царя» (Австро-Венгрия, в состав которой входила Галичина, во время Первой мировой войны воевала с Россией). Иронией автора по поводу женской милитарности проникнут эпизод, когда переодетый в женскую одежду Иван присоединяется к девушкам, говоря своим спутницам: «Невже не видите, що цісареві нашому капутець може прийти, якщо ми, жіноцтво, не підсобимо своїм поступом у цій справедливій війні!».
Этот неокончательный вариант сценария назывался «либретто». Редакторы киностудии восприняли его одобрительно — он напомнил им, как писалось в выводах, пышную узорчатую ткань, герою были по силам философские и классовые поединки, он отличался разнообразным жанровым решением, а своеобразие построения сценария позволяло использовать сатиру и юмор. Так что еще нужно? Обсуждали сценарий 30 мая 1983 года, и протокол зафиксировал дружественный хор хвальбы: материал сценария дает возможность создать философскую сказку для взрослых; материал заслуживает самого пристального внимания и по его народности, и по обращению к источникам, и «по нетронутости». Но, как всегда, автору следовало еще доработать, так как произведение «распадается на ряд фрагментов» (хотя творческая практика литературы и кинематографа включает немало произведений, где фрагментарность является композиционным принципом) и надо найти «единый сюжетный ключ». 3 августа студия заключила соглашение с Миколайчуком на написание литературного сценария «Небылицы про Ивана Калиту».
ПРИКЛЮЧЕНИЯ «БЕЗГРЕШНОГО ГРЕШНИКА»
Однако в жизни Миколайчука случилось непредвиденное — запланированную работу перебивает другое намерение: 19 декабря автор подает в студию заявление с просьбой пролонгировать дату до 20 мая следующего года в связи с занятостью на «Укртелефильме». Дело в том, что началась работа над «Украденным счастьем»: он написал сценарий, провел актерские пробы, должен был ставить фильм и как актер воплотить свою давнюю мечту — сыграть Мыколу Задорожного (об этом вспоминал Лесь Сердюк). К сожалению, замысел этот не был реализован по невыясненным до сих пор причинам. Более того, как рассказали на «Укртелефильме» режиссеру Тарасу Ткаченко в 2006 году, даже кинопробы, сделанные Миколайчуком, бесследно исчезли (об этом — в документальном фильме «Иван Миколайчук. Книга жизни», 2006 г.).
В 1984 году Миколайчук подает литературный сценарий «Небылиц», принципиально не отличавшийся от либретто. Сюжетную конструкцию сценария, чего от него настойчиво добивались редакторы, он не менял. Эта конструкция еще определенное время будет оставаться редакторским аргументом для борьбы с автором. Отношение к нему радикально изменилось. Куда и девался энтузиазм, вместо этого — суровое: «Доработать!» Вскоре, очевидно, признав собственное бессилие в оценивании произведения, редакторы посылают сценарий на рецензию в Институт искусствоведения, фольклора и этнографии имени М. Рыльского АН УССР. Специалист по фольклору написал 11 ноября отзыв, где подчеркнул оригинальность произведения, выполненного в русле богатейшей фольклорной традиции, одобрительно оценил яркий образ простого человека из народа — неутомимого на выходки, шутки и приключения «безгрешного грешника».
Однако на судьбу многострадального сценария это не повлияло. Похоже на то, что ее уже решили независимо от его качества. 22 ноября заседала сценарно-редакционная коллегия киностудии, где собравшиеся выступают предвзято и даже грубо. Редактор В. Рыдванова, которая в свое время беспокоилась о «едином сюжетном ключе», в выступлении ситуацию определила как тупиковую. «Вопрос уперся в отбор и выстраивание сценария. Эту задачу можно было бы решить при желании. Но такого желания автор не высказал». Однако она едва ли не единственная осознавала его ценность и высказалась справедливо: «Считаю, что такой фильм очень нужен. В этом есть некое открытие новой стороны нашего кинематографа». Однако присутствующие ее не поддержали. Напротив: признали сценарий неполноценным, увидели в нем «низкого уровня псевдонародный юмор, псевдонародные компоненты и слишком региональный фольклор». Не забываем: на улице — пик застоя. Редакторы перестраховывались и без угрызений совести топили сценарий, забыв, что год назад они его хвалили. А почтенного возраста В. Сычевский, член художественного совета, переборщил всех: «С такой вещью в люди выходить нельзя. Зачем нам сейчас заниматься эксгумацией трупов Австрийской империи, сечевых стрельцов?». Вероятно, в отличие от молодого поколения, он знал, кто такие сечевые стрельцы (в сценарии с юмором изображены стрелицы). «А судьи кто?» — только и остается сказать. И потом непонятно — чем отличались большевики, с которыми сечевые стрельцы воевали? Разве что тем, что оккупировали Украину, а сечевые стрельцы ее защищали. Первых советское кино прославляло, но о вторых нельзя было упоминать. В. Сосюра (сын знаменитого поэта) вообще отказал Миколайчуку в любви к народу: «О народе нужно писать с любовью и пониманием». И предложил договор с автором разорвать.
27 февраля В. Сосюра пишет категорический вывод: «Автора постигла творческая неудача, и дальнейшая работа над сценарием бесперспективна». Ну, а потом его письмо, датированное 18 января 1985 года, которое он отправил И. Миколайчуку в Чорторыю:
«Шановний Іване Васильовичу!
Працівники сценарної редакційної колегії Київської кіностудії ім. О. Довженка ознайомились з Вашим сценарієм «Небилиці про Івана, знайдені в мальованій скрині з написами» і вважають його оригінальним і цікавим як щодо характеру матеріалу і сюжету, так і з огляду на жанрову незвичайність.
Висловлюється, одначе, зауваження з приводу порушених в сценарії питань, що стосуються народного і національного в зіставленні з н а ц і о н а л і с т и ч н и м, у яких поки що немає концепційної чіткості та оцінкової однозначності, самі ж епізоди, що містять цей матеріал, органічно не сплітаються з вдало і справедливо обраною Вами жанрово-стилістичною манерою всієї речі.
Вважаємо за доцільне зустрітися з цього приводу з Вами в нашій сценарній редколегії.
і головний редактор Сосюра В.В.».
Сегодня трудно представить, как больно ударило это безосновательно брошенное слово «націоналістичний» Миколайчука, ведь он был так далек от каких-либо «измов»...
ДВАЖДЫ ОПУБЛИКОВАН И... ЗАБЫТ? ЗАНЬКОВЧАНЕ ГОВОРЯТ «НЕТ»!
Прошел год. Смена власти в СССР и приход Михаила Горбачева приносят облегчение для художников — их перестают третировать и притеснять. Меняется руководство Киностудии им. А. Довженко. Новый директор студии А. Волга и главный редактор В. Положий возвращаются к сценарию «Небылицы про Ивана» и 25 сентября 1986 года документально подтверждают намерение воплотить его в жизнь. Тогда же В. Положий пишет письмо Миколайчуку об этом намерении. Режиссер окликается на предложение сразу, причем без обид или злой памяти на своих коллег, пишет о совершенствовании:
«Я, як автор, бачу шляхи для вдосконалення літературної основи сценарію.
Зокрема:
а) надати сценарію більш стрункішої ідейно-художньої цілісності за рахунок уточнень другої частини твору, а саме: за рахунок точнішого і колоритнішого діалогу обмежити затягнуті діалоги Кордубиновичів; те ж саме стосується розставлення незначних акцентів (знов-таки в ідейно-художньому плані) в епізодах зі стрілицями; те ж саме стосується й передфінального ярмарку;
б) замінити окремі народні анекдоти (усмішки), що надто зужиті, іншими, котрі б більше пасували загальній стилістиці майбутнього фільму;
в) добитися взагалі єдиного стилістичного звучання, такого, певно, як дає його перша частина сценарію; і т.д.
Тому, у зв’язку з викладеними обставинами. Прошу СРК студії розглянути літературний сценарій «Небилиці про Івана...» з пропонованим напрямом поправок і змін, котрі, на мою думку, легко можуть бути зробленими в кіносценарії.
І.В. Миколайчук».
Фильм поставили в план 1987 года. Но судьба отстукивала его автору уже считанные месяцы. Болезнь наступала. Невозможно без боли читать лист, на котором художник дрожащей рукой выводил уже не буквы, а каракули — заявление от 18 декабря 1986 года, где он пишет, что не может приступить к работе над фильмом из-за болезни. В следующем году 3 августа Миколайчука не стало.
Очевидно, угрызения совести и чувство вины имели место у сотрудников студии. За работу над этим фильмом вместо Миколайчука взялся его ровесник и однокурсник Борис Ивченко. Студия хотела, чтобы этот фильм появился, но почему-то не спросила разрешения у жены Ивана Васильевича Марии Евгеньевны Миколайчук, которой принадлежали авторские права. Борис Ивченко пригласил профессионалов своего дела, людей, работавших с Миколайчуком (оператор Юрий Гармаш, художник Анатолий Мамонтов), но с фильмом, который был завершен в конце 1989 года, не сложилось. Режиссер явно не понимал и не чувствовал этот материал, выстроенный на творчестве буковинцев. Очевидно, не стоило и браться. Это стало понятно еще в процессе работы — на разных стадиях обсуждения звучали критические замечания, режиссер Артур Войтецкий вообще высказался недвусмысленно: «Фильм я расцениваю как режиссерскую неудачу. Не найден жанр. Картина скучна. Фильм лишен философского подтекста, присущего кинодраматургии Ивана Миколайчука». Мария Евгеньевна расценила фильм как не соответствующий характеру творчества ее мужа.
О дважды опубликованном сценарии забыли. Однако есть высшее провидение: художественный руководитель Театра им. М. Заньковецкой Федор Стригун вспомнил о «Небылицах», когда к нему обратился режиссер Вадим Сикорский, чтобы поставить пьесу современного румынского автора. Она напомнила ему произведение Миколайчука. Инсценизация сценария — такой опыт для Украины был, по-видимому, первым. И оказался удачным — ожили все персонажи произведения (а их немало), превратив сцену в место роскошной, естественной, словно дыхание, забавы, которой уже давно не было среди театралов и зрителей. Интересно, что театральная условность не вступает в противоречие с кинематографической природой первоисточника (художник-постановщик спектакля — Наталья Тарасенко).
Дело в том, что для Миколайчука на всю жизнь идеальным остался тот сельский театр в родной Чорторые, где он делал первые шаги, играя пожилых людей в классическом украинском репертуаре сельского театра. Актеры и зрители там — единое целое. Все втянуты в действие. Именно по такому принципу построен и спектакль Львовского театра. Толкователь (Богдан Козак), чьи слова от автора направляют спектакль, напоминает демиурга. Легкость и усердие — черты главного героя в исполнении Юрия Хвостенко. А группа актеров, которые постоянно на сцене, воплощаются не только в персонажей, но и создают декорации (печь, мостик через реку и тому подобное). Дополняет действо живая музыка (композитор Иван Небесный), без которой тут никак не обойтись, а для большей комичности использованы разнообразные звуковые сопровождения, к которым причастен тот же фольклорный ансамбль музык. Все участники спектакля проникнуты единым настроением, и оно передается залу. У этого, на первый взгляд, незатейливого спектакля, уникальная система — ведь актеры, находясь в образах, в то же время отстраненно воспринимают свою игру.
Театр сделал щедрый подарок Ивану Миколайчуку к 70-летию. А также всем почитателям его таланта.
