Поклонники российского художника и писателя отпраздновали
его 195-летие.
Этим летом в одной из элитарных здравниц Крыма я наблюдала
за детьми, которые регулярно собирались на психологические тренинги в отдельную
комнату. Там на стене висели три портрета: графический Ленин, живописный
Николай Рерих и фотографический Ошо. И оказалось, что кроме имен и самых
общих сведений, об этой троице они ничего не знают и знать вобщем-то не
хотят. Иконостас неинтересных кумиров, выставленный взрослыми, для них
— декорация, на фоне которой можно размышлять о собственных «психологических
проблемах». Наблюдая экзальтированные восторги своих родителей и старших
братьев, это поколение уже выработало здоровый скепсис по отношению к мистике
и окультизму как и многим околокультурным явлениям.
А еще не так давно, приводя очередных студентов в Музей
русского искусства, я видела, как живо реагируют молодые люди на рериховскую
картину «Святой Николай» (1911 г.), где православный заступник, живший
в Малой Азии в VIII веке н. э., изображен на фоне тибетских вершин. Сразу
же возникали вопросы о связях христианства с буддизмом, о путешествии Христа
в Индию, о таинственной «душе мира», общечеловеческих ценностях, взаимодействии
культур. Идеи, волновавшие Николая Рериха, его переселение в Индию, его
статус «почти гуру» — вот то, что питало «смычку» эзотеризма с массовой
культурой, на волне которой взросли и «карты Таро», и гороскопы, и экзотические
путешествия. Не получилось у нас «варианта хиппи», современная молодежь
стремится куда больше к технологическим чудесам Запада, нежели к мистическим
тайнам Востока. Живописное творчество Николая Рериха так и осталось «красивым
декоративным пятном», иллюстрацией, а то и просто сказочкой о далеких странах,
где можно без труда «вырваться в астрал».
Конец века не испытывает уже священного трепета перед многими
именами, вокруг которых, казалось, сложился стойкий пиетет «духовников
духовности». Так случилось с наследием Николая Рериха, художника и писателя,
о котором складывались легенды еще с довоенного времени, а уж в середине
80-х, в перестроечный бум интереса к «серебряному» веку и «российскому
религиозному возрождению» — просто таки росли, как грибы разнообразные
«общества, постигающие путь и тайны семьи Рерихов». Правда, уже тогда многих
адептов язвительно называли «рерихнувшимися», однако не было такой семейной
библиотеки, где бы ни стояла на полке его книга, альбом его репродукций
или воспоминаний о нем же.
Тогда мнилось, что, причастившись «тайн Востока», многие
смогут открыть для себя параллельные миры в оккультной, теософской и философской
мысли. Собственно художественная ценность наследия Рериха как-то отодвинулась
на задворки интереса, хотя многие музейные собрания, как водится, «гордились»
его работами, а на выставки репродукций(!) его индийского цикла выстраивались
очереди. Сегодня мало кому, кроме специалистов, интересны живописные полотна
Николая Рериха времен «Мира искусства», уехавшего из революционной России
в далекую Индию. А «рериховские общества» процветают благодаря все тем
же дамам-почитательницам, которым трудно смириться с мыслью, что отношение
к кумирам изменяется, чтобы в остатке оседал вневременной смысл личности
и творчества.
