В научном филологическом мире его имя хорошо знакомо — не только в Украине, но и в Польше, Чехии, Словакии, Болгарии, Молдове — благодаря его исследованиям творчества писателей этих стран. Кстати, одна из самых важных для него наград — это медаль имени Карела Чапека, которой он был удостоен правительством Чехословакии после выхода в свет его книги «Драматургия Карела Чапека». Такие награды в СНД имеют только двое ученых — москвич Никольский и петербуржец Малевич.
ТАК ВЛИЯЛ ЛИ ГОРЬКИЙ НА КОЦЮБИНСКОГО?
Он родился в 1925 году в Одессе в семье ректора Одесского университета Романа Михайловича Волкова — известного филолога, исследователя фольклора, имеющего ряд солидных работ. Много позже, в 50-е годы, работая в Черновицком государственном университете, Роман Михайлович обратился к собиранию, изучению и серьезному научному исследованию народного творчества Буковины, привлекая к этому молодых ученых, в частности Олексу Романца и Константина Поповича. Библиотека фольклористики, которую он начал собирать еще в начале своей научной деятельности, в 1910-е годы, и сегодня имеет большую ценность. Кстати будет заметить, что именно в книге из библиотеки Р. Волкова «Коломыйки», изданной в 1907 году Владимиром Гнатюком и подаренной на 50-летний юбилей писателю Михаилу Ивасюку, его сын Володя нашел коломыйку о загадочном волшебном цветке «червона рута». И родилась песня, обошедшая весь мир.
Как вспоминает Анатолий Романович, отец не настаивал на том, чтобы сын стал филологом. И в юности, и отрочестве он мечтал о биологии. Но … биологом стал внук Романа Михайловича Роман — ныне доктор биологических наук, известный ученый, чьи исследования о генетике пасленовых культур известны во многих странах мира. Кстати, жена Анатолия Романовича Людмила Петровна — тоже ученый-литературовед, исследователь творчества Николая Гоголя, один из соавторов «Лексикона сравнительного литературоведения», речь о котором — несколько ниже.
Анатолий Романович получил филологическое образование в городе Байрам-Али, куда во время войны был эвакуирован Одесский университет. После войны отца направили на работу во Львов, и там Волков-младший поступил в аспирантуру к известному ученому Иллариону Свенцицкому. Тему кандидатской диссертации подсказал руководитель: «Сказки А. С. Пушкина в польских переводах А. Ю. Глинского», которая положила начало долголетнему и серьезному исследованию взаимосвязей славянских литератур. С 1950 года Анатолий Романович Волков работает в Черновицком Национальном университете. В кругу его интересов — прежде всего славянские литературы. Так в 1957 году он издает свою первую книгу, посвященную творчеству Ярослава Гашека. Затем на долгие годы его увлекает творчество Карела Чапека. В 1979 году в Москве защищает докторскую диссертацию «Карел Чапек и проблема реалистической условности в драматургии ХХ века», подбираясь все ближе к компаративистике.
Но в те годы до полноценного изучения межлитературных взаимосвязей было далеко. Даже термин «сравнительное литературоведение» , не говоря уже о «компаративистике», был более чем нежелательным. Вот как толковался компаративизм в «Словнику літературознавчих термінів» (К., 1971): «Компаративизм — сравнительная школа в буржуазном литературоведении, сложившаяся в буржуазном литературоведении во второй пол. ХIХ в. И до сих пор существует в капиталистических странах. В наше время центром самых реакционных тенденций компаративизма являются США. Возвышая модернистскую упадническую литературу, на практике современные компаративисты становятся на путь формализма». Вот так и никак иначе!
Правда, сравнительное изучение славянских литератур — под влиянием русской литературы — это-де лишено влияния буржуазного Запада, разрешалось. «Правильно, — размышляет Анатолий Романович, — влияние русской литературы на развитие других литератур имело место, но оно не было таким глобальным. Посмотрите сами: до определенного времени считалось, что новеллу «Коні не винні» Михаил Коцюбинский написал под влиянием произведения Максима Горького. Позже выяснилось, что произведение Коцюбинского создано гораздо раньше.
Все, что не вмещалось в понимание «социалистический реализм», считалось литературой низшего сорта. Но — нравится это кому-то или нет, наши культуры — русская, украинская — гораздо моложе античной и многих европейских культур. Потому сюжеты, заимствованные оттуда, часто дают писателям материал для решения своих задач. Советское же литературоведение было зашоренным. И нельзя было даже думать о том, чтобы исследовать, к примеру, влияние библейских образов на творчество Тараса Шевченко. То есть установление каких-либо закономерностей было невозможно».
Понятно, что работы Драгоманова, Франко, Сумцова, Белецкого, да и Веселовского, родоначальника т.н. «мифологической школы», посвященные вопросам сравнительного анализа литературных произведений, не были включены в программу университетского курса теории литературы.
МАТРИЦА УЧЕНОГО
Именно А.Р.Волков выдвинул теорию традиционных сюжетов и образов, сущность которой состоит в том, что «некоторые произведения, благодаря заложенным в них потенциальным возможностям, получают широкое признание в мировой и национальной литературе. Они становятся традиционными: из них черпаются сюжеты, мотивы, образы. Традиционные сюжеты, мотивы и образы в их многовековом и многонациональном функционировании — явление модельное для теории и истории мировой литературы. На их материале можно — и следует — рассматривать многие литературные процессы. Традиционные сюжеты и образы — это особый способ художественного отражения и претворения действительности , когда жизненный материал уже пропущен сквозь творческую призму традиции — мифа, фольклора, исторической легенды, литературы. Созданная ранее «вторая действительность» снова еще раз проходит сквозь авторскую призму. Трансформируется при оформлении явлений и проблем иной эпохи».
Теория Волкова — это, по словам ученого, «матрица, на которую можно спроектировать объективный материал, чтобы выяснить литературные взаимосвязи». Вышесказанному доказательство — один из последних российских сериалов, основой для которого стал древнегреческий миф о Пигмалионе, а название которого — чуть ли не полная аллюзия мюзикла Ф. Лоу, вышедшего на экраны в конце 60-х годов ХХ столетия, — «Моя прекрасная леди», в данном случае — «Моя прекрасная нянька». А в быту, в отношениях между людьми как часто прибегаем к традиционным сюжетам и образам. Достаточно сказать о человеке «Робинзон», и многое становится ясным. А теперь представить себе, какой материал находится в руках писателя, когда он обращается к образу того же Иуды — вспомним роман Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы».
Заслуга Анатолия Романовича Волкова в том и состоит, что его теория учитывает как время бытования образов (так, утверждает ученый, «вечных» образов не существует — все они имеют определенный период действия. К примеру, какой же Робинзон вечный? Или Швейк — он вообще создан фантазией писателя менее чем сто лет назад), и принцип региональности — так образ Галатеи будет непонятен в азиатских культурах — там свои традиционные образы и сюжеты.
Итогом более чем 50-летних исследований ученого стала монография «Традиційні сюжети й образи», вышедшая недавно. В ней на конкретном литературном материале сам Волков и его ученики рассматривают феномен усвоения славянскими литературами — и что очень важно: украинской! — культурного общеевропейского достояния как способа привлечения национальных литератур к общечеловеческим ценностям. К примеру, в исследовании ученика Анатолия Романовича Петра Рыхло «Легенда о бессмертной любви Тристана и Изольды: ТСО средневекового генезиса» в кругу исследуемых произведений о Тристане и Изольде и поэма украинской поэтессы Леси Украинки «Изольда Белорукая» как неотъемлемая часть общеевропейского достояния. Или образ гетмана Ивана Мазепы в европейских литературах, функционирование традиционных образов и сюжетов у Тараса Шевченко. Как утверждает автор А. Волков, в богатейшей образной системе Тараса Шевченко упоминаются и около 170 мифологических, библейских, агиографических и литературных персонажей с преобладанием античных и библейских. И это, по его мнению, опровергает утверждения некоторых авторов об ограниченности мировых культурных горизонтов Шевченко, наоборот, свидетельствует о широте его взглядов, разносторонности таланта поэта.
ОТКРЫВАЯ САМИХ СЕБЯ
Можно утверждать, что сравнительное исследование взаимосвязей украинской литературы с другими литературами не только выявляет ее место среди других литератур, но, говоря простым языком, открывает нам самих себя — как мы вписаны в общеевропейский литературный и культурный контекст.
Эта монография уже сегодня может иметь практическое применение в преподавании украинской и мировой литературы в учебных заведениях всех уровней, так как построена на богатейшем литературном материале, с привлечением исследований ученых разных стран. Такую бы книгу нам , когда мы учились в университетах и пединститутах! Но выше уже говорилось о том, что это было невозможно в первую очередь по причинам идеологическим, а, во-вторых, в условиях «железного занавеса» просто не было доступа к информации об исследованиях зарубежных литературоведов, ко многим произведениям о том же гетмане Мазепе, кстати, одном из самых популярных украинских персонажей в европейской литературе — о нем писали Байрон, Словацкий, Борщак, Мартель, Сосюра, Дорваль. А мы имели право прочитать только пушкинскую «Полтаву».
К несомненным достижениям ученого следует отнести и «Лексикон загального й порівняльного літературознавства», подготовкой и изданием которого руководил Анатолий Романович Волков. Это энциклопедическое издание, содержащее около 800 статей историко-литературного и теоретического характера, выиграло грант международного фонда «Відродження» . Интересно, что в работе над «Лексиконом...» Волкову удалось объединить ученых Киева, Днепропетровска, Черновцов, Тернополя, Львова, Житомира, Ивано-Франковска. К сожалению, издание такого высокого уровня по многим известным причинам не стало доступным для тех, кому оно необходимо, ученым-филологам, литературным критикам, преподавателям вузов, учителям, ведь книга — настоящий путеводитель в современном интересном и таком сложном литературном мире .
«КАРФАГЕН НАШЕЙ ПРОВИНЦИАЛЬНОСТИ ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН!»
Жизнь Анатолия Романовича далеко не умещается только в научные исследования. Он имеет прекрасных учеников- единомышленников — 5 из них — доктора наук, они и являются ядром школы сравнительного литературоведения, функционирующей во главе с Волковым в Черновицком университете. И где бы они ни работали — в Ельце, как Борис Иванюк, в Якутии, как Юрий Попов, или в Киеве, как Элеонора Соловей, они всегда готовы поддержать любую новую идею своего учителя. Кстати будет заметить, что монография его ученика Игоря Зварича «Міф у генезі художнього мислення» была в числе самых рейтинговых изданий в 2002 году, чем Анатолий Романович небезосновательно гордится.
Дом , кабинет, библиотека Волковых всегда были открыты для тех, кому интересны литературы, культура, искусство. Об их библиотеке вообще ходили легенды — такие книги там есть. Сам Анатолий Романович признался, что именно дома он читал и Грушевского, и книги поэтов-неоклассиков и писателей украинского «расстрелянного Возрождения», еще в те годы, когда об этом нельзя было даже говорить вслух, а роман Винниченко «Сонячна машина» он прочитал в 1946 году! Студенты филологического факультета, на котором Анатолий Романович проработал более 40 лет, всегда выделяли лекции Волкова как самые интересные и насыщенные.
Анатолия Романовича всегда отличало высокое чувство уважения к человеку. Вы бы видели, как он умеет радоваться успеху своего дипломника! Как умеет слушать своего собеседника! С каким удовольствием любит ездить в горы, выискивая и приобретая там уникальные изделия гуцульских мастеров!
Сегодня для него, конечно же, самая большая радость, — это общение с внуками Анечкой и Андреем. Он уже приучает маленького Андрейку к тому, чтобы он знал и любил свой родной город — такой старинный и красивый, поэтому , когда сын с семьей приезжает из Германии, где сейчас работает, берет мальчика за руку и ведет его на экскурсию по Черновцам.
Как-то в мемориальном музее Владимира Ивасюка (Анатолий Романович был другом отца композитора) Волков принимал участие в «круглом столе» «Украинцы в городе» и с сожалением говорил о нашей оторванности от Европы, о нашем равнодушии к собственному достоянию, в частности к тому, что лучший в Украине журнал «Всесвіт» может погибнуть без подписчиков. «Это наше окно в мир. Знаете, в политике начинаются разговоры о Евросоюзе, — сказал он. — Я тоже хочу в Евросоюз. Но в культуре мы же не общаемся с Европой. Если закроется журнал, из которого мы узнаем о культурной жизни Европы и Америки, это будет похоже на дикость. Мы снова можем впасть в провинциальность».
«Карфаген нашей провинциальности должен быть разрушен!» — еще 1949 году заявил известный ученый Юрий Шевелев. Анатолию Романовичу Волкову, ученому-литературоведу из Черновцов, многое удалось сделать в этом направлении.
