Молодая киевская художница Татьяна Волошинова кажется порой принадлежит к некоему таинственному обществу посвященных. Это позволяет ей работать спокойно и целеустремленно, не пропуская ни одной ступени, а потому не нужно в самый ответственный момент поворачивать назад, за чем-то забытым или потерянным.
И еще, занимаясь в последнее время главным образом живописью (и именно как живописец обретая популярность), Татьяна Волошинова не перестает быть художником театра, ученицей академика Даниила Лидера. Такой, терпеливой, последовательной и театральной, предстает она и в своей нынешней, второй персональной выставке в галерее «Ирэна» «Книга Юдифи».
На презентации живопись и театр соприкоснулись, впрочем, и напрямую — выставка началась премьерой спектакля «Олоферн. Вознесение главы» (режиссер-постановщик Игорь Тихомиров, при участии Анастасии Касиловой). Однако совпадение сюжета не означало совпадения темы. Более того, — «Олоферн. Вознесение главы» и «Книга Юдифи» оттенили друг друга до контрастности. Даже состав действующих лиц оказался несхожим: в спектакле — Олоферн и Юдифь, в живописном цикле — Олоферн, Юдифь и Стена.
Стена в «Книге Юдифи» Татьяны Волошиной — не просто фон происходящему, даже не просто этого происходящего метафора. Стена, в ее грубой, объемной, осязаемой (с краской смешивался грунт) фактурностью, выглядит особенно выразительно рядом с тенями героев — двумя обликами Юдифи и головой — уже отрубленной — Олоферна. Прежде всего это, наверное, те стены, о которой прямо говорится в ветхозаветном тексте — стены осажденного города Ветилуи. Татьяне Волошиновой они важны как свидетельство реальности случившейся истории — то, что ее Ветилуя никак не археологическая реконструкция, а художественное произведение, не играет, разумеется, никакой роли. Однако стена — это еще и грань, нечто безнадежно разделяющее любовь и ненависть, преступление и подвиг, жизнь и смерть.
Этот цикл, как всегда у Татьяны Волошиновой, создавался долго, постепенно, одновременно и легко, и сложно, разрастаясь в разных направлениях, порой неожиданно для самой художницы. «Книга Юдифи» начиналась диптихом, герои которого постепенно затерялись среди бесчисленных, узких и кривых улочек коричневато-розового восточного города, когда-то существовавшей и от начала до конца придуманной Ветилуи. Олоферну суждено было остаться в буквальном смысле слова в этих стенах. Юдифь (в одной из последних работ цикла) из пространства Ветилуи вышла на пустую и странную равнину, под розовеющее небо — величавая, тихая, неразгаданная.
Самого убийства в этой «Книге Юдифи» нет и, пожалуй, быть не может. Татьяне Волошиновой важно не столько деяние, сколько причины и следствия. Тысячелетняя перспектива и, тем более, поставленная не научно-историческая, а художественная (и философская) цель позволяют рассматривать пресловутую линию времени в каком угодно направлении и даже, чего уж там, резать ее на куски. В самом деле — Юдифь, счастливо (хотя счастливо ли?) все задуманное осуществившая, и отрубленная голова Олоферна сосуществуют в Ветилуе, разделенные разве что могучими стенами из грубо обтесанного камня.
