Алексей Аполлонов (род. в 1962 г.) – один из ведущих художников киевской школы живописи. В 1986-м закончил Национальную академию изобразительного искусства и архитектуры. Сооснователь творческой группы «Синій жовтень» (2012). Регулярные персональные выставки в Киеве – с 1997 года, участие в групповых экспозициях в Украине, Литве, Польше, Франции, Грузии, Швейцарии, Греции, Болгарии. Произведения находятся в коллекциях Киевского музея русского искусства и Запорожского художественного музея. Живет в Киеве. Жена – художница Елена Придувалова.
ШКОЛЫ
- Мне было несложно прийти в искусство, потому что мой отец – художник. Я провел детство в окружении его работ. Помню его полуподвальную, еще сталинской постройки мастерскую в районе стеклокомбината на Васильковской. Я сам выразил желание идти в детскую студию, и там Анатолий Постолюк давал мне полную свободу действий. Папа, со своей стороны, тоже меня немного готовил. Четыре года я проучился в общеобразовательной школе, в пятом классе поступил в РХСШ – Республиканскую художественную среднюю школу – и едва не лишился чувств от счастья: после линеек с пионерскими галстуками и маршировок по плацу там царила невероятная свобода. Семь лет пролетело в сплошном удовольствии. Нас учили Елена Кравченко, Евгений Семенов, Евгений Звездов. В Художественном институте мы попали к Виктору Шаталину, который на нас никогда не давил, благодаря чему мы чувствовали себя замечательно все шесть лет, хотя и работали в основном в стол. Мы не знали, что в следующем десятилетии начнется свобода, но находили в себе силы делать такое, что тогда на выставку не взяли бы ни при каких условиях. То есть, при всей брежневской цензуре, наш вуз был здоровым. Понятно, что на худсоветах давили, ставили двойки-тройки, но выгоняли только за откровенное хулиганство. А после распада СССР кто чем занимался, тот и тем занимается. Какого-то перелома мировоззрения я не вижу. Все сформулировалось тогда.
ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ
- Закончил серию картин – хочется шаг в сторону сделать или даже назад. Если ты стал крепче профессионально – то это только следующая серия покажет. Ты готовишься к выставке и за это время проходишь определенное перерождение. Нет смысла в этом рационально копаться. Единственно, точно скажу: повторяться неинтересно.
Когда картина завершена – подсказывает опыт. Ты можешь начать работу и тут-таки ее завершить. А можно и месяц проработать, и она меняется до неузнаваемости. Пленэры этим хороши: ты там пишешь без остановки, и оно льется, как поток. Совершенство от времени не зависит. Вообще, никого не интересует, сколько ты делал картину. Все твои переживания ни к чему. Важен только результат.
«КОМПОЗИЦИИ ПО ПРИНЦИПУ ИКОНОГРАФИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ В ЦИКЛЕ «БИОПОЛЕ» — ЭТО ПРИЕМ, ИЗВЕСТНЫЙ В МОДЕРНОМ ИСКУССТВЕ»
Бывает, что переписываю готовое. Редко, но бывает. Думаю, не у одного меня так. Художник же человек эмоциональный. Ты работаешь в совершенно ином стиле, листаешь каталог прошлых работ – ой нет, нужно завершить – и это завершение превращается в совершенно иное полотно. Потом, конечно, жалеешь. Потому что впоследствии смотришь: какая хорошая картина была, чего это я? Ну, это уже комичные случаи. Тот же французский живописец Жорж Руо очень долго работает над полотнами, у него многослойные холсты. Так вот он продает работы с условием, что если ему через какое-то время покажется, что так нужно, то он придет и ее завершит.
ОШИБКА
- Все имеют право на ошибку, главное – как к этому относиться. Кто-то четко представляет, что будет, изначально. А кто-то в процессе уходит в совершенно другое направление. Я из последних. Работа над ошибками продолжается все время. Всегда можно сделать иначе. Даже если соберется когорта искусствоведов и скажет, что вот это хорошо, но тебя это произведение не удовлетворяет – значит, все. Мне кажется, что ошибаться или быть в плену своих ощущений – это привилегия художника. Есть множество полотен, которые мне не нравились 10 лет назад, какие-то даже уже проданы... Возможно, ошибка - это даже движущая сила. Когда у Пикассо спросили, не страшно ли ему начинать, он сказал: «Да. Каждую работу мне страшно начинать». А он же сделал десятки тысяч картин! Вот это и есть фактор ошибки. Он постоянно с художником.
УВЛЕЧЕНИЕ
- Я не выстраиваю какую-то дорогу на определенное время. Может, сегодня у меня больше примитивизма, а завтра будут абстрактные экспрессивные работы. Чем более разнообразны наработки – тем интереснее и для художника, и для зрителя. Увлечение какими-то «измами» – это совершенно нормально. Кто-то в этом видит недостаток, а для меня это преимущество, все равно же заметна личность, заметен почерк. У фовистов начала ХХ века ты не отличишь Дерена от Вламинка. И того же Сера от Матисса в придачу. Ну, и что? Все прошли этот период. Привязка определенного художника к определенному стилю – это не хорошо и не плохо, это удобно. У художника своя жизнь и свои задачи. Сильных ровных художников тоже быть не может. Конечно, есть такие, у которых слабых работ нет - тот же Ван Гог, но он в 37 умер, творческий период непродолжительный, только 10 лет. А тот, кто жил дольше, имел и взлеты, и падения. Главное – увлеченность. Художник должен быть впечатлен и увлечен. Все мы – импрессионисты, по сути. Все мы впечатлены – жизненными обстоятельствами, искусством своих коллег, даже интернетом или телевидением – это все источник вдохновения. Другое дело – что ты выберешь и как подашь.
УДИВЛЕНИЕ
- Честно говоря, о зрителе я особо не думаю. Если художник чему-то удивился и смог это как-то надлежаще выразить, то зритель тоже удивится. Более того, ты во время работы должен быть постоянно удивленным. Здесь тайны нет. Интересно тебе – интересно всем.
ТЕЛО
- Если речь о телесности – я сразу вспоминаю Рембрандта. Она у него даже несколько метафизична. Он сумел с помощью света и человеческого тела создать целый космос. Есть краеугольные камни, начиная, предположим, с того же Рембрандта, продолжая Тицианом, Малевичем, Пикассо, Френсисом Бэконом – набор художников, в которых невозможно не влюбиться. Я ими вдохновляюсь.
«ГЛАВНОЕ В ПОРТРЕТЕ — И УЛОВИТЬ ХАРАКТЕР, И ПЕРЕДАТЬ ЕГО ОБОБЩЕННО — ЧТОБЫ ГОТОВАЯ КАРТИНА ВСЕ ЖЕ СОХРАНИЛА ВПЕЧАТЛЕНИЕ ПЕРВЫХ МИНУТ»
Рисуя человека, я стремлюсь передать и характер, и обобщение. Это мало чем отличается от того, как нас учили в РХСШ. Мы тогда ходили в зоопарк и должны были за минуту сделать набросок – и характерный, и обобщенный одновременно. Так и сейчас: тебе человек позирует, но нужно и уловить характер, и передать его обобщенно, – чтобы окончательная картина сохранила впечатление наброска, впечатление первых минут.
ИРОНИЯ
- Наверное, в моей последней, «сельской» выставке «Биополе» в музее Шевченко в Киеве она есть. Об этом многие говорят. Но я рисовал совершенно серьезно. Мне симпатичны все образы, там изображенные. Хотел, условно говоря, отобразить человека труда. Но, когда ты ищешь какого-то обобщения, то хочешь от модели немного отстраниться, чтобы не быть слишком привязанным к ее чертам. Показать характер без натурализма, с дистанции. И это отстранение, видимо, дает эффект иронии у зрителя.
Композиции по принципу иконографического жития в этом цикле – это прием, известный в модерном искусстве. «Окна РОСТА» Маяковского – те же жития. Мы делали халтуры в институте – нас посылали в колхозы и на заводы, чтобы рисовать там доски почета – тоже жития. Может, такие композиции где-то оттуда происходят, опыт тех лет дал о себе знать. Иногда даже и сам художник не всегда может отследить подобные связи.
ПЕЙЗАЖ
- Мне нравится реалистичный пейзаж – я очень ценю наши школы Похитонова и Васильковского конца ХІХ – начала ХХ веков. Мы больше знаем французских пейзажистов – импрессионистов, барбизонцев – нежели своих классиков, потому что они лежат в запасниках. При том, что их в свое время тоже широко экспонировали и признавали в той таки Франции. А в общем украинский современный пейзаж начинается с Куинджи, которого я здесь считаю отправной точкой. У бойчукистов пейзажные полотна тоже занимают огромное место. Уже не говоря о Пальмове, Богомазове, да и Малевиче – его сформировала украинская земля, о чем он сам говорит в воспоминаниях.
Прежде всего, пейзаж как жанр для меня – это цвет. Полная свобода формы, цвета, выражения и настроения. Такой просто отрыв. У нас в «Синьому жовтні» был уже не один пленэр. А в пленэрах очень важен порыв группы. Наша группа, кажется, интересна еще и этим.
ЧЕРНЫЙ КВАДРАТ
- Думаю, что миф – это основа явления «Черного квадрата». Миф и о многом, и ни о чем. Я считаю, что это замечательно. Мы никуда не денемся от огромного количества людей, для которых он, кроме мифа, ничего не значит. В конце концов, история искусств сплетена из мифов. Как и любая история. Этот вклад оценен, и хорошо.
СЕМЬЯ
- Наверное, потому, что мы с Еленой разные художники, нам и интересно вместе. Приходить, смотреть, что делается друг у друга. Елена делает серию работ, никого не пускает, но ты знаешь, что когда она пустит, то увидишь нечто полностью новое. Кстати, это наше общее качество – разные серии, разные выставки не являются продолжениями предыдущих. Всегда неожиданно, несколько иначе. Разность взгляда притягивает, но все равно мы говорим на одном языке. Я всегда радуюсь ее удачным экспозициям. Для нас не существует понятия конкуренции, это исключено. Всегда стремимся поддержать друг друга. Ты понимаешь, о чем говорит она, и наоборот. Может, это и есть самое главное в совместной жизни, творческой или любой другой.
ВЕЧНОСТЬ
- Художник – это все равно ремесло. А всякое ремесло - это работа. Со Средневековья тут ничего не изменилось. Сейчас художнику необязательно и уметь рисовать, но ты все равно должен представить какой-то визуальный ряд. Все имеет право быть, все интересно, все достойно внимания, и никаких проблем я с этим не вижу. Но пока есть стены, то картины на них должны быть. Пока есть стена – есть и художник.
