Мальвана Зиновьевна была любимицей публики, актрисой неповторного обаяния, потрясающего сценического мастерства, а также дамой с удивительным чувствои юмора...
Каждый театр, независимо от того, большой он или маленький, успешный или не очень, пользуется зрительским интересом и любовью или не всегда, имеет свою театральную легенду. Пусть маленькую, но свою. И каждый театр имеет своего хранителя, или, точнее сказителя этих театральных легенд, которые со временем от долгого и многократного пересказывания переходят в разряд театральных баек. Тогда уже никто точно не может сказать, было ли это на самом деле, и что правда, а что вымысел. В своей театральной жизни я сталкивался с этим не раз. История, рассказанная так, да не так, уже теряла какой-то свой, неповторимый привкус. И каждый раз я сокрушался — ну почему эту историю не записали вовремя, сами участники или ее первые слушатели. Помню, как долго уговаривал Евгению Эммануиловну Опалову разрешить записывать за ней. И каждый раз получал отказ. Лишь однажды она согласилась записать наш часовой разговор на пленку. И все...
Когда судьба близко свела меня с другой старейшиной Киевского национального театра русской драмы им. Леси Украинки Мальвиной Зиновьевной Швидлер, я сначала наслаждался общением с ней, потом пытался уговорить ее записывать свои «побасенки» (она тогда еще хорошо видела и могла это делать безо всякой посторонней помощи). Всякий раз она отмахивалась от меня, как от назойливой мухи, и напоминала, что Опалова тоже отказалась записывать свои воспоминания, мотивируя тем, что, вспоминая, нужно говорить правду, а многие участники событий живы и могут обидеться...
Первый раз Мальвина Зиновьевна сдалась не мне, а телеведущей Светлане Леонтьевой, которая делала небольшие зарисовки об известных людях на войне. Узнав от меня, что Мальвина Зиновьевна во время Второй мировой войны была в эвакуации, где был весь свет творческой интеллигенции, она заинтересовалась этой темой. И Швидлер не смогла отказать ей и чуть приоткрыла то, что хранила ее память многие десятилетия. Телезарисовка была сделана очень толерантно и с большой любовью. Вот тогда-то я попросил Светлану использовать камеру для другой записи. Мальвина Зиновьевна, взяв с меня клятву, что ее рассказ об уходе Константна Павловича Хохлова (известный актер, режиссер, педагог, был художественным руководителем Киевского театра русской драмы — Б.К.) из театра не появится раньше ее ухода из жизни, сделала свою первую запись на пленку о том, что ее тяготило всю ее жизнь. Так появился рассказ об актере на букву «Б»... А вскоре она сама стала проявлять интерес к записи своих воспоминаний. Давалось ей это с трудом, и тогда мы решили, что я ей буду передавать кассеты, а Швидлер (под настроение) будет включать свой маленький магнитофон и записывать все то, что ей захочется вспомнить, о чем рассказать. Так стали появляться кассеты с голосом Мали, которая рассказывала о том, что в данную минуту хотелось рассказать, о ком вспомнить...
Название будущей книги озвучила сама Мальвина Зиновьевна. Она очень часто любила повторять эту несколько скабрезную и по-своему философскую фразу — «Жизнь, как детская рубашка, — такая же короткая и закаканная»... Согласитесь, она была во многом права. Да, чуть не забыл — эта фраза в разных интерпретациях имеет свое продолжение. Одно из них звучит как тост: «Выпьем за те дни, когда удается ее постирать». Думаю, что Мальвина Зиновьевна знала это продолжение, но никогда его не озвучивала...
Актрисой Мальвина Зиновьевна была необычайной. Ей удавалось за короткое сценическое время создать яркий запоминающийся образ. Сама того не подозревая, она сумела войти в очень небольшое число актеров, на которых ходили завсегдатаи Киевской русской драмы, заняв свое не последнее место на ее небосклоне. Такими же яркими оказались и ее устные зарисовки, наброски портретов коллег, друзей и просто знакомых. Рассказывала она всегда увлеченно, с полной самоотдачей. Правда, на пленках ее голос звучит порой чересчур сдержанно, но это, очевидно, в память о том, что при наличии микрофона контроль необходим. И следовать этому нужно неуклонно. Будучи натурой увлекающейся, артистичной, она однажды все же не уследила за эмоциями и в прямом телевизионном эфире, беседуя с Татьяной Цимбал, перепутала «эвакуацию» с «оккупацией»... Осознав ляп, который она допустила, и понимая, что это прямой эфир, а не запись, Мальвина Зиновьевна решила быстро исправиться, но тут же совершила другой ляп — озвучила в испуге свои собственные мысли и, как дитя своего времени, воспитанное в страхе перед последствиями за каждое сказанное слово, быстро, но четко сообщила обескураженной Татьяне Цимбал: «Нас сейчас отсюда арестуют»! И тут же рассмеялась вместе с ведущей эфира... Тогда мне показалось, что смех был несколько нервный, нежели юморной. Хотя этот эпизод доставил неописуемое удовольствие всем тем, кто стоял в этот момент за кадром. И как только закончился эфир, вся молодежь, находящаяся в студии, бросилась к Мальвине Зиновьевне просить автограф. Она была немного обескуражена таким вниманием, все время повторяя: «Что я говорила, что я говорила»? Татьяна Васильевна Цимбал, смеясь, ее долго успокаивала и заверила, как это было непринужденно. Через какое-то время Мальвина Зиновьевна несколько успокоилась и уже сама стала подшучивать над собой, звонко смеясь и вставляя сальные словечки.
Надо заметить, что Швидлер любила и ненормативную лексику, но различные слова употребляла настолько виртуозно, что звучали они, как как «песня», из которой слов не выбросишь. Однако, записывая на кассеты свои воспоминания, она как бы внутренне собиралась, голос ее звучал уверенно, но на регистр ниже обычного, слова произносились медленно и четко. Она отдавала себе отчет, что каждое слово уходит в вечность, а плевать в эту самую вечность она не хотела, но стоило нажать кнопку магнитофона, остановить запись, и Мальвина Зиновьевна вновь превращалась в Малю.
В какой-то момент, очевидно, устав от всего, а главное, устав от своего зависимого положения, она начинала сомневаться, а нужно ли все это. И тогда не сговариваясь все, кто, был вхож в ее дом, перезванивались с ней по телефону, начинали говорить, что ждут ее воспоминаний, что если не она, то кто же расскажет об Анне Ахматовой, Вучетиче, Тамаре Ханум и в конечном итоге о театре, который она так беззаветно любила. В этих уговорах не было ни звука неправды.
Мальвину Зиновьевну любили за искрометный юмор, неподражаемые интонации, сумасшедшее трагифарсовое дарование. Она удивительно легко сходилась с молодыми актерами, ее любили реквизиторы и гримеры, костюмеры и монтировщики. В лучах солнца ее человеческого и актерского таланта более пятидесяти лет согревались многие поколения коллег и зрителей.
Вот уже несколько лет как солнце по имени Маля, Мальвина, зашло за горизонт, туда, откуда еще никто не возвращался. Остались светлые воспоминания, ощущение тепла, несколько часов видеозаписей и еще книга ее воспоминаний «Жизнь как детская рубашка...», которая вышла в 2013 году, хотя небольшой тираж, но она стать почти бэтселлером. Ее разобрали на цитаты, и я иногда слышу истории, рассказанные Мальвиной Зиновьевной в этой книге от незнакомых мне людей. В день 100-летия замечательной актрисы и очаровательного человека, мне захотелось напомнить об этой светлой и талантливой личности.
СПРАВКА «Дня»
Мальвина Зиновьевна Швидлер родилась 19 августа 1919 года в Одессе в семье управляющего кирпичного завода. В 1939 году закончила Одесское театральное училище и играла в Одесском театре миниатюр. В 1939—1941 годах была актрисой Львовской филармонии, во время войны служила в 1941—1944 годах в Ташкентском академическом русском драматическом театре им. М. Горького. После войны с 1945 года была актрисой Киевского театра русской драмы им. Леси Украинки. Своей «крестной матерью» называла легендарную поэтессу Анну Ахматову, а учителем — великого актера Виктора Халатова. Мальвина Швидлер сыграла на сцене родного театра более ста ролей, в частности, в таких знаковых спектаклях: «Игрок», «Как важно быть серьезным», «Священные чудовища», «Школа скандала», «Бесприданница», «Мораль пани Дульской», «Лес» и др., критики называли Мальвину Зиновьевну «одной из самых блистательных актрис столичной труппы»... Умерла М. З. Швидлер15 июля 2011 года после продолжительной болезни. Похоронена в Киеве на Байковом кладбище.
