Мастерская украинского театра «ҐЕРЦЬ» названием своим сразу вызывает вопрос, о каком собственно поединке идет речь. Между театром и зрителем, между режиссером и актерами, между постановчой группой и автором избранного литературного произведения? К чести руководителя театра Даниила Слюсаря, который пишет стихотворения и довольно серьезно относится к этому пока еще увлечению, он избрал для постановки поэтическую поэму гениальной поэтессы Лини Костенко «Берестечко». Писать самому и приклоняться перед коллегой — безусловный признак таланта. До того провозглашенный тремя основателями, которые пока и являются всем творческим коллективом, символ веры подтверждает уважение к признанному не путем подражания, а путем нахождения его в себе.
Сакральные тексты, потусторонний мир и поражение как отсчет к новой победе — основа спектакля мастерской украинского театра «ҐЕРЦЬ» «Берестечко».
Даже не спектакля, а обломков спектакля, фрагментов — попытки спектакля. Собирание звуков, букв, слов, смыслов после поражения в единый сакральный текст.
Четко отмежеванная и в то же время история, выходящая из своих берегов, набегая волной на свое окружение — такая старая, с одной стороны, и совсем свежая рана, которая, должным образом — абсолютно не проговорена.
Мастерская «ҐЕРЦЬ» вливает в эту историю свою кровь и душу, чтобы сквозь туман и дым истории увидеть и почувствовать хотя бы немного тех смыслов, которые по сей день остаются не постигнутыми, что и вызывает череду ошибок и измен сегодня.
Зачем? О чем? И для чего? Эти вопросы, как враждебный ятаган, разрезают ткань этой истории, тем самым позволяя зрителям заглянуть по ту сторону вопросов и найти для себя совсем другие ответы на совсем другие вопросы, которых, возможно, вы и не задавали...
Даниил Слюсар (режиссер), Владимир Клименко и Катарина Срибницкая (актеры) предпочитают быть не зависимыми от какого-либо постоянства, то ли по местожительству, по по работе, то ли по существованию. Что-то вроде странствующего театра. Или, может, просто жизнь как вереница сценических пришествий.
Если гений поэтессы мощным словом выхватывает нас из настоящего и растворяет в древности, то «ҐЕРЦЬ» гипнотизирует, инфицирует несознательным, неопределенным, скорее отголоском текста, чем содержанием, тем более логичностью его. Солнечный свет из окна, три свечи у околокаминного зеркала и отблеск месяца, обрамленный черным кругом из просеянной земли, являются антуражем для спиритического сеанса.
То ли медиумы-актеры, то ли привидения, появившиеся по вызову удивления, выяснять тщетно. Растворись. Вознесись. Не ведай, что, зачем и для чего. Таков театр. Театр как «ҐЕРЦЬ» с понятным, просчитанным и предсказуемым. Театр как «ҐЕРЦЬ» с театром на смерть ради его жизни.
