«Андрей Варгола русин или хохол, греко-католик, ставленник поп-арта, Энди Уорхол — это джаз и рок-н-рол...» — эта песня на слова Петра Мидянки в исполнении коллектива «Плач Єремії» прокручивалась в памяти во время путешествия по бывшей Подкарпатской Руси.
Подкарпатской, потому что для ее жителей Киев или Львов являются именно «за Карпатами». Кроме этого, не вся заселенная украинцами бывшая, принадлежащая Венгрии, Karpatalja оказалась в современной Закарпатской области. Именно такая судьба, еще в 1919 г., когда делилась покойная Австро- Венгрия и была образована автономная Подкарпатская Русь в границах Чехословакии, встретила Мармарощину, доставшуюся Румынии и Пряшивщину, приписанную, как тогда говорили, временно, непосредственно к Словакии. В политике временные границы очень часто оказываются на удивление стабильными, следовательно и сегодня родина «будителя всех венгерских русинов» Александра Духновича (1803— 1865) и родителей «ставленника поп-арта» Энди Уорхола (Андрей Варгола), остается северо-восточной окраиной Словацкой республики. Из купленной в украинском музее в Свиднике этнографической карты получается, что это южная часть Лемкивщины, только небольшие восточные лоскутки которой принадлежат Закарпатской и Львовской областям Украины. Север Лемкивщини, которая породила Никифора и Антонича (смотри «День», № 123/2007 и № 99/2008), понятно, что в Польше.
В наше время, когда в национальных государствах завершился процесс модернизации их сельского населения, отрезанным политическими границами периферийным лоскуткам этнических территорий в целом присуща архаичность, консервированная оторванностью от нациеобразовывающих центров — физической от «родного» и ментальной от «инородного». Именно это видим и на Пряшивщине, которая в своем самоопределении зависла между украинской и словацкой национальной модерностью и русинским местным консерватизмом. Хотя и этот консерватизм сейчас модернизируется, тем более, что русины как национальная ориентация, оппозиционная к украинской, имеет благословение и немалую финансовую поддержку Братиславы. Игра словацких политиков в помощников «политического русинизма» кажется курьезом, но выходит, что и здесь страх перед мифической угрозой со стороны «украинского национализма» продолжает иметь «большие глаза». А может это просто неумение взглянуть на вопрос по- современному? Потому что, когда речь идет о «лемковско-украинском вопросе», то что-то подобное видим и в Польше.
Следовательно Пряшивщина — это страна, в которой на равных правах существует украинское национальное с украинским этническим, а традиционные сельские церковки сосуществуют с музеем американского поп-арта. Путешественников, которые въезжают сюда с севера, через Дуклянский перевал, в первом за польско-словацкой границей селе Нижний Комарник встретит единственная на Пряшивщине церковь, архитектура которой является образцом поисков украинского национального стиля в сакральной архитектуре. Этот храм, построенный в 1938 г., запроектировал известный исследователь украинского искусства и архитектуры Владимир Сичинский (1894— 1962 гг.), который с 1923 года жил в чехословацкой столице. Вторым храмом, построенным по проекту Сичинского на Пряшивщине, является каменная церковь в местечке Михайливцы, приближенная по стилю к сакральной архитектуре древнего Чернигова. С несколько другой «планеты» — Музей модерного искусства имени Энди Уорхола, расположенный на главной улице небольшого районного местечка Межилябирцы. А почему именно здесь? Потому, что родители американского художника за океан отправились из села Микова.
Эмиграция из Пряшивщины в США, причиной которой был земельный голод и неурожаи, была в конце ХIХ и начале ХХ века массовым явлением, забиравшим весь естественный прирост населения. Миковянин Андрей Вархола, будучи 17-летним юношей, прибыл в крупнейший индустриальный центр штата Пенсильвания, Питсбург в 1906 г. Нужно отметить, что Варголы были набожны, сдержаны и умеренные в расходах, и даже очень скупые, поэтому Андрею за два года работы на шахте удалось насобирать денег, чтобы вернуться в родное село и найти себе жену. В 1909 г. он вступил в брак с 17-летней Юлиею Завадской. Ее семью считали чувствительной и с фантазией, имевшей склонность к мелодраматизированию. Юлия любила песни, хотела стать певицей (говорят, что некоторое время даже ездила по околице Миковой с цыганским лагерем). Замуж девушка не собиралась и дело решили родители, потому что им встретился богатый зять...
В течение трех лет молодые люди жили в доме Варголов, работали на земле. В 1912 году Андрей, чтобы не попасть в австро-венгерскую армию и на фронт Балканской войны, снова выехал в Питсбург. А Юлия, которая была беременной, — осталась. Впоследствии она родила девочку, но та вскоре умерла. К мужу Юлия приехала в 1921 г., перед провозглашением США эмбарго на иммиграцию из Восточной Европы. Впоследствии в рабочем гетто Сого в Питсбурге родились у супругов три сына — Павел, Иван и Андрей-младший (стал известен миру под именем Энди Уорхол)...
Кстати, уже звездой Энди подавал разные даты своего рождения и рассказывал о бедном детстве. На самом деле (он родился 6 августа 1928 г., а умер 22 февраля 1987 г.) отец не баловал детей, работал строителем по 12 часов шесть дней в неделю, был бережлив, достаточно скуп, умер преждевременно в 1942 году, оставив детям имущество. Следовательно, даже во время американского Большого кризиса Вархолы не только не голодали, а пользуясь снижением цен на недвижимость, в 1934 году даже смогли купить собственный двухэтажный дом в хорошем квартале. Впоследствии родительские сбережения позволили Андикови (так звала его мать) закончить Питсбургский технологический институт Карнеги. Хорошее образование открыло Енди творческую дорогу: сначала в рекламной, книжной и журнальной графике, а впоследствии и в искусстве — поп-арте.
Варголы были очень религиозны. В каждое воскресенье семья ходила в греко-католическую церковь Иоанна Златоуста в рабочем районе Гринфильд. По мнению Джона (Ивана) Варголы, характер Энди сформировала именно религия: «Мы были научены, что нельзя никого обижать, что нужно пытаться делать все очень хорошо, что эта жизнь длится недолго и что нужно заботиться о том, что ценно, прежде всего в сфере духа, потому что из материального мира мы и так уйдем».
В детстве Энди часто болел, а потому много времени проводил с матерью. Она чудесно рассказывала, ее любимыми темами были библейские истории и жизнь в Миковой. Пани Юлия очень любила рисовать, к чему привлекала и сына (стала его первой учительницей по рисованию). Кстати Энди, который от отца унаследовал неусыпную энергию и импульсивность, от матери перенял стремление достичь чего-то большого и важного. Но также веру в назначение и магию, заинтересованность смертью и катастрофами и склонность к мифологизированию всего, что с ним случилось. Эти приметы часто были причиной страданий в семье Завадских, большинство сестер Юлии скатилось к алкоголизму, но Энди умел их использовать в построении своего творческого имиджа.
Следовательно, будущий художник вырастал на перекрестке двух миров — американского, который окружал его на улице и в школе, и мира молодости родителей, который проявлялся прежде всего через церковь и язык домашнего общения (Юлия, будучи домохозяйкой, так и не научилась английскому языку). Если попробовать применить национальные категории, то тот мир, частично перенесенный за океан, был не «уже украинский», а «еще русинский»; значит Энди Андрей Варгола в украинском контексте не существует. Поэтому ни к чему даже упоминание о нем искать в «Енциклопедії сучасної України», хотя есть там другой Ворхола: «словацкий языковед украинского происхождения» Михаил, рожденный под Свидником, наиболее известной украинской местности Пряшивщины...
Широко используют фигуру художника Энди Уорхола, как наиболее выдающегося русина, пряшивские сторонники русинской национальной ориентации. Например, автопортрет Уорхола украсил первый выпуск журнала «Русин», а увеличенные репродукции его картин становятся элементами сценических декораций для выступлений народных коллективов. Скептики видят в этом «романтический национализм», ведь небезосновательными являются утверждения, что хотя Энди с родителями говорил только «по-русински», то будто бы стеснялся своего происхождения, никогда не говоря об этом с журналистами (часто повторяется его заявление «Я ниоткуда»). Может его русинское «я» не подходило к образу, который он играл, а может просто он не хотел впускать чужих в интимную сферу своей жизни, оставляя их в пределах сцены, на которую выходил, чтобы для жаждущей шоу публики «побыть Уорхолом». Кстати, эта творческая фамилия возникла в 1949 году из- за печатной ошибки, когда в подписи к рисункам в посвященном моде журнале «Glamour» составители допустили ошибку. Так «умер» Варгола а родился Уорхол — человек, который добывание денег и славы сделал произведением искусства. О том времени начала творческого пути рассказывают, что ища заказы на свои рисунки и наведываясь в офисы творческих директоров, Энди притворялся бродягой и оборванцем, чтобы таким образом вызвать сочувствие потенциальных клиентов. Что ж — не только Никифор имел «патент» на такой бытовой имидж...
Когда мы уже при Никифоре, который должен учиться искусству по иконам криницкой церкви, то это же можно сказать и о Уорхоле. Какая бы не была его глубинная или интимная идентичность, спрятанная за «официальным» экстравагантным имиджем, безусловным является воздействие сакрального искусства также на его творчество. Ведь именно Питсбургская церковь, с ее иконостасом и росписями, иконами, развешенными на стенах, была первой творческой галереей, которую Уорхол видел малым ребенком. Впоследствии Энди создавал светские иконы и иконостасы: тиражируя изображение звезд, преступников (также «звезд», охотясь за сенсацией и «ньюзами» масс-медиа), собственных автопортретов, иногда именно изображений святых, и составляя из них мультипликации. Известно, что иконы в иконостасе разные, а картины Уорхола — это «иконы», являющиеся продуктом массового потребления, следовательно отличающимися друг от друга разве что цветом или неточностями при получении сериграфических отпечатков. С другой стороны икона, как творение рук иконописца, это, по сути, тоже только копия — первичного, «архетипного» образца, описанного в церковном «подлиннике». Иконописец его только отражает, так как делал это Энди Уорхол, который ничего не выдумывал, а только копировал и тиражировал готовые и общедоступные изображения: упаковки, фотографии и целые страницы из газет...
Известно, что этот дух церковного искусства в творческих стремлениях художника открывается, прежде всего, тем, кто им натурально «дышит», так как хотя бы американский искусствовед с «очень знакомой» фамилией Мирослава М. Мудрак, утверждающая: «Характеристики, прилипшие к Уорхолу, — «символ поп-арта», «икона поп-арта», «папа поп-арта» — дают какое-то представление о его творчестве, но не позволяют дойти до того, что в нем самое важное. Поп-арт, благодаря Уорхолу, прежде всего является сочетанием впечатлительности и духовной сложности, присущей святым изображениям со светскими практиками потребления характерными для американского стиля жизни. Уорхол достиг истины византийской иконографии и определил путь к более философскому положению послевоенного американского искусства».
Интересной попыткой противопоставить творчество Уорхола и культуру его предков с церковной традицией, была выставка «Неотдаленная страна», организованная несколько лет назад в Центре модерного искусства в Варшаве, чтобы «показать Энди Уорхола, то есть Андрея Варголу как творца икон второй половины ХХ века». Рядом с трудами Уорхола из собрания музея в Межилябирцах экспонировались лемковские иконы из Музея украинской культуры в Свиднике, и артефакты, документы и фотографии с «Фабрики» (нью-йоркской работы Энди Уорхола) сопоставлены со старыми фотографиями крестьянской жизни в Миковой.
Искусствовед Михаил Бицко, открывший имя художника для пряшивских русинов-лемков, в каталоге выставки подчеркивал, что хотя художник принадлежит прежде всего Америке, но такой же неоспоримой истиной является и то, что по происхождению он был лемком, что гены и воспитание играют огромную роль в жизни личности, тем более в жизни человека, каким был Энди — невротической личностью, полной опасений и неуверенности перед миром, но жаждущей признания и славы. Это порождало своего рода «шизофренический» способ жизни художника, которому напоказ приходилось быть типично американской, экстравагантной суперзвездой. Стоило это ему очень много сил и энергии, ведь как сам жаловался — «тяжело быть Энди Уорхолом», а перед выходом в свет принимал для успокоения валиум. Поэтому и не удивительно, что убегал от этого мира иллюзий в четыре стены своего дома, наполненного старосветским искусством и банальными предметами, обращаясь то к матери, а то и к молитвам (во время своего проживания в Нью-Йорке Энди почти ежедневно наведывался в церковь). Так и чешется процитировать Николая Шлемкевича — «затерянная украинская душа»: Энди можно назвать двойником Гоголя, стремление которого блеснуть на жизненном небосклоне забросило аж в Нью-Йорк.
СПРАВКА «Дня»
Энди УОРХОЛ (англ. Andy Warhol, псевдоним; настоящее имя — Андрей Варгола; 6 августа 1928 — 22 февраля 1987 г.) — культовая персона в истории поп-арт-движения и современного искусства в целом. В 60-х был менеджером и продюсером первой альтернативной рок-группы — «Velvet Underground». О жизни Уорхола снято несколько художественных и документальных фильмов.
Уорхол родился в Питтсбурге (штат Пенсильвания, США), в семье эмигрантов-русинов из деревни Микова, тогда находившейся в Австро-Венгрии, а сейчас — в Стропковском районе северо- восточной Словакии. Стал хорошо известен благодаря своим эксцентричным чернильным рисункам обуви, выполненным в свободном стиле, с намеренными пятнами. В 1962 году Уорхол создал сенсационную серию полотен, на которых были изображены, зачастую в кричащих цветах, банки «Кока-Колы» и консервов, в том числе — знаменитые изображения банки томатного супа «Кэмпбелл», ставшие визитной карточкой Энди Уорхола. Радикальные арт- критики сразу обратили на них внимание, заявив, что произведения молодого художника искусно вскрывают пошлость, пустоту и безликость западной культуры массового потребления.
Впоследствии Уорхол стал создавать более эпатажные произведения, такие как выполненные в кислотной манере образы знаменитостей, в частности, Мэрилин Монро, Мика Джаггера, Мао Цзедуна. Скандальная репутация Энди Уорхола способствовала росту цен на работы из этой серии. В настоящее время рыночная стоимость картин Уорхола нередко измеряется десятками миллионов долларов.
Во второй половине 60-х Уорхол стал проявлять интерес к кино. Фильмы, снятые им вместе с Полом Морисси, — первая ласточка сексуальной революции. Самая ранняя короткометражка Уорхола изображает поллюцию двух мужчин. Большинство из его киноработ — более или менее бессюжетные фильмы, продолжительностью до 25 часов, в течение которых на экране бродят нагие участники Уорхоловой «Фабрики», вроде Джо Далессандро и Эди Седжвика.
Параллельно с экспериментами с любительским кино Уорхол продюсирует первую альтернативную рок-группу — The Velvet Underground. Он также выступил дизайнером обложек ряда концептуальных альбомов, например Sticky Fingers группы The Rolling Stones.
Вокруг Уорхола сложилась особая субкультура молодежи, одна из участниц которой — феминистка Валери Соланас — в 1968 г. выстрелила в «учителя», тяжело ранив его. Хотя жизнь Уорхола удалось спасти, в течение двух последующих лет он оставался инвалидом, а в 1987 году умер от последствий этого ранения. Братья перевезли тело художника в Питтсбург для похорон в Украинской греко-католической церкви Св. Духа.
