Говорить и писать о кризисе отечественного кинематографа стало само по себе чем-то вроде профессии. Каждый год кинематограф хоронят. Происхождение этого интересного и оригинального ритуала неизвестно, есть разные версии, но доподлинно известно, что делают это наперегонки как сами кинематографисты — то есть режиссеры, актеры, операторы, киноведы, — так и люди, от кино довольно далекие — то есть журналисты, бизнесмены и даже политики.
Но, как в каждом экзотическом обряде, нас интересует даже не столько сама церемония, сколько сопроводительные действия, то есть, к примеру, жалобные песни, которые поют профессиональные и не очень плакальщики над гробом или мертвого, или живого (кстати, нужно таки выяснить точно, живое оно или мертвое?) кино. Итак, песни эти по форме, ритмике и пафосу разные — все зависит от возраста, темперамента и уровня доходов того, кто поет, — но повторяются в этом фольклоре несколько сквозных тем, несколько лейтмотивов:
— кинопроизводство в руинах;
— государство к этому равнодушно или даже пребывает в преступном заговоре;
— как следствие предыдущего — Настоящим Художникам, Корифеям не дают снимать кино;
— экраны оккупированы американским кино;
— американское кино — абсолютное зло;
— телевидение — больше, чем абсолютное зло.
Кажется, ничего не забыли.
Отрицать это тезисы можно было бы по-разному. Но лучше исходить, по-видимому, из собственных наблюдений, из того своего «я» — потому что, какие бы цифры не приводились, какие бы документы не цитировались, заключения все равно будут очень субъективны — чтобы в этом убедиться, достаточно просто посетить любое заседание Союза кинематографистов.
С производством состояние действительно ужасное. Ни одна из нескольких когда-то мощных студий, расположенных на территории Украины, не работает на полную мощность; да что там мощность, они влачат жалкое существование, и все, что там не передано в аренду, понемногу превращается в хлам. Причин этого здесь целый комплекс, среди прочих есть и такая — а кто, собственно, сказал, что это — именно украинские студии?
Ведь и студия Довженко, и Ялтинская, и Одесская — закладывались в 1920—1930-е годы прошлого века в рамках советской перестройки кино как важнейшего идеологического инструмента. То есть, фактически, и Довженко, и Одесская, и Ялтинская в основе своей — не столько кинофабрики, сколько фабрики идеологии, к тому же жестко связанные с централизованной советской структурой финансирования, съемок, утверждения и проката. Рухнул Центр — рухнули и его пропагандистские производства; и менее советскими они от обретения Украиной независимости не стали — временное родство висит на них тяжелым проклятием. Кстати, относительно проката. Он тоже был все тем же инструментом воспитания и агитации советских людей. После 1991-го его также постигла печальная участь. Однако постепенно он все-таки начал возрождаться. И возрождался именно как современный, цивилизованный, что имеет с тем, «воспитательным» прокатом столько же общего, насколько новые, уютные, кондиционированные, с прекрасными экранами и звуковыми системами кинотеатры похожи на полутемные советские кинобараки.
Правда, демонстрируют в этих залах и мультиплексах преимущественно американское кино. Да, это серьезный, трагичный недостаток. Но что такое американское кино? Просто вот интересно, вот хочется уточнить, когда снова очередной ярый праведник начинает гневно разоблачать заокеанский продукт, — о чем вы вообще говорите? К чему претензии? К одной из старейших и наиболее мощных кинематографий мира? К профессиональному уровню этих фильмов? И что это такое — американское кино? Кино, созданное в Голливуде? Выходит, фильмы Тарантино, и вообще любые фильмы, которые произведены на студии «Мирамакс», — не американские, потому что никакого отношения к Голливуду не имеют, поскольку Голливуд на одном побережье Штатов, а «Мирамакс» — на диаметрально противоположном. А если это хорошее кино, созданное в Голливуде — это уже не американское? Вот Мартин Скорсезе, Девид Линч, Френсис Форд Коппола и его дочь — это американское или нет? А если это вообще независимый американский режиссер? Вот, например, братья Коэны — американские или нет? Так, повторяю, о чем вообще идет речь? Что американское кино хорошим не может быть априори, кто бы и как бы его ни делал?
Не знаю уже, стоит ли даже вспоминать об очередях, которые стояли еще в СССР — при том, что считается, что отечественное, в том числе украинское кино тогда было в относительном расцвете — на любой свежий заокеанский фильм. Те же очереди стоят по всему миру и сегодня, даже в той же Франции, которую постоянно прославляют как образец борьбы с американской экспансией.
Бороться за зрителя, понятно, нужно. Но от этого он, зритель, не станет лучше или хуже. Он преимущественно хочет развлечений. И так будет всегда, и ничего с этим не поделаешь. Вопрос только в том, как его развлекать — эффектно, качественно и со вкусом, или скучно, серо, напряженно. Но публика, вопреки известному выражению, не так уж и глупа. Среди нее хватает тех, кто хочет смотреть и другое кино — умное, утонченное, нуждающееся в осмыслении — то есть арт-хауз, или, как раньше называли, авторское. Но и здесь прокат трудно в чем-то упрекнуть. Раньше — возможно, но ведь сейчас в Украине уже работают и прокатные конторы, которые ориентируются исключительно на арт-хауз, и есть кинотеатры, которые охотно демонстрируют европейское, азиатское, латиноамериканское кино — сложное, разноцветное, для мыслящего зрителя. Мало того, уже и «большие» прокатчики начали закупать и показывать те же фильмы Ларса фон Триера или Педро Альмодовара, например. И, что важно, происходит это не только в Киеве.
Тягой зрителя к развлечениям объясняется и расцвет телевидения. Но здесь, набрав в грудь побольше воздуха и предварительно составив завещание, позволю себе крамолу: не такое оно уж и плохое, телевидение!
Вот, сказал, ф-фух…
Уже упомянутые Триер и Линч там успешно сняли сериал — самое настоящее «мыло». Ни Феллини, ни Вим Вендерс тоже не гнушались работы на ТВ. Андрей Кончаловский и Вонг Карвэй снимали телерекламу и клипы. Ближе к Украине: один из наших лучших на сегодня отечественных кинодокументалистов, Сергей Буковский, именно на телевидении сделал поразительный неигровой сериал «Война. Украинский счет». Ряд можно продолжать. Более того, именно телевидение сейчас работает в качестве кинотеатра повторного фильма, который давно у нас отсутствует — где еще хоть иногда можно увидеть прекрасные старые ленты — украинские, кстати, тоже. Тот же арт- хауз телевизионщики тоже крутят, хотя и в позднее время.
Наконец, именно телевидение в последние годы выступает в качестве того самого производителя, отсутствие которого нас всех так беспокоит. И именно это, кажется, вызывает наибольшее раздражение. Казалось бы, радоваться нужно — вот, наконец процесс пошел! Нет. Мол, каналы снимают не полноценное кино, а сериальное «мыло», а если снимают художественные фильмы, то они какие-то или не слишком художественные, или не слишком украинские.
Но это, кажется, не вопрос отношения собственно к телевидению, а проблема понимания кинопроцесса как такового.
Потому что развлекательное и интеллектуальное в кинематографе, как и в любом искусстве — как две руки или ноги у одного тела, как два крыла у одного самолета или птицы. Не будет развлекательного — негде будет работать, а также поддерживать свой профессиональный, подчеркиваю, уровень специалистам кино, не будет денег, — на ВЕСЬ кинопроцесс, а также зрительского внимания, того же проката и тому подобного. Не будет интеллектуального — не будет идей, не будет оживленной дискуссии, свежих имен, короче говоря, кино как искусство просто не будет продвигаться вперед, обновлять свой язык, будет превращаться в вульгарную малопрофессиональную игрушку. По-видимому, здесь уместно даже сравнение не с руками или крыльями, а с головой и остальным телом. Одно не может существовать без другого. То есть — еще одна крамола — национальный кинематограф как таковой не сможет выжить без телевидения с его «мылом» и без коммерческого производства с его «попсой». Ведь, понемногу, сами телеканалы и производители рекламы начнут делать уже настоящее, прокатное кино — без всякого принуждения, потому что к этому их подтолкнет сама логика их коммерческого, в первую очередь, развития.
К этому еще один маленький пустячок. Когда Игорь Стрембицкий, который завоевывал в Каннах первую в истории национального кино «Золотую пальмовую ветвь», собирался участвовать в фестивале — что нуждалось в определенных расходах, протекции и тому подобном — никто из коллег непосредственно по цеху ему не помог. Ни в Университете кино, театра и телевидения, ни в Союзе кинематографистов. Ни один из Великих Корифеев и Настоящих Художников — ни слова. В Министерстве культуры просто отмахнулись. А помог — один из этих проклятых, отвратительных, бездуховных телеканалов. Молодой режиссер таки поехал в Канны. Результат известен.
И вот теперь, к сожалению, подошли к самому больному вопросу — относительно Великих и Настоящих. Ни в коем случае не хочется ставить под сомнение их заслуги. Но и не о заслугах мы говорим, а о сегодняшнем положении вещей. О том, например, как того же Стрембицкого наши Великие и Настоящие сейчас предпочитают просто не замечать. Даже когда перечисляют тех молодых, которые, по их мнению, стоят внимания (а стоят ли?) А как же, действительно — какой нахал, воспользовался помощью телевидения, да еще и кино снял какое-то непонятное, то есть не «поэтическое», не историческое, не шароварное, да еще и без конкретного сюжета, о каких-то стариках и сумасшедших! Да еще и молодой такой! Да еще и у нас не спросил! Да еще и «Ветвь» получил! А мы же! А мы же такие заслуженные! Мы же такие Великие и Настоящие!
Да Великие, да Настоящие. Кто спорит...
Просто есть привычки. Разные привычки. В том числе и вредные. Но, согласитесь, все это — личная проблема каждого отдельного индивида.
И вот кажется мне, что у определенной части наших кинематографистов есть одна общая вредная привычка — к кризису. И даже если все наладится, и кино будет выпускаться десятками фильмов в год — у них кризис будет продолжаться и дальше. Потому что — привычка. В их мире и дальше будут оставаться развалившиеся студии, мизерные зарплаты, Министерство культуры и туризма как главный кормилец, Голливуд как главный враг и «поэтический» кинематограф (кстати, что это такое?) как синоним кино вообще.
Стрембицкий имеет привычку снимать кино по собственному пониманию — делает это и получает призы. Кира Муратова, которую наши Великие и Настоящие предпочитают вообще не признавать украинским режиссером (недавно даже обозвали «пятой колонной»), имеет привычку делать фильмы, невзирая ни на деньги, ни на «духовность» с «поэтичностью» — и эти фильмы у нее все лучше и лучше, не стыдно где угодно в мире показать. Еще можно добавить несколько имен; главная черта этих людей — они сами отвечают за свои привычки, свои ошибки, провалы, а это дает им возможность и силы каждый раз снова браться за работу. И делать ее хорошо. Очень хорошо.
Вот такие, собственно, нехитрые и неновые истины. Мои собственные. Но я за них отвечаю.
