Говорят, ум женщины никогда не бывает юным. Женщина рождается в возрасте трех тысяч лет. Так говорят, да мало ли чего говорят... Штампов — достаточно. Иногда они откликаются на заумное — аксиома: выгода прямая — крышует выслуга лет и, вроде, спорить бесполезно. Уверена, своей категоричностью, самоуверенностью, беспардонностью свод правил, закрепленных в памяти, может помешать подняться над сложными обстоятельствами.
Женю Гапчинскую — художницу с ярким, необузданным по-детски обнаженным сердцем и умом философа, полюбила мгновенно не только за творчество (познакомились с ней, когда она еще не была так известна), но и близкое по духу стремление ниспровергать устоявшиеся штампы, безоговорочно веря в счастье и легко неся свою ношу. Кому в голову придет воскликнуть — человек ослепительно несчастлив. Ведь всем давным-давно известно — ослепительным может быть только счастливый. Да нет — все дело в личности, у яркой — все ослепительно.
Откуда появляются ее картины, да такие, что наблюдая за лицами гостей галереи, улавливая на каждом улыбку, обращенную к себе, понимаешь: философия ее работ, хоть внешне и хрупка, на самом деле — прицельно точна, наблюдательна, многогранна. Метафора в том, что взрослость и детскость взялись за руки, и каждый сюжет не замусолен никем — это сюжет Гапчинской. Многое помнится из наших нечастых встреч, например, слова, подаренные в канун Нового года.
— Хорошо сейчас быть за городом, на даче, в деревне. Хорошо надеть старую одежду с рваными рукавами, лысую шубу, которую стыдно людям показать. Хорошо выйти и стоять, бессмысленно глядя в небо. Хорошо чувствовать себя собой: ничьим, понятным самому себе, уютным и домашним, шестилетним, вечным. Хорошо любить и не ждать подвоха. Хорошо прислониться к столбу крыльца или человека...
Вот и ответ — все ее картины из этого мироощущения, человека не перестающего мечтать, утверждающего, что счастлив лишь мечтающий, тот же, кто решил, что достиг всего, чего желал, обречен на уныние.
Вот чего в ней нет, отсутствует и в минимальных дозах, так это уныния. Сейчас художница нарасхват — выставки во Франции и Львове, потрясающие иллюстрации к детским книгам, самые лестные предложения со всего мира... Как-то в момент очень откровенной беседы узнала, что знавали они с мужем и полосу плотной бедности, и серьезные неприятности с Жениным здоровьем. Но даже в горе все было ослепительно — ведь рядом всегда любимый. Присмотритесь к ее работам, вдумайтесь в смысл текстовок, которые сопровождают их, и станет понятно — все это о любви: «Тот, кого хочу целовать утром», «Легче забыть 100 поцелуев, чем один, единственный», «Мне все равно, лишь бы с тобой»...
В последней экспозиции запомнилась картина (и хоть клялась себе — никогда не описывать смысл умной работы) — приходится. Так вот, понимая определенную условность передачи впечатления через посредника, попробую. На огромном полотне — яркие бабочки, приколотые как в гербарии под номерами. Под номером 15 — маленькая девочка-куколка, и подпись «Если хочешь — стану живой». И трепетность веры в чудо, в Женином исполнении, убеждает — так и будет!
Знаю, что галеристы не любят неприличного вопроса — сколько в месяц рождается картин. Вроде не заводские детали. Но у трудяги Гапчинской, думаю, не менее 7—8 работ — это точно. Была бы поглупее, уже давно лежала бы на облаке и купалась в лучах славы, — мелькнула бесполезная мысль. Тусклость не для Жени.
Как-то она подарила пуговку, приносящую счастье — поделилась своим. Добрая фантазерка, которая никогда не берется за работы не волнующие ее саму и часто плачет как маленькая девочка, когда заканчивает картину. Постоянно очень много работает, участвует в благотворительных проектах. И все это искренне, не на публику.
В галерее «Счастье» Гапчинской (улица Михайловская, 16) угощали молоком в детских бутылочках, оформленных Женей. Попивая через соломинку маленькими глотками остроумное «материнское молоко» мы даже по привычке чокались — за счастье.
Женя подошла и написала мне на своей открытке: «Счастья! Много, много и всегда — это не стыдно!»
И почувствовала себя шестилетней, вечной...
