Нынешние киевские гастроли «Современника» считаются юбилейными — некогда культовый, как теперь принято выражаться, московский театр весной отпраздновал свое 50-летие.
По такому поводу сгодилось бы закатать гастроли на весь месяц, каковые театры могли себе позволить в советские времена. Но о них финансовые и творческие директора театров могут лишь мечтать. Отказавшись от идеологической опеки государства, искусство по большей части вынуждено рассчитывать на свои собственные силы и коммерческие связи. «Современнику» их пока что хватило, чтобы привезти в Украину два спектакля.
В отличие от прошлых гастролей, во время которых в переполненном гулом оранжевой революции Киеве игрались мрачные и тяжелые для восприятия «Бесы» Достоевского, в этот раз руководимый Галиной Волчек коллектив привез светлые, легкие спектакли. К их постановке худрук «Современника» имеет непосредственное отношение. «Пигмалиона» Бернарда Шоу с Валентином Гафтом (Генри Хиггинс) и Еленой Яковлевой (Элиза Дуллитл) в главных ролях Галина Борисовна поставила еще двенадцать лет назад. За это время в заигранный спектакль влили новую, кстати, украинскую кровь. Профессора-филолога, который на спор превращает косноязычную и грубую торговку цветами в изъясняющуюся на правильном английском изысканную светскую даму, теперь играет Сергей Маковецкий. Играет темпераментно, со свойственным ему напором чувств и мыслей. Что вполне в данном случае оправдано. Без этого напора такую дуру, какой изображает уличную цветочницу Яковлева, в леди, конечно же, не превратишь.
Играть же не дуру актрисе не с руки. Помимо того, что перед каждой исполнительницей роли Элизы стоит непростая задача в пределах показать разительной контраст между необразованной простушкой и окультуренной салонной дамой, Яковлевой за характерными ужимками нужно прятать не только свою естественную воспитанность, но и возраст. Для того, чтобы крепко сколоченная умелой режиссерской рукой комедия смогла послужить кассе «Современника» еще не один год, режиссеру, очевидно, придется подумать о том, как бы влить в свое детище и свежую женскую кровь. Иначе замечательная сказка о юной Золушке вскоре превратится в драму о последнем шансе дамы бальзаковского возраста.
Проблеме возраста, с которым приходит (по крайней мере, должно приходить) понимание трагической обреченности мечтаний и устремлений человеческого существования, посвящен другой гастрольный спектакль — «Пять вечеров» Александра Володина. Легендарная советская пьеса не случайно появилось в репертуаре «Современника» в конце минувшего сезона. В конце 50-х, если верить театральным легендам, именно с этой пьесы, вызывающей недовольство у партийного начальства, началась слава недавно созданного (1956 год) «Современника». Поставил его в содружестве с Галиной Волчек Олег Ефремов, сам же сыгравший роль Ильина. В 1959 году достаточно было без излишних режиссерско-постановочных ухищрений органично сыграть историю двух немолодых людей, которые после семнадцати лет разлуки пытаются склеить разбитую войной судьбу, и успех «Пяти вечерам» был обеспечен. Внешние и внутренние ситуации володинской пьесы, если они человечно были поняты и сыграны актерами, уже содержали огромный эмоциональный заряд для зрителя.
Сейчас же театру, помимо воплощения в сценическую плоть темы одиночества, хрупкости чувств и человеческой судьбы, нужно еще позаботиться о том, чтобы воссоздать атмосферу тех канувших в ностальгические воспоминания лет. Потому что сюжет драмы десятками важных деталей и тем крепко связан со своим временем. С войной и ломающей жизни людей советской системой; с показным казенным оптимизмом героини, под которым скрывается женская тоска по простому «бабскому» счастью; с коммунальным совдеповским бытом, в котором место цветочной вазы занимала трехлитровая банка. Эту банку теперь режиссеру следовало бы превратить в емкий сценический образ, в котором прочитывалось бы главное знамение времени — все в стране было вверх дном. Не на свое место попадали в ней не только предметы быта, но и люди, из-за подлости системы вынужденные изменять своему предназначению.
Над новой сценической версией «Пяти вечеров» работал ученик Анатолия Васильева, малоизвестный пока в театральной Москве Александр Огарев. Естественно, без помощи Волчек не обошлось, именно она, по свидетельству актеров, в последние две недели слепила так и не склеенный как следует спектакль. Отсутствие единой режиссерской воли, разумеется, сказалось на результате. Психология, столь важная в «Пяти вечерах», ушла на второй план. Сергей Гармаш (Ильин) и особенно Елена Яковлева (Тамара) больше заняты внешней, характерной стороной своих ролей. Сыгранная ими драма двух людей, так тяжело возвращающихся друг к другу, вызывает, конечно, сочувствие, но на свою жизнь ее, увы, не проецируешь. Пожалуй, самые сильные переживания вызывают музыкальные хиты пятидесятых-шестидесятых годов и декорации питерской художницы Натальи Дмитриевой, которая сумела зацепить в душе зрителя ностальгические нотки. Заснеженные скамейка и уличный фонарный столб, постоянно святящееся теплотой и уютом окно на заднем плане сцены создают атмосферу зимы, которая дарит нам едва ли не основной праздник нашей жизни — Новый год. Ничто, как этот праздник, не пробуждает в нас щемящей тоски по уходящей жизни, и не заставляет задуматься о главном.
Именно в философском, а не мелодраматическом направлении, на наш взгляд, и следовало копать театру. Тем более, что на это указывает сам автор, который вместе с Есениным и цитирующим гения русской поэзии Ильиным печально спрашивает у жизни и судьбы: «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?».
Впрочем, спектакль был принят киевской публикой и без метафизических изысков и глубин. По крайней мере, той ее частью, которая, как это ни странно, до сих пор не видела «Пяти вечеров», снятых Никитой Михалковым в 1980, кажется, году. Избежать сравнения с замечательной картиной зрителям и журналистам, отсчитывающим от нее историю постановки пьесы, было не просто. Устояв перед соблазном пуститься в воспоминания о собранном Михалковым замечательном актерском ансамбле, обойдемся лишь констатацией общеизвестной, но уместной в данном случае истины: служенье муз не терпит не только суеты, но и каких-либо коммерчески-маркетинговых расчетов.
