Фильмы Романа Балаяна, показанные недавно, один за другим, в течение нескольких месяцев, неизменно собирали полный зал в Мастер-классе. Они так искренно, без пафоса говорят о жизни, судьбе, потерях и приобретениях, любви и предательстве, умении выжить и достоинстве жить, что временное расстояния от их первого появления, до сегодняшнего дня, — нет. И сам мэтр, по-прежнему, статен, обаятелен, интересно общается, метко шутит. Вот только, к сожалению (и не только по— моему), не снимает кино.
Попытаемся узнать, почему?..
ПЕРЕСМАТРИВАЯ КИНО
— Роман Гургенович, недавно в Мастер-классе прошла ретроспектива ваших фильмов. Была свидетелем, как зрители новых поколений ее воспринимали. Знаю, вы не пересматриваете свое кино, но меня интересует впечатление от общения с новым зрителем?
— Честно говоря, у меня вызвало удивление, что кому-то это кажется интересным. Сам я в кино не хожу и удивляюсь тем, кто смотрит. Приятно, конечно, когда интересуются тем, что ты делал. Но, если бы там были критики, осадили бы слегка «восторженный поток». Более поздние картины: «Две луны, три солнца», «Ночь светла», «Райские птицы» — считаю, это уже была просто работа. По теме я в них более, чем уверен, а вот в художественном, кинематографическом понятии менее... Увы, но я честен перед собой.
— Изменились реалии, в которых мы существуем, хотя люди, в сущности своей, не меняются. Но — «Полеты...», «Храни меня, мой талисман», «Филер», — воспринимаются новым зрителем, как абсолютно сегодняшнее кино?
— Раньше науку и культуру давила цензура — и это унижало. Сегодня унижает невнимание ко всем вообще или скажем, к 85 процентам нашего населения. Ведь в тех упомянутых моих картинах речь шла о судьбе интеллигенции. Она же и сегодня сидит в зале. Не говорю, что время вернулось, оно, видимо, продолжается. С той разницей, что тогда унижена была на эти 95 процентов научная и творческая интеллигенция, а сейчас — все. Будем считать, что наконец-то интеллигенция вместе с народом, а не сбоку... (Смеется.) Только жалко, что произошло это из-за бедности...
В ПРЕДДВЕРИИ «ЗОЛОТОЇ ДЗИҐИ». БЕЗ ПРОГНОЗОВ
— Кроме вашего дня рождения, мы общаемся накануне вручения во второй раз «украинского Оскара» — премии «Золота Дзиґа», как вы, как академик нашего кино, оцениваете украинский кинопроцесс?
— Всегда говорил, что меня мало интересуют единичные удачи, они всегда возможны. Наиболее важно, чтобы развивалось кинопроизводство, кинопромышленность. Говорил и давно: если в год снимается 20 фильмов и 2 из них — приличные, это очень даже хороший показатель. Я сегодня человек отстраненный от процесса, но знаю, конечно, что наконец-то есть немалое количество снимаемых фильмов. И безусловно, две три картины найдутся...
— Питчинги временно приостановлены, это на пользу или во вред нашему кино?
— Сейчас ведь два потока денег на кино — в Агентство и в Минкульт. Государство выделило 500 миллионов на Агентство по кинематографии и такую же сумму Минкульту, с оговоркой — на патриотические темы. Честно говоря, эта оговорка мне напомнила почему-то российского министра культуры Мединского, который все время грешит этим определением при обсуждении денег на кино, да и при обсуждении фильмов и спектаклей. Надеюсь, что нашего Евгения Нищука, которому я симпатизирую, обойдут эти определения в искусстве, даваемые сверху.
— Насколько новая структура Фонда культуры, который возглавила Марина Порошенко, будет действенна?
— Как правило, берется чужая калька, проверенная, четко работающая, но мне не нравится, что все время нужно или не нужно — ее якобы приспособляют к реалиям Украины. В этом я усматриваю некое притворство. Любой четко работающий закон «оттуда», если он приемлем для страны, если он может действительно улучшить состояние страны и народа, можно принять. Конечно же, зная и думая о наших реалиях. Но иногда вот эта «приспособляемость» волей неволей в пользу кого-то, говорят в народе. Не в теме, не знаю... А Фонд культуры, безусловно, нужен, как нам в кино нужен был давно и «ЕВРИМАЖ», в который мы, кстати, до сих пор не вступили. На все, братцы есть деньги , на это пока нет— ха ха ха!... А «Евримаж» между прочим — это отсутствие препон по части копродукции, и, что крайне важно, европейского проката.
Я вот часто говорю, что мне все равно, кто Президент. Это должность представительская, политическая. Меня интересуют, насколько незаангажированы и профессиональны те в его команде, кто занимается и дает рекомендации по разным отраслям: производство, финансы, культура, наука и т.д. Верим ли мы вкусу, знаниям и неангажированности этих советников...
ПРОСТО ХОРОШЕЕ КИНО, ИЛИ КИНО С ЭПИТЕТОМ
— Мы говорили выше, что часть денег на кино, которая пойдет через Минкульт — на кино «патриотического характера». А что это такое — патриотическое кино?
— Ну, это, якобы, пропаганда всего украинского. В данном случае, наверное, речь идет о войне и противостоянии России. А я считаю, что в это время нужно снимать фильмы о любви, о сострадании, об униженных и оскорбленных... которых сейчас, ох, как много... Для тех, кто воюет, как по мне, это очень даже близко — они бы почувствовали, что это — и про них, страдающих и готовых на жертвы ради страны, ради людей, ради близких и любимых.
— Почему, когда государство дает достаточно большие деньги на кино, Роман Балаян не снимает?
— Честно говоря, на прошлом пиччинге я представил свой проект с продюсером Еленой Фетисовой. Но дней за десять до финального питчинга, попросил Елену не обижаться и снять проект, хотя положительная судьба его была уже решена. Это было мое решение, неважно, почему это я сделал... Теперь готов представить другой проект, но конкурс, говорят, отложен до сентября. Даже если утвердят, финансирование пойдет в19-м, 20-м годах. Долго это... Честно говоря, все свои фильмы, более или менее приличные я снял давно, мы о них говорили выше. В отличие от многих, которые любят все свои фильмы, я люблю, точнее, признаю некоторые из них. Я трезво оцениваю текущий момент и чувствую, что скорее, нахожусь в замечательном возрасте наставника и советника. С удовольствием включаюсь в чужие сценарии и фильмы советами. Сам себе удивляюсь — если б в свои так включался!.. При этом, не стараюсь переделать авторское решение «под себя», тщательно оберегаю его стиль. Если бы вовремя, на уровне сценария, или просмотра рабочего материала прислушивались бы к моим советам, многие фильмы можно было бы сделать лучше. Тут я хвастун, но, как ни странно, в этом своём, приятном мне, заблуждении нахожусь и по сей день. Впервые хвастаюсь, но заметьте, в отличии от других, не своими фильмами...
ВЕКТОР НАСТРОЕНИЙ
— Общее ощущение, независимо от социальной ступени, на которой находится индивидуум, всех накрыло общее ощущение безысходности. С вашей точки зрения, просвет, выход какой-то есть?
— Главная беда сегодняшнего дня — абсолютная неуверенность в завтрашнем дне. Если проходит какая-то реформа, человек должен понимать, что будет через время. Например, когда сыну будет 18, внуку 10, их ждет, в связи с этим, такое-то такое то будущее. Наконец-то с украинским языком определились: учи и учись, чему хочешь, но учти, что в институтах преподавание будет только на государственном. Отлично, понятно, как действовать, ради будущего. И изучение языка мотивировано. К сожалению, отсутствует обаяние у тех, кто делает реформы. Что немаловажно. Должна быть стать, харизма, голос, искренность — это вызывает доверие. И еще — бытовая культура. Она для нас — непаханое поле.
— Есть ли рецепт, как сделать так, чтобы то, о чем говорим со страниц книг, с экрана, со сцены, — было интересно всем? Это возможно?
— Ну, я же не Мессия, почем мне знать!... В коммерческом или, как я называю, смотрибельном кино, должно быть внимание к ожиданиям зрителей, к их радостям и печалям.
ПОДЕЛИТЬСЯ ЛЮБОВЬЮ
— Предположим, завтра Роман Балаян запускается с новой картиной, и говорит об униженных и оскорбленных?
— Да. Ты знаешь, мне так много было отпущено в детстве любви в том маленьком селе, где я рос. Был первым сиротой, отец погиб в 1942-м, и вся деревня стремилась восполнить в те военные времена мой дефицит любви. Обнимали, ласкали, плакали на плече сироты, каждый, встречая меня, старался покормить, говорить добрые слова. Считаю своим долгом — отдать, поделиться этим, вернуть подаренную мне в детстве всеобщую любовь, Звучит пафосно, но это так...
— А есть уверенность, что зритель, будет это смотреть?
— Не знаю. Наверное, зависит от того, каким языком говорить (имею в виду художественные особенности). С удивлением открыл для себя, что студентам кинофакультета Тарковский, например, скучен... Зрителя отучили думать, чувствовать. Усваивается и проходит насквозь, не оставляя следа, лишь зрелищная жвачка. Конечно же, прошу меня понять правильно, я говорю не обо всех...
— Почему это произошло?
— Есть иностранные кумиры и авторитеты и не родились пока собственные, на кого им хотелось бы равняться. На эстраде например, в моем понимании уже есть — это замечательный певец и музыкант Слава Вакарчук.
— То есть, кино с большого экрана уходит в «телемыло», будущее предопределено?
— Ну, почему же? Прогнозы — дело неблагодарное. Театр ведь живет. И уже не одну тысячу лет. Он меняется, конечно, но у драматургии есть четко устоявшиеся законы. А кино — молодое, — каких-то 100 лет. И сценарий, его основа, дело пока зыбкое. Пикассо говорил когда-то — «искусство — это ложь, помогающая нам понять жизнь». Кино, думаю, продолжает искать свои векторы.
