Так случилось — один в этот день (15 июня) родился, другой — умер. Миколайчук ушел от нас давно — еще в 1987-м, 46-летним. В последний раз я видел его где-то за полгода до смерти. Он был худым, истощенным. Хотя кто же о смерти думал? Говорили о том, что он недавно ушел к другой женщине. Ушел, чтобы вернуться — как всегда — к своей Маричке. «Позвоните мне как-нибудь, — сказал он. — А куда именно, — язвительно спросил я? Он ответил, четко чеканя слова: «Адрес тот же. Телефон тот же. Женщина — та же».
Все то же — только не дозвониться. И не докричаться. Впрочем, вчера Буковина вышла на встречу со своим сыном — праздник «Иванова Переберия». Была у него такая мечта: чтобы от Черновцов или от самого Киева поставить столы с едой и напитками, и чтобы вплоть до родной Черторыи так, весь народ сидел вместе, в гостях у Ивана. Мед-водочку попивал и жизнь воспевал. Кто знает, возможно, когда-нибудь так оно и случится. А пока что в масштабах Буковины — выходит народ, одетый так, что глаза слепнут от такой красоты. Разворачивают длинные-предлинные рушники. Хаты приветливо улыбаются. Каждая — как куколка, что снаружи, что внутри. И вспоминаем Ивана Миколайчука — человека, артиста, режиссера, сценариста, музыканта красоты необычайной. А в этом году вместе с ним — режиссера Леонида Осыку, который снял Миколайчука в двух своих шедеврах — «Каменном кресте» и «Захаре Беркуте».
Юрий Ильенко был одним из тех, кто когда-то открыл Миколайчука — ведь именно глазами камеры Ильенко увидели мы Ивана Палийчука в «Тенях забытых предков». А как раскрылась Буковина и сам Миколайчук в «Белой птице с черной отметиной»! Во многом это история семьи Миколайчука, где «кожен до вітру за своїм часом ходить». И по своему уставу. Экзистенциальная драма украинцев, которая, к сожалению, продолжается до сих пор. Пересмотрите фильм сегодня — все же узнается, те же грабли, на которые мы наступаем. Не потому ли фильм был фактически запрещен тогда, в начале 1970-х?
И — привычное обвинение украинцев в «бандеровском» уклоне. После показа «Белой птицы» на партийном съезде в 1971 году первый секретарь Львовского обкома Виктор Добрик разглагольствовал: вот, мол, что сделали, аспидные души, жилища бандеровцев сняли на камеру. Видели, какие дома роскошные, какие разукрашенные? Это «враги отечества» деньжат заработали кучу в концлагерях северных, и теперь шикуют...
Кто не бывал на Буковине, тот не знает — там все хаты такие: расписанные, каждая — произведение искусства. И люди так же одеты. Культура вышивки, культура одежды — она сегодня получила качественно новые импульсы. Мы красивые люди — это без пафоса, без надрывного патриотического всхлипа. Мы такие есть, вот и все. Иваны и Марички — как Миколайчук с Ларисой Кадочниковой в «Тенях...».
ПРОРОЧЕСТВА
Миколайчука с Ильенко, вместе с Кадочниковой, я в первый раз тогда, в 1971 году, и увидел впервые. Осенью, после победы на Московском международном кинофестивале. На встрече со студентами Политехнического института они просто светились — молодые, красивые, воодушевленные. Ильенко спросили, как он относится к оглобельной критике фильма. Он сказал, что придерживается Пушкинского критерия: «Хвалу и клевету приемли равнодушно, И не оспаривай глупца». Поскольку я тогда уже что-то такое писал о кино, спросил режиссера, правильно ли я трактую его картину? И коротко изложил суть. Он ответил серьезно: «Если вы так видите и так понимаете — значит, так оно и будет правильно». Урок заключался в том, что следует доверять своим чувствам, своим впечатлениям и аналитике, добытой собственными знаниями и интуицией. Когда я уже начал печататься, киновед Оксана Мусиенко сказала мне: «Вы — другое поколение. Потому что доверяете себе. Нас от этого отучали...». Так что — и уроки Ильенко.
Хотя главными были не вербальные формулировки, а фильмы. Именно они приучали отдаваться потоку образов и пластичных метафор... Вспоминаю, каким потрясением был «Вечер на Ивана Купала» для меня, тогда студента-первокурсника, для моих ровесников. Эпизод, где Пидорка (Лариса Кадочникова) рубит канат, соединяющий с лодкой (а в нем чертовщина всякая), мы истрактовали следующим образом: это единственный способ «отвязаться» от России. Имперской России. Вот, кто-то этот канат таки перелепил, чертовщина снова плавает по донецким степям.
Кстати, уже позднее, в 1989-м, Ильенко снимет фильм «Лебединое озеро. Зона» (по идее и историям Сергея Параджанова). В центре повествования зек (актер Виктор Соловьев на удивление похож на самого режиссера, на что тогда многие обратили внимание). Он убегает из лагеря и, спасаясь от погони, прячется в каком-то придорожном сооружении. Утром оказывается, что это — громадный символ советщины — Серп и Молот...
Пророческое кино — ночку темную убегали-убегали мы от Эссесерии, а утром обнаружили, что находимся в ее теле, которое отчасти напоминает кишечник большого чудовища. К тому же фильм снят на Донетчине — так что пророчество в кубе. Нас таки достали из этого тела, и везут назад, в лагерь. Интуиция великого художника, по-другому не скажешь.
Впрочем, охранники наши говорят, что они украинские гетманы, что они империю объегорят и не в лагеря а’ля товарищ Сталин, а в европейский рай нас доправят. Ага, доправят, только по пути обдерут, по обыкновению, как липку. Впрочем, сказал же другой пророк о тех «ясновельможных»: «Рабы, подножки, грязь Москвы, Варшавский мусор — ваши паны...» (хотя нет, сегодняшний мусор уже Вашингтонский, разве нет?).
Впрочем, и об этом у Ильенко есть не менее печальное пророчество — в «Молитве за гетмана Мазепу». Я не являюсь сторонником этой слишком уж сложной и запутанной картины (что называется — перебор всего; говорю, как учил Ильенко, доверяя своим ощущением). Однако поразительный мыслеобраз картины: маски пристают к лицу, так, что уже не отмыть, не отодрать. Наше панство-гультипанство так заигралось на столетней политической сцене, что уже само не знает, кто оно и что...
Пророков не любят — потому что есть за что. У нас любят сладкие обещания грядущей и «цветущей» жизни. За «Лебединое озеро. Зону» Ильенко получил на Каннском фестивале два приза. Я отбил ему поздравительную телеграмму. Через несколько дней спустя увидел на улице и поздравил еще раз. Говорю: «Я поздравлял вас еще и телеграммой, если помните». Он посмотрел иронически: «Я не мог не запомнить вашу телеграмму, она была единственной от коллег».
Вот так. Теперь они там оба — Миколайчук с Ильенко. А сейчас уже сороковины прошло после смерти старшего Ильенко — блестящего оператора и режиссера Вадима. Уже вместе они, уже вместе...
