В последние годы жизни к Григорию Федоровичу изредка наведывались друзья, знакомые или родственники: кто в сырую землю лег, кого беспокоили собственные проблемы, кому было жаль тратить время. В городе литератор уже ни с кем не дружил, а так: кланялся, из учтивости, прикладывая руку к шляпе. Набрав вес, Квитка-Основьяненко с трудом ходил, поэтому перестал пешком гулять, а на службу председатель Харьковской палаты уголовного суда ездил с извозчиком Лукьяном, от которого и узнавал большинство историй, которые переосмысленными превращались в сюжеты его колоритных авторских произведений.
К душевным скорбям, раздражающему отсутствию в семье детского смеха, малоподвижному образу жизни в середине июля 1843 г. добавилась досадная простуда, которая усилилась до воспаления легких. Одиннадцать дней мучила больного лихорадка и победила. Основатель украинской художественной прозы и жанра социально-бытовой комедии в классической национальной литературе Григорий Федорович Квитка-Основьяненко в 64 года умер в пять часов пополудню 8 (20) августа 1843 г. на руках любимой, но строгой жены. Случилось это в его небольшом доме, в слободе Основа, в тогдашнем предместье Харькова, в усадьбе, где писатель провел почти всю жизнь. На похороны литератора вдруг собрался почти весь город. Похоронили усопшего на Холодногорском кладбище.
***
На склоне лет с предельной украинской откровенностью Григорий Квитка-Основьяненко так излагал обнаглевшим москалям свое творческое кредо в письме к издателям «Русского вестника» (1841):
«Пишу, не веря похвалам покупным и своекорыстным, и очень понимаю, какие флюгера — все люди, хвалящие писателя, когда он надобен хвалителям... Да вы умны — смекайте сами!
Заграничных людей в свои повести не беру, излагать и объяснять старину не пускаюся: я не жил тогда. А пишу, что встретится мне. В высшем кругу единообразие, утонченность, благоприличие, высокие чувства, там живут, действуют, и они свойственны людям, составляющим его, по воспитанию и по понятиям; нет пищи для замечаний, наблюдений, нечеговыставлятьвсемвидимое и всемизвестное.
Вот в простом классе людей, необразованном, где люди действуют не по внушеннымим правилам, не по вложенным в них понятиям, а по собственному чувству, уму, рассудку, если замечу, что такое, пишу; вот и выходят мои Маруси, Оксаны, Наумы, Мироны, Сотниковны и проч., и проч.»...
ДОМ Г.КВИТКИ-ОСНОВЬЯНЕНКО В СЕЛЕ ОСНОВЫ
Он знал, что, почему, как и для кого пишет, одновременно разрабатывая едва вспаханную национальную прозу и драматургию, юмореску и анекдот, биографический очерк и тематическую исследование. Выбил время, и он взялся писать на украинском языке.
***
То, что автор большую часть из своих 80 произведений написал на государственном в Русской империи языке, — не свидетельствует о космополитизме или законопослушности. Так, среди лучших произведений на русском языке следует назвать роман «Пан Халявский» (1840), повести «Жизнь и похождения Петра Степанова сына Столбикова» (1841), «Ганнуся», «Панна сотникивна» (1839), историко-художественные и этнографические очерки «Головатый» (1839), и «Украинцы» (1841), «История театра в Харькове» (1841), «1812 год в провинции», так называемые физиологичные очерки «Ярмарка» (1840), «Знахарь» (1841).
И дело здесь вот в чем. Несмотря на большую заангажированность в деле национального развития, условий для развития украинской литературы в Слободско-Украинской губернии не существовало: сначала в Харькове не было типографии, а затем. А затем все равно приходилось брать разрешение на публикацию произведения в Цензурном комитете, где ни один цензор никакого там малорусского языка понять не мог.
Почти все рассказы и повести Григорий Квитка-Основьяненко печатал в Санкт-Петербурге и Москве книготорговец Андрей Васильевич Глазунов (?-1877). Имею в виду «Малоросійські повісти, розказані Грицьком Основ’яненком» (1834), «Марусю» (1834), Конотопcьку відьму»(1836), «Бой-дівку» (1838), «Сердешну Оксану» (1841). Интересно, что издательство А.В.Глазунова печатало, а лавка продавала произведения Александра Пушкина и Виссариона Белинского, — но это отдельная тема. Поэтому в случае с Григорием Квиткой-Основьяненко не следует упрекать московского купца в великорусском шовинизме или малорусской фанатизме: книжное дело в Российской империи всегда было разумно просчитанным бизнесом, прибыльным бизнесом, а отец украинской прозы считался ходовой позицией.
Недаром Григорий Квитка-Основьяненко одними из первых представил украинскую литературу европейскому читателю. В частности, в 1854 г. в Париже на французском языке Шарлотта Моро де ла Мельтье (Charlotte Moreaudela Meltiere) перевела и в издательстве Hector Bossangeet Fils («Эктор Боссанж и сын») опубликовала его повесть «Сердешна Оксана» («Oksana. Anciensechroniquedel’Ukraine, par Kwitka. Paris»; 1841), впервые напечатанную в альманахе «Ластівка», который редактировал Евген Гребинка.
Интересный факт: первый перевод произведений Тараса Шевченко на французский язык был опубликован 15 июня 1876 г. в Revuedesdeuxmondes («Журнал двух миров») в статье «LePoetenationaldelaPetite-Russie Chevtchenko» («Национальный поэт Малороссии Шевченко»), которую подготовил известный славист Эмиль Дюран-Гревиль (Emile Durand-Greville: 1838-1903), в свое время преподававший французский язык в учебных заведениях Санкт-Петербурга и по совету Ивана Тургенева прочитал «Кобзар».
***
Успел ли бы он столько написать и сделать, если бы не его alterego, вторая половинка — «умная, образованная, но некрасивая, воспитанная согласно правилам строгой нравственности, полная пуританка, нрава твердого и замкнутого», его жена Анна Григорьевна Вульф, которая была младше мужа на 22 года? На протяжении 23 лет брака она была и оставалась «домашним цензором». Первой он читал ей собственные произведения, прислушивался к советам, учитывал предложения.
После того, как в 1828 г. Господь позвал к себе 82-летнюю мать литератора Марию Васильевну, именно Анна Григорьевна осталась, пожалуй, единственным близким ему человеком. До последнего вздоха Григорий Федорович нежно любил и уважал жену.
За заботами поветового предводителя дворянства, за хлопотами совестливого судьи Харькова, за делами председателя Харьковской палаты уголовного суда надворный советник (гражданский классный чин в Российской империи, отвечавший армейскому чину подполковника) Г.Ф.Квитка мало что успевал. А еще вечером и ночью следовало поработать над рукописями собственных произведений.
Вот когда, как незаменимая помощница, стала полезной жена! В их семье Анна Григорьевна тщательным образом следила за литературными новинками, из года в год читая такие издания, как газету «Северная пчела», первый русский многотиражный журнал «Библиотека для чтения», влиятельный «Сын отечества», чей тираж достигал 1800 экземпляров, учено-литературные «Отечественные записки», а также «Литературная газета», «Обзор иностранный», «Современник». Интересовала классную даму Харьковского института благородных девиц и новейшая французская литература, о которой семья Квиток узнавала из альманаха JournalgеnеraldelalittеraturedeFrance и легитимистского журнала Lamode.
Родившись россиянкой, она не просто проявляла толерантность ко всему украинскому, а, как отметил в своей «Автобиографии» Николай Костомаров, относилась с большим уважением и вниманием. Не зря ЕвгенГребинка в письме к Квитке от 13 января 1839 г. прямо называл ее «патриоткой».
***
Супругам Квиткам Бог не дал детей, но послал мир и любовь. В отчаянии, что их дом не наполняет детский смех и шум, супруги не грызли друг друга. Они как будто росли из одного корня. Рассказывают, что последние три года жизнь председателя Харьковской палаты уголовного суда обычный день проходил следующим образом. Утром супруги Квитки просыпались и завтракали. Затем, как правило, со знакомым извозчиком Лукьяном Григорий Федорович отправлялся на службу, по дороге слушая пикантные истории. В частности, в письме к Федору Александровича Кони от З0 октября 1840 г. Г.Ф.Квитка пересказал такую побасенку он старого извозчика.
— Местный пан обвинил свою кухарку в том, что она съела несколько сваренных для него раков, на что кухарка ответила: «Батенька, Иван Иванович! Но если я хоть одного рака съела, то пусть я перед твоей милостью сама раком стану».
На заседаниях он снова слушал, правда, дела об убийствах, ограблениях, кражах, поджегах, прелюбодеяниях, убийствах внебрачных детей; о закрепощении крестьян; об имущественных, земельных, денежных спорах между дворянами, мещанами и крестьянами; о залоге, продаже и наследовании имений; об избиении крестьянами своих жен; о побегах заключенных, крепостных от помещиков; об обвинении в несправедливых доносах и тому подобное.
***
Отправив мужа, Анна Григорьевна изысканно наряжалась, кое-что читала в одиночестве, ожидая на обед возвращения мужа. Обедали они всегда вдвоем, обсуждая домашние дела. Затем почтенный председатель Харьковской палаты уголовного суда шел в свой кабинет, где превращался в Грицка Квитку-Основьяненко. Писал литератор быстро, сразу начисто и — никаких черновиков! От двух до четырех часов в день, а за лист уже с издателей просил по 150 рублей.
Если бы вы вошли в кабинет отца украинской художественной прозы, вы бы увидели везде расставленные чернильницы, чтобы где угодно можно было на минутку примоститься и строчить...
Вечер супруги особенно любили. Григорий Федорович непременно читал Анне Григорьевне написанное за день, потом пара обменивалась мнениями, обсуждала публикации в столичных журналах... Писатель во всем советовался с женой и, по словам племянника Валерьяна Андреевича Квитки (1812), временами «слепо доверял ее мнению, а когда в его произведениях шла речь о высшем свете, французском языке, образованности, то послушно выполнял ее установки». Так проходили дни, недели, месяцы...
***
Прошли те времена, когда у них, в слободе Основа бывали Евген Гребинка, Александр Афанасьев-Чужбинский, Михаил Щепкин, Петр Григорьев. Нет, в полного отшельника литератор еще не превратился. К Квиткам еще заходили профессора и студенты Харьковского университета: Петр Гулак-Артемовский, Амвросий Метлинский, Николай Костомаров, Измаил Срезневский, Александр Корсун. Их даже радостно встречали, как хозяйка, так и сам Григорий Квитка-Основьяненко.
МОГИЛА ПИСТЕЛЯ В ХАРЬКОВЕ
Но кого гости видели перед собой? Среднего роста немолодого человека, почти лысого, одноглазого, помеченного синими заметными пятнами на лбу, одетого или в темный костюм, или просто в халат. Как свидетельствовал Валерьян Квитка:
— В Харькове наш писатель дружбы ни с кем не заводил и явно избегал всяческого общения, которое было ему не по душе. Чтение заменяло ему живых людей.
Всем своим видом хозяин, казалось, выражал, что он — талант самородный. Григорий Федорович Квитка-Основьяненко получил почетное имя «отца украинской художественной прозы». Его повести, сюжеты которых разворачиваются вне социальных конфликтов, с идеально-набожными героями, являются типичным образцом украинского сентиментализма. Творчество Григория Квитки-Основьяненко оказало значительное влияние на дальнейшее развитие украинской литературы, в частности так называемой этнографической школы. Издатель и переводчик литературно-художественного журнала «Молодикъ» (1843-1944) Иван Игоревич Бецкий (1818-1890) настаивал, что Г.Ф.Квитка-Основьяненко:
«Мог, по своему несомненному, самородному таланту, один поддержать самостоятельность малороссійской литературы»...
***
Как написал в монографии «Григорій Квітка-Основ’яненко» украинский литературовед, профессор кафедры украинской и мировой литературы Харьковского национального педагогического университета имени Григория Сковороды Леонид Ушкалов (1956):
« 21 августа в «Приложениях» к 33-у номеру «Харьковских губернских ведомостей» было сказано, что смерть Квитки-Основьяненко — это «урата, которую глубоко ощутит каждый, кто знал усопшего, его искреннюю любовь к отчизне, его образцовую преданность службе, его правдивый, благородный характер и образ мышления, его заслуги перед краем!»
Провести писателя в последний путь собралось много людей. Гроб с телом усопшего несли председатели и члены губернских учреждений. Присутствовало все высшее местное начальство во главе с Харьковским, Полтавским и Черниговским генерал-губернатором, генерал-лейтенантом, князем Николаем Андреевичем Долгоруковым (1792-1847) и Харьковским гражданским губернатором, генерал-майором Сергеем Николаевичем Мухановым (1796-1858). Люди прощались не только с надворным советником и кавалером орденов Григорием Федоровичем Квиткой, но также с известным писателем Основьяненко. На глазах у многих были слезы.
