Впервые в Музее-усадьбе Б.-И. Антоныча в селе Бортятин на Мостищине, что близ границы с Польшей, прошли литературные чтения. На акцию съехались учителя литературы из всех прилегающих сел, были гости из Львова и Киева, а также немало молодежи, которая любит поэзию.
В селе, где много лет отец Богдана-Игоря Антоныча был священником (парохом) и куда часто приезжал отдыхать и творить поэт, отстроили музей-усадьбу, приобщив к этой работе местных жителей (Министерство регионального развития и строительства Украины вложило 400 тысяч гривен), однако средств оказалось недостаточно, чтобы на месте прежней стандартной для межвоенной Галичины плебании (дом, где жила семья священника), полуразрушенной чуть ли не до фундамента, появилось краеведческо-литературное учреждение. Нужно было заинтересовать, заразить идеей предпринимателей района, простых граждан. И, к счастью, это удалось. Люди активно приходили на стройку и от души пытались помочь воплотить замысел — кто чем мог. Кто-то привозил кирпич, а кто-то высаживал деревья (причем здесь сегодня растут все деревья, которые хоть раз упоминаются в стихах Антоныча).
Сегодня музей уже способен не только рассказать о жизни и творчестве гениального лемка, но и собрать, не дать бесцельно сотлеть древностям. Многое жители делают собственными руками. Например, возродили колодец, из которого пил воду поэт, отстроили печь и коптильню, которые долго служили семье священника. Недавно появилась во дворе Матерь Божья (Лемковская). В настоящее время благоустройство усадьбы продолжается, и еще далеко до завершения работ.
— Общее дело по увековечиванию выдающихся соотечественников, настоящей элиты, объединяет людей, помогает им духовно расти, иначе смотреть на собственные поступки, — подчеркивает Антонас ВЕРБАУСКАС, который во время открытия музея был председателем районного совета. — А прекрасное воспринимать как рукотворную реальность.
Среди инициаторов создания музея были львовские поэты, в частности, Роман Лубкивский, которого можно назвать «крестным отцом Музея-усадьбы Антоныча» (наездился он в Киев, отстаивая замысел).
В настоящее время в Бортятин приехал Дмитро Павлычко — человек, который без преувеличения открыл имя поэта на просторах еще советской Украины. Конечно, люди, которые в этот раз пришли в музей, понимали исключительную ценность творчества Павлычко, слушали и сами читали его поэзию. Очень благодарны они и за его способность оценить чужой талант — дар Антоныча, наследие которого некоторые критики считают «сложным для восприятия неподготовленной публики». Сложно позиционировать поэта, которому удавалось сочетать символистскую тоску по высшему свету со специфической музыкальностью стихотворения.
В Бортятине Антоныча любят как поэта и как родного человека. На могилу к отцу Богдана-Игоря ходят на день его рождения, отправляют службу Божью при большом скоплении народа, съезжающегося со всего района. Кстати, после смерти уважаемого в селе священника, его вдова осталась без средств к существованию, у нее забрали дом, плебанию, и жила она у разных людей. Она потеряла все материальное, однако ее духовный мир никто так и не смог втоптать в грязь. Именно такая семья и могла воспитать и даровать миру поэта — «гениального лемка», как когда-то назвал Антоныча Олесь Гончар. И это определение закрепилось за поэтом, который, кстати, сам о себе сказал знаменито-значимые и немного чудаческие слова: «Антоныч был майским жуком и жил когда-то на вишнях, на вишнях тех, которые воспевал Шевченко.» Это была не шутка, а мировоззренческая позиция творца, который признает: даже самый оригинальный художник может породить только часть самого себя, остальное он сознательно наследует от предшественников.
А начиналось открытие Антоныча для всей Украины так: через 30 лет после смерти Богдана-Игоря в руки молодого Павлычко попала книга стихотворений Антоныча, вышедшая при его жизни на Галичине. И ценой невероятных усилий, на элементарной неосведомленности тогдашних партийных бонз, удается опубликовать в 1967 г. в киевском издательстве «Советский писатель» «Песню о неуничтожимости материи» Антоныча. Так Дмитро Васильевич впервые представил широкой общественности умалчиваемый советской властью талант Антоныча. Потом Павлычко пришлось защищать — и издание, и свое вступительное слово (в это время Антоныч уже выходил за рубежом — в Канаде и Словакии, но украинскому читателю эти книги были незнакомы).
— Я назвал издание «Песня о неуничтожимости материи», — рассказывает Д. ПАВЛЫЧКО, — взяв заглавием строчку из стихотворения Антоныча. И это помогло издать книгу, потому что никто тогда особенно не вчитывался. По-видимому, думали, что песня о неуничтожимости материи — это что-то марксистско-ленинское. В действительности же это был труд философа-идеалиста, который в идеалистичном смысле видел основу всего бытия. Антоныч понимал, что материя бессмертна, так же как бессмертна душа.
На Львовщине немало музеев, но этот является «жемчужиной», и здесь стоит организовать регулярный приезд писателей, особенно молодых, чтобы они могли познакомиться с тем, как жил молодой гений, как умер поэт, которому не исполнилось еще и 28 лет. Жизнь Антоныча — пример того, как можно быть выдающейся личностью и немало сделать в молодости. Нужно сделать центр, куда бы приезжали иностранные туристы. Особенно гости из Польши, потому что Антоныч родился на нынешней территории Республики Польша. Он блестяще знал язык, и некоторые стихи даже написал на польском, ощущая на себе влияние модерной польской поэзии. А еще в музее-усадьбе можно проводить международные встречи, в частности, украинских и польских писателей.
Интерес к Антонычу не будет угасать, потому что это действительно очень глубокий поэт. Он был философом, мог увидеть вечное не только в человеческой жизни, но и во всем окружающем мире. У нас, как правило, главным в творчестве больших поэтов была национальная проблема. Антоныч не выдвигал ее на первый план. Его поэзия — это разговор с Богом человека, который чувствует в себе божественное начало. Он не похож на наших писателей — великих и не очень. Его любили и признали как Пражская школа украинских поэтов, Маланюк, Телига, так и другие, и даже Тудор, прозаик, который хвалил Антоныча «за способность быть пьяным от жизни».
Сегодня Антоныч стоит несколько в стороне, многие прозаики и поэты младшего поколения находятся под его влиянием, причем, даже не осознавая того. Наша же молодая литература увлеклась другой стороной того невещественного —взаимоотношениями людей, в центре которых стоят сексуальные отношения.
Антоныча нужно читать и перечитывать — его «Три перстня» и «Книгу Льва» вместе с «Великой гармонией», книгой, которую он писал, но не напечатал. Это его религиозные молитвы, и в этих молитвах он выступает человеком. Поэт боготворил силы природы, как наши предки дохристианского периода. И в этом была его оригинальность и неповторимость. Поэзия Б.-И. Антоныча — это перстень жизни, который будут передавать из поколения в поколение украинцы.
Кода
«Шумить життя журливе жовте жито,
подій хитає повні колоски.
Додолу вітер гне плоди важкі,
Як спіє зерно людських мрій налите.
І провіває синє неба сито
пшеницю діл крізь зір дрібні зірки.
Змагання, мов повою колоски,
оплотом оплели землі корито.
Дорогу нам не стелять тільки рожі,
навпроти віє вітер сніговий,
на скелі пнемось гострі, непригожі.
Благословенний шляху, грозовий!
Як намагатися й впадати можеш,
щасливий, друже, ти, бо ще живий!»
(Б.-И. Антоныч, «Зелена Євангелія», 1938)
