Частные коллекции интересны тем, что с ними связаны частные истории — в них больше недосказанного, чем сказанного, однако именно в частных историях возможны порывы неожиданной откровенности, искренности и щедрости. Истории, которые рассказывают коллекционеры и истории, которые с ними происходят — это особая страница истории культуры, где преобладают белые пятна, но они являются эффектным фоном для ярких эпизодов. Кстати, там где есть белые пятна, там есть пространство для сотворчества. И коллекции, и истории, наделены подобием первичных мифолегем — тех, с которых начиналась человеческая культура. Они нуждаются в благодарных слушателях и зрителях, именно тогда происходит энергетический контакт, который вдохновляет процесс культурной демиургии. Убедиться в этом недавно имели возможность сотрудники Национального художественного музея (а заодно и автор этих строк). А зачинщиком стал коллекционер, предприниматель и меценат из Черкасс Юрий Вязьмитинов. Он передал в фонды шесть икон XVII — XVIII вв., резные царские врата этого же периода и четыре картины с традиционным сюжетом «Казак Мамай». Подобных по масштабу и значению поступлений (именно памятников барокко) не было в музее более четверти века — с тех пор как прекратилось финансирование из госбюджета музейных экспедиций. А если принять во внимание раритетность подаренной коллекции — такие вещи последний раз поступали в музей во времена его основателя Николая Биляшивского, он также, кстати, начинал с частного коллекционирования.
Четыре из шести икон на сюжет «Богоматерь Неувядающий цвет», из них две — «Божья Мать на престоле», тип — «Царица Небесная». В этих образах воплощены характерные технологические и стилевые черты зрелого украинского барокко, где аутентичные художественные традиции органично объединились с мировыми изобразительными тенденциями, светотеневое моделирование и портретная характеристичность с орнаментальным декором. Происхождение вещей сегодня точно установить сложно, однако его можно очертить территорией и кругом мастеров Левобережной Украины, Приднепровья, Полтавщины, Запорожья. Функционально иконы и врата храмовые, с иконостасов. Скорее всего они были выполнены по заказу и на средства представителей казацкой старшины. Это, по сути, все, что смогли сказать эксперты, визуально обследовав эти произведения.
Сам донатор мог сообщить еще меньше, разве только, что на коллекцию он натолкнулся совсем недавно в России, в одном из частных собраний, куда она, очевидно, попала еще во время одной из войн или революции. Художественная и этническая выразительность образов была настолько яркой, что сомнений не было: эти произведения должны вернуться домой. Как это ему удалось, отдельный разговор, сейчас важнее тот факт, что такая ценная коллекция попала в публичный научный и искусствоведческий учет, и вот теперь, пройдя все надлежащие процедуры, составляет часть национального культурного достояния Украины.
Нужно отметить, что изобразительное искусство вряд ли можно отнести к прямым коллекционерским увлечениям Юрия Вязьмитинова. Он родом с Черкасщины и коллекционирование для него начиналось с юношеского идеалистического видения собственной родословной и находок, которые, казалось, подбрасывала земля, обремененная историей — особенно батальной. Вязьмитинов — тонкий знаток и страстный собиратель холодного оружия, в частности — казацкого. Мечтает найти настоящую саблю Богдана Хмельницкого, верит, что она еще покоится в земле где-то в окрестностях Суботова вместе с телом гетмана, место погребения которого также, кстати, остается неизвестным. Сабля же, которая экспонируется в Варшавском национальном музее, вызывает у него глубокое сомнение. Не могло принадлежать гетману оружие из такой низкокачественной стали, — уверен коллекционер, — ведь в то время мастера еще владели секретами дамасской стали и казацкая верхушка была вооружена саблями, изготовленными именно по этой технологии. А вот пиетет к иконам Юрию привила его бабка по линии отца, которая и во время атеистических кампаний не скрывала своей религиозной убежденности. Именно поэтому немало ценных приобретений коллекционер передал действующим церквям (как Киевского, так и Московского патриархатов), не особенно афишируя свои поступки. Что же касается решения легализовать ту коллекцию, о которой идет речь, то Юрий Вязьмитинов отметил, что не последнюю роль здесь сыграло изменение политических обстоятельств в Украине и надежда на то, что новая власть сможет наладить цивилизованные отношения государства и мецената.
А налаживать их очень нeлегко ведь не секрет, что на черном рынке вращается значительное количество предметов украинской древности, среди которых — настоящие произведения искусства. Юрий Вязьмитинов отметил, что с музеем имеет дело впервые, пополнить фонды Национального художественного мецената убедил его друг и земляк Николай Сурок. Господин Вязьмитинов сознался, что это решение принималось не просто и сопровождалось долгими колебаниями, однако теперь он убежден, что именно в музейном собрании эти вещи сохранятся как можно лучше, будут доступны для исследователей и публики. В том, что будет именно так, и переданную коллекцию после неотложной реставрации, не похоронят надолго в фондохранилище, а регулярно будут экспонировать на выставках (в том числе за пределами музея), уверила и главный хранитель НХМУ. Хотя шестнадцать выставок в течение года, в которых участвовали произведения из фондовой коллекции — для музея масштаба Национального не так уже и много. Но настоящим сигналом к сотрудничеству для меценатов и коллекционеров, надеемся, станет завершение реорганизации Национального художественного, в структуре которого должна появиться такая единица как музей частных коллекций. Пока это остается многообещающим проектом и красивым макетом в фойе дома со Львами. И эту проблему вряд ли можно решить банальным увеличением госдотаций на культурное наследие и тем более декларациями. Нужен баланс стратегических решений и тактических шагов как со стороны музейщиков, так и со стороны политиков. Нужно не только внедрение новых правил игры на этом поле (одобрение Закона о меценатстве, например), но и готовность играть по этим правилам. А этого можно достичь только в результате диалога и многосторонних консультаций.
