— Казалось бы появление 4-томного толкового словаря — факт очень отрадный. Однако концепция словаря очень архаичная. Авторы, взяв академический, попытались выбрать из него 40 тысяч слов (этим количеством измеряется основная лексика любого языка). Но поскольку они воспользовались реестром словаря советского периода, вся лексика за последние 30 лет в нем отсутствует. А мы знаем, что именно этот период был очень активным в плане цивилизационном и лингвистическом, следовательно, в киевском издании пользователи не найдут самых привычных слов: «компьютер», «йогурт», «бодібілдинг», «мюслі», «маркетинг», «джинси», «тризуб»...
Это одна проблема. Кроме того авторы издания исключили значительное количество слов общих с русским языком или имеющих общеславянское происхождение (а это при том, что в украинском, как и в каждом развитом языке, заимствовано более 30 процентов слов). В то же время ... оставили огромное количество диалектной лексики. Для себя называю это издание словарем с «таракуцькой» (таракуцька — это игрушка-тарахтелка из тыквы). Слово абсолютно редкое. И если в словаре есть «таракуцька» и нет «компьютера», то следует признать, что его реестр никудышный. Для этого издания также характерна несовершенная организация словарных статей. Словарь, который претендует на название «новый», по сути является пуристической выжимкой из академического. Пользоваться им практически невозможно и не нужно, поскольку он дает искаженное представление об украинском языке: в таком виде, как он здесь представлен, язык никогда не существовал.
— Значит ли это, что ваш словарь построен на иных принципах?
— Безусловно. Но начать следует с того, что он заключает семь тысяч слов. Кто-то из пользователей может заметить, мол, это немного. Но собраны в нем наиболее частотные (часто употребляемые) слова украинского языка. Таковым в современном мире является основной принцип составления кратких словарей нормативного типа. Решить эту задачу было непросто. У нас в Украине существует только один частотный словарь, построенный на материале очень ограниченного числа художественных текстов. Он не дает полной картины частотности украинских слов, поэтому мне очень пригодился опыт польских и английских лексикографов: важно было на их примере увидеть, какие понятия включают словари других европейских языков.
Учитывая тот объективный факт, что у нас большинство населения двуязычное, я не включил в реестр многие слова, которые не представляют трудности для русскоязычного украинца. Кроме того я принципиально не включил слова узкодиалектные, а также экзотические придумки авторов словарей 20-х годов, которые не прижились в живой народной речи. В то же время в ТСУМ вошли слова, появившиеся в последние десятилетия, инициальные аббревиатуры (РНБО, ЄС, ЄБРР), которые постоянно встречаются в газетно-журнальных текстах.
Интересным элементом структуры словарной статьи, который традиционно отсутствовал в наших словарях, являются этимологические справки к большинству иностранных слов, то есть указания на то, из какого языка слово происходит. Также к каждому слову приводится синонимический ряд.
— Насколько я понял, ТСУМ в случае необходимости заменит учащемуся словари синонимов и иностранных слов...
— А также орфографический. Я с самого начала стремился создать словарь универсального назначения, который сможет использоваться и как справочное издание, и как книга для чтения, и пособие для активного усвоения современного украинского языка. Я отказался от примеров из прессы и нашей классики, а придумал их сам, причем исходя из того, что люди долго помнят информацию их взволновавшую или удивившую. Вот такой своеобразный пример у меня к одному из значений слова «какао» (тропическое вечнозеленое дерево): «Два негри пиляли какао на дрова». В статье к наречию «казна- звідки» читатель найдет такой текст: «Казна-звідки в Україні з’явилися мільйонери», а на «капелюшок» приведена такая иллюстрация: «Капелюшок дружини президента вражає більше, ніж її чоловік».
— Менялось ли ваше личное отношение к слову в процессе работы над словарем?
— Вряд ли. Я давно чувствую невероятную глубину «обыкновенного» слова, которое по сути является целостной и сложной структурой. Его нельзя описать только фонетикой, морфологией и логикой. Слово, скорее всего, можно сравнить с атомом: чем глубже ученые проникают во внутреннюю структуру последнего, тем очевиднее становится его неисчерпаемость.
В лексикографии, как и во многих других сферах, опыт нарабатывается постепенно. «Тлумачний словник української мови» не первый в моей научной практике. До этого я занимался фразеологией и создал ряд фразеологических словарей. В 1990 году в Пряшево (Словакия) был выпущен мой «Фразеологічний словник лемківських говірок Східної Словаччини» (кстати, первый словарь по диалектной фразеологии, который появился в Украине). В соавторстве с профессором Харьковского университета Александром Юрченко создал «Словник стійких порівнянь української мови» (1993). Через год в Германии увидит свет «Фразеологічний тлумачний словник верхньолужицької мови».
— Насколько сложно готовить словарь украинского языка, пребывая в ином языковом окружении?
— Если бы я сейчас работал и жил в Украине, то осуществить этот проект было бы не только труднее, но скорее всего невозможно. Ведь профессор в Польше имеет преподавательскую нагрузку в четыре раза меньшую, чем украинский, а зарабатывает в семь раз больше. В данном смысле заграница мне помогла. Сегодня в Польше ощущается большой интерес к украинскому языку и культуре нашей страны. Украинский преподают в девяти университетах. Мои студенты в основном поляки, хотя есть среди них и местные украинцы.
Меня невероятно тревожит тот факт, что из 70 — 80 названий словарей, каждый год издающихся в Украине, толковые словари составляют совершенно ничтожную долю, в обществе отсутствует стойкая традиция пользования ими. Мы не всегда осознаем, как трудно дефинировать (кратко определять) любое хорошо известное новое слово. Спросите любого школьника, что такое клип. Ответ скорее всего будет сбивчивый и нечеткий. В словаре же он прочитает: «Кліп — короткий музичний фільм, в якому виконана пісня має візуальне оформлення». А между тем влиятельнейший философ нашего времени Людвиг Витгенштейн подчеркивал, что мы видим и осознаем лишь то, что можем назвать. Поэтому любая человеческая деятельность рано или поздно упирается в дефиницию, определение понятия. Здесь связь с практикой самая прямая. В Европе и США словарями, которым более всего доверяет население, являются толковые. На книжном рынке Польши сегодня насчитывается пять разных толковых словарей среднего типа. А потому так ли уж удивителен заметный скачок поляков в культуре, политике, экономике?
