За границей работают певцы Анатолий Кочерга, Виктория Лукьянец, Ольга Пасечник, Мария Гулегина, скрипачи Анатолий Мельников и Олесь Семчук, пианисты Владимир Шамо и Вячеслав Новиков… Да и те артисты, которые не хотят порывать связь с родиной, большую часть года проводят на гастролях…
Вспоминая старые времена, которые мы так любим ругать, и не безосновательно, отметим, что когда-то лица работников искусств, посвятивших себя академическому искусству, светились на экранах телевизоров; эти мастера были самыми желанными гостями на правительственных концертах, они были окружены вниманием правительства и жили безбедно. Своих кумиров народ узнавал на улицах и с нетерпением ожидал встречи с ними на праздничных «Голубых огоньках». Это, скажем, певцы Бела Руденко и Юрий Гуляев, пианисты Святослав Рихтер и Эмиль Гилельс, скрипачи Виктор Третьяков и Леонид Коган, виолончелист Мстислав Ростропович. Теперь другие времена, государству теперь не до настоящего искусства, традиционно убыточного не только у нас, а и во всем мире.
Классика нынче, чаще всего, Золушкой заглядывает в окна сказочного дворца, где правит бал шоу-бизнес. В лицо народ знает лишь эстрадников. Потому что их видеоклипы крутятся по всем каналам телевидения, а для исполнителей нетленных произведений Баха и Бетховена, Чайковского и Рахманинова с каждым годом находится все меньше места в теле- и радио- эфире. Кстати, когда вы попадете в Италию, Австрию или Францию и попробуете в машине или автобусе поймать что-то по радио, вам в ухо «бросится» национально определенная музыкальная интонация. Т.е., с закрытыми глазами пересекая границы, вы на слух сможете определить, в какой стране пребываете. У нас еще лишь государственные каналы как-то держатся на национальной волне, там можно услышать народные песни в исполнении таких непревзойденных мастеров, как Борис Гмыря, Мария Литвиненко-Вольгемут, из молодежи — Валентина Степовая, Владимир Гришко. А многочисленные FM-станции заполнила русская блатная песня о Владимирском централе и т.д. Но эта тема — для отдельного разговора.
Что касается праздничных концертов, которые транслируются по телевидению, — на них не часто удается увидеть излюбленных солистов оперы и филармонии, а если звезды классической сцены и бывают приглашенными, им приходится выступать в одной компании с такими, извините, «мастерами», что не все на это соглашаются.
Созерцая, как друг за другом на сцену выходят по очереди академические и эстрадные исполнители (и те, и те заслуженные, или народные, и те, и те лауреаты), рядовой зритель, конечно, и понятия не имеет, что этим званиям и лауреатствам разная цена. Те, кто открывает рот под «фанеру» имеют такие же звания народных и заслуженных, как и труженики классической нивы. А лауреатства у них также разного «веса». Скажем, на песенном конкурсе «Золотий Ікар» в Черкассах всего два тура. И от участников требуется пропеть максимум четыре песни. А вот на конкурсе имени Королевы Елизаветы в Брюсселе для лауреатов международных конкурсов — три тура, причем, второй состоит из трех частей, а для простых смертных — туров семь. И, скажем, вокалистам нужно подготовить 36 произведений, начиная с виртуозной музыки барокко (18 столетие) и до произведений современного бельгийского композитора. Как говорят, почувствуйте разницу. Поэтому третья премия певицы Ольги Пасечник в Брюсселе — дорого стоит.
Когда-то разница между академическими и эстрадными исполнителями не была такой разительной: и те, и другие пели под оркестр, и те, и другие «вживую» исполняли двухчасовую программу, и те, и другие были личностями. С ностальгией вспоминаю таких шансонье, как Клавдия Шульженко, Марк Бернес. Нынче же… Я как-то видела, как одна из эстрадных звезд вынуждена была петь под оркестр — вот смеха-то было…
Не имея возможности, да и морального права петь и играть под «фанеру» (представьте себе, что в течение трех часов Джильда, Герцог и Риголетто отчаянно будут делать вид, что берут высокие ноты и выводят крутейшие вокальные пассажи…) служители академического искусства в отличие от эстрадников вынуждены придерживаться строгого режима. Они не употребляют алкоголя (вокалисты, чтобы голос звучал, инструменталисты, чтобы руки не дрожали), перед выступлением рано ложатся спать, придерживаются диеты — потому что кто же тебе поверит, что ты семнадцатилетняя невинная Чио-Чио-Сан, если на тебе платье трещит. Своей профессии (репетиции) им нужно уделять не менее чем пять часов на день, чтобы держать форму. После концерта или спектакля, как правило, артисты, вследствие эмоционального и физического напряжения теряют несколько килограммов веса. Как-то Владимир Крайнев после исполнения чрезвычайно виртуозного прокофьевского фортепианного концерта сказал, что чуть было не скончался на сцене. А восстановить форму бывает очень тяжело, потому что доходы у служителей муз небольшие в сравнении с представителями шоу-бизнеса. Давайте вспомним, как в свое время в украинских оперных театрах артисты балета теряли сознание на репетициях от голода. Это когда зарплату месяцами не платили. Иногда по этому случаю случались и забастовки.
Красота и гордость украинской оперной и филармонийной сцены, артисты, выступающие в знаменитейших залах мира, у себя дома — словно неродные дети. В отличие от филармонии, где график выступлений четко распланирован чуть ли не на год вперед, в оперном театре народной артистке могут сказать накануне Нового года: «Второго числа будешь петь спектакль». А она, эта артистка, уже три года не пела предложенную партию… Поэтому Новый год оказался испорченным. Сейчас, как и раньше в Национальной опере, нет перспективного планирования спектаклей, такого, как это делается во всем мире, когда афишу театра на следующий год с фамилиями исполнителей и ценами на билеты можно получить еще в конце уходящего сезона в красиво оформленном буклете, причем бесплатно.
Если же академический музыкант хочет устроить собственный сольный концерт — пожалуйста, но за свои средства, потому что администрация театральных и концертных заведений хочет быть уверенной, что залы не будут пустовать. Ведь слушать программу из произведений Шостаковича, или даже Шуберта, придет лишь небольшое количество людей, хорошо разбирающихся в серьезной музыке, а их так мало, что можно уже заносить в «красную книгу». То, что академические музыканты вкладывают в национальное искусство свои деньги, зарабатываемые на Западе, у нас никого не удивляет. И, когда артисты, поднимая на вечеринках тосты, желают друг другу: «Дай тебе Боже в конце года на «ноль» выйти», — все понимают, о чем идет речь. Другое дело песенные хиты о Клеопатре с Афродитой, или Мадам Брошкиной. Их послушать во дворец «Украина» в исполнении русских монстров эстрады приедут все «новые украинцы», и за кассовые сборы можно не переживать.
Поэтому, как ни крути, а все сводится к наличию «презренного металла». Он, что бы ни говорили, у нас есть, потому что мы видим, как один за другим воздвигаются в столице дорогие памятники один другого хуже, и следующие уже на очереди стоят, задержка только за тем, чтобы конкурс объявить… А вот на что их, этих денег не хватает, так это на собственные таланты. Они едут с Украины чем дальше, тем активнее: за границей работают певцы Анатолий Кочерга, Виктория Лукьянец, Ольга Пасечник, Мария Гулегина, скрипачи Анатолий Мельников и Олесь Семчук, пианисты Владимир Шамо и Вячеслав Новиков… В начале девяностых Национальному симфоническому оркестру под управлением народного артиста Украины Игоря Блажкова было предложено всем составом остаться в Испании, наподобие того, как туда, в Испанию, переехали в свое время «Виртуозы Москвы». Блажков из патриотических побуждений отказался, но, когда в двери постучала голодная старость, вынужден был выехать с семьей в Германию. (Пусть попробуют наши эстрадники жить и творить где-нибудь во Франции или Германии).
Да и те артисты, которые не хотят порывать связь с родиной, большую часть года проводят на гастролях: певцы Владимир Гришко, Михаил Дидык, Ольга Микитенко, трубач Андрей Илькив, пианист Игорь Четуев, камерный хор «Київ». Этот список можно продолжить. Чтобы попасть на их немногочисленные выступления у себя дома, нужно быть снайпером.
Возникает вопрос: с чем, с какими духовными сокровищами мы будем двигаться в третье тысячелетие? Потому что в нем никак не обойтись без бессмертной классики, если, конечно, мы хотим остаться Людьми, способными высокую мечту воплощать в действительность. Иначе, не дай Бог, мы имеем шанс превратиться лишь в потребителей еды (для поддержания жизненного тонуса) и низкопробной шоу-продукции (сугубо для «расслабухи»).
Но невзирая ни на что, хочется верить, что подвижников, которые себе во вред будут заботиться о некоммерческом классическом искусстве, на наш век хватит.
