15 июня 1951 года оперным спектаклем «Богдан Хмельницкий»
(композитор К. Данькевич, авторы либретто А. Корнейчук и В. Василевская)
в Москве открылась Декада украинского искусства. А через месяц в газете
«Правда» появилась статья «Об опере «Богдан Хмельницкий»... Не отдельные
промахи и не недостаток мастерства, а «крупные идейные пороки сделали оперу
«Богдан Хмельницкий» неполноценным произведением» . С таким диагнозом не
живут. Отмолчаться было невозможно. «Правда» требовала, чтобы авторы доказали
свою лояльность, приведя либретто в соответствие с исторической правдой.
«Ввести новые картины, новых действующих лиц, — диктовала газета, — показать
самую борьбу, переговоры Богдана и его послов с Москвой… радость освобожденного
народа, нашедшего свое счастье в союзе с великой Россией», и многое другое.
Но как же могло случиться, чтобы в ересь впали не новички, а авторы опытные,
увенчанные славой, наградами и званиями?
Национальной оперы Украины ОНА БОРЕТСЯ СРЕДИ НИХ
Больше других имел право удивиться собственной идеологической
«прорухе» Корнейчук. Ведь историческая пьеса «Богдан Хмельницкий», к которой
восходило либретто, была создана им по заказу партии еще в 1938 году! Тогда
же прошла читку в парторганизациях, была одобрена на высшем уровне, поставлена
на многих сценах и всегда упоминалась в центральной прессе как произведение
нужное, важное, а главное — исторически точное. Очевидно, история с тех
пор изменилась, как бывало в советском государстве уже не раз.
«…Компартия пристально наблюдает за теми народами, которые
имеют тенденцию слишком подчеркивать свои национальные особенности. Она
борется среди них с тем, что называется «буржуазным национализмом», — писала
в 1948 г. газета «Монд»*. — Это те самые народы, которые наиболее активно
сопротивлялись русификации при старом режиме: украинцы, кавказцы, вообще
обитатели окраин СССР… Уже в прошлом году в докладе о собрании киевских
писателей «Правда» сообщала о «национальном уклоне» знаменитых членов украинской
Академии наук и большого числа украинских поэтов, романистов и критиков.
Угроза чистки возымела результат…» Выходит, буржуазный национализм, успешно
побежденный еще в довоенные годы, поднял голову опять? Причиной возрождения
опасной болезни, по мнению ЦК партии, стала «временная оккупация немецких
фашистов на Украине».
Однако нетрудно было заметить, что «привязанность к национальному
прошлому» на Украине была форсирована самой советской властью. Временно
реабилитировав национальный патриотизм, она предполагала использовать его
как наиболее мощное орудие для борьбы с захватчиками. «Кривавий Гітлер
знищив українську державність і хоче перетворити на рабів гордих і щирих
українців», — писали газеты, и никто не требовал уточнить, что «державность»
— социалистическая. Сходы «представників українського народу» в своих резолюциях
апеллировали в первую очередь именно к национальным чувствам: «напасники
хочуть знищити нашу національну культуру, рідну мову, щоб перетворити наш
рідний край на свою колонію, а вільнолюбний народ знищити на тяжкій рабській
праці!..» В двухтомнике «Україна в огні» (1942 г.) можно было прочитать
такие воззвания: «Бий німця!» — махає гетьманською булавою Хмельницький.
«Бий німця!» — волає з могили над Дніпром Шевченко». Воистину Москва заговорила
с Украиной языком петлюровских листовок… Происходили еще более удивительные
вещи. В том же 1942-м в Уфе был издан — впервые после революции! — фундаментальный
«Нарис історії України». За ним последовал «Нарис історії української літератури»,
а в 1945-м был подготовлен к печати толстый том «Української культури»,
но… тут-то все и кончилось. Необходимость в национальном патриотизме отпала
в тот самый миг, когда знамя Победы взвилось над рейхстагом. «Українська
культура», жестоко раскритикованная в газете «Правда Украины», была запрещена
к публикации. «Нарис історії української літератури» получил должную оценку
в постановлении ЦК КП(б)У от 24.8.1946 г. «Про перекручення і помилки у
висвітленні…». Начатая в годы войны «Популярна серія» брошюр литературоведческого
содержания прекратила свое существование после оценки в 1946 году в «Литературной
газете». А председатель Союза писателей Украины Александр Корнейчук обратился
«со строгим предостережением к своим коллегам, которые сохранили привязанность
к национальному прошлому».
…А сам-то?!
СДЕЛАЛИ ВСЕ, ЧТО МОГЛИ
«Богдановская» статья в «Правде» заканчивалась традиционным
напоминанием: «Советские зрители ждут хорошей советской оперы на важную
историческую тему». Ожидание было довольно нетерпеливым: злополучный 1951
г. еще не кончился, а «Правда» уже сетовала на отсутствие реакции. «Критика
советской общественностью опер «От всего сердца» (автор — Г. Жуковский.
— Т. Б. ) и «Богдан Хмельницкий» показала, что композиторы не сделали
для себя всех выводов из указаний партии и не написали еще оперных произведений,
стоящих на уровне предъявляемых к ним требований»…
Учитывая высокую требовательность советских зрителей, к
работе над новой редакцией оперы подключилась вся передовая украинская
художественная общественность. Союз писателей Украины, Оперный театр, Институт
истории АН УССР и, конечно, многочисленные партийные организации всех уровней
держали под контролем высокую задачу восстановления исторической правды.
Оплошавшие сочинители отчитывались о проделанной работе по пунктам:
«Конец третьего действия: будет показана отправка послов
в Москву, где еще раз будет подчеркнута тема воссоединения Украины с Россией…
Помощь России: а) донские казаки приходят в Сечь; б) третье действие: в
сцену «Богдан и киевляне» ввести русского воина, который пришел с обозом
оружия»…
Порой нервы либреттистов не выдерживали (ведь добро бы
только Москва диктовала, а то свои, местные туда же!): «Мы сняли всю лирическую
линию Богуна и потом вернули, потому что так нам посоветовали (Беспалов
от имени товарищей, которые читали либретто в Москве)… Было замечание,
что много раз повторяется слово «Украина»… (Что и говорить, никто не проконтролирует
тебя так внимательно и заботливо, как это, не в службу, а в дружбу, сделает
свой, ментально близкий. — Т. Б. ) Но в одной главе «Войны и мира»
Толстого на 10 страниц — 60 раз слово «Россия», и это понятно, ведь действие
происходит не в воздухе»… Ну, это уж, прямо скажем, загнули наши сочинители.
Нашли с кем себя сравнивать. Толстому было можно — во-первых, он Толстой.
А во- вторых, нелишне напомнить, что у братского народа России на том этапе
была своя беда — не национализм, а космополитизм поднимал голову. Так что
Толстому не только можно было упоминать слово «Россия», но и нужно было
это делать! Правильно поступал товарищ Толстой.
А товарищу Корнейчуку не за Толстым бы следить, а за вверенной
ему организацией — Союзом писателей Украины. Неглубоко он (по собственному
покаянному признанию) руководил этим Союзом, и вот результат — проявления
национализма стали всплывать на каждом шагу, а в творчестве отдельных его
подопечных появились даже серьезные извращения. То Сосюра призовет «Любить
Украину» — но не нашу, цветущую социалистическую родину, а какую-то патриархальную
Украину «за плетнем», то Панч потребует дать писателям право на ошибку
— как будто бы не Коммунистическая партия им руководит четко и ясно, а
какая- то абстрактная муза, то Остап Вишня скатится в своих фельетонах
до безыдейного зубоскальства и клеветы на советскую действительность. То
сам товарищ Корнейчук в опере уклонится от исторической правды…
Справедливости ради стоит заметить, что определенные трудности
в реализации правильных и справедливых указаний партии создавала сама специфика
оперы. Легко сказать: «отобразить на сцене горе, нищету и бесправие украинского
народа, изнемогавшего под гнетом польской шляхты» — без чего у зрителя
вполне закономерно «не возникает ясного представления о коренных причинах,
вызвавших движение украинского народа за свое освобождение, за установление
дружбы и союза с русским народом». А легко ли заставить народ в его горе,
нищете и бесправии петь арии на сцене? Да и гнет польской шляхты попробуй
изобрази художественными средствами оперы (хор палачей?)... Вот и сидит
в первой картине на сцене Комендант и только рукой машет проходящим мимо
толпам украинских крестьян: «До шибениць!». Ну, потом, конечно, некоторые
поют. Не без того…
Опытный драматург, Корнейчук пытается восстановить историческую
правду в обширных ремарках: «Богдан, Кривоніс і Богун співають «І сонце
загляне…» Не співає тільки полковник Гарбуз (отрицательный персонаж; перед
этим произнес реплику: «Не личить нам під царем буть». — Т. Б. ).
Він стоїть збоку і з злістю дивиться на Богдана…» Но оперная сцена — не
драматическая, кто поет — тех слышно, а кто только злобно смотрит со стороны
— тех могут и не разглядеть. И опять получится, что историческая правда
хромает.
И все же общими усилиями большая и важная работа была сделана,
и в январе 1952 года вторая редакция либретто оперы «Богдан Хмельницкий»
вышла отдельным изданием. «Сделали все, что могли…» — сказал Корнейчук
на очередном обсуждении.
Основному тексту предшествовал двухстраничный перечень
исправлений и дополнений: «Написаны две новые картины… Коренным образом
переработаны… Также внесены изменения… Введены новые действующие лица…
Показаны…» — и так далее, пункт за пунктом.
Народ и партия отныне могли быть спокойны: историческая
правда восстановлена. Спасибо всем за конструктивную критику.
…И ДОКТОР РАЗРЕШИЛ БОЛЬНОМУ ЖИТЬ
Второй раз «Богдан Хмельницкий» был показан в Москве уже
в 1954 году. То были Дни украинского искусства, приуроченные к 300-летию
воссоединения Украины с Россией. Под шумок юбилейных речей и торжеств Украина
получила Крым в подарок — но пресса уделила этому событию гораздо меньше
внимания, чем обновленной версии «Богдана». Газеты не скупились на похвалы
и артистам, и художнику, и оркестру. Все отмечали блестящее исполнение
Михаилом Гришко партии Богдана, восхищались мужественным Кривоносом (Борис
Гмыря), отдавали должное героическому Богуну (Борищенко), сопереживали
искренности Варвары (Литвиненко-Вольгемут). И, конечно, не остались незамеченными
старания композитора с либреттистами. Новая редакция по единодушному мнению
рецензентов была гораздо лучше прежней… Правда, и тут не обошлось без придирок.
Некоторым показалось, что теперь опера чрезмерно растянута. Других удивило,
что главный герой появляется только в середине второй картины. А один рецензент
договорился до того, что, мол, появление донских казаков неоправданно —
хотя казаки пришли, чтобы сыграть решающую роль в борьбе украинского народа…
И, между прочим, казачий хор прекрасно исполнил русскую народную песню
«Ой, рассизый мой голубочек» — какое же еще «оправдание» требуется в опере?
А в общем, на всех не угодишь.
ПЛЮС-МИНУС ПОЛКОВНИК НИВА…
На том страсти и закончились. А истории оперы «Богдан Хмельницкий»
нет. В 1958 году последовало постановление ЦК КПСС «Об исправлении ошибок
в оценке опер…» («Богдан Хмельницкий» в том числе). А еще лет через десять
Киевский театр оперы и балета осуществил новую постановку оперы — в новой
опять-таки… сокращенной редакции. С целью устранения долгот и для динамизации
произведения, в частности, была снята первая картина. Та самая, которую
дописывали сообща все лучшие передовые силы украинского искусства. В которой,
введенные по требованию партии действующие лица, — бравый полковник Нива
с сыном, героический казак Гордиенко с дочкой Оксаной — принимали мученическую
смерть от (введенных аналогично) коронного гетмана Потоцкого с сыном Стефаном,
жестокого Калиновского, подлого иезуита Лентовского и других врагов украинского
народа. Как появились, так и исчезли. А вот донских казаков не тронули
— уж больно душевно пели…
И все остались жить-поживать. Никто в общем-то не пострадал
— кроме разве что Нивы с Лентовским. А историческая правда оказалась вопросом
настолько сложным, что в нем и без оперы, дай Бог, разобраться…
В оперном же искусстве — показывает мировая практика —
историческая правда первостепенного значения не имеет. Потому что публика
идет в театр, в основном, чтобы послушать музыку и пение. Многие, особенно
провинциалы, ходят в оперу просто ради красивого зала, хрустальных люстр
и бархатных перил: сфотографируются на мраморной лестнице — а там хоть
не пойте. Есть и такие, что прямиком идут в буфет, а до зрительного зала
даже не доходят… Но совсем, совсем мало людей приходит в оперный театр
за исторической правдой. *А. Пьер, «Москва борется с литературным национализмом
советских народов». Статья была переведена для идеологических отделов центральных
партийных организаций.
