Сегодня предлагаем разговор с заведующей кафедрой украинистики Римского университета (Италия) профессором Оксаной Пахлевской. Она уже много лет живет в Италии, активно работая на имидж Украины («определенную культурную видимость») в Западной Европе и не рассчитывая на интерес к этому со стороны официальной Украины, а еще меньше — на помощь. Профессор Пахлевская касается в своих ответах весьма важных для современной Украины проблем, большинство которых касается вхождения нашей страны в европейское сообщество и того, как это сообщество воспринимает нас сегодня. По словам госпожи Оксаны, иногда кажется, что там, на Западе, больше заинтересованы в развитии нашей культуры, чем дома.
— Немного о вас — обучение, специальность, ученая степень, тема диссертации, работа в Украине, дорога к работе в Италии.
— Мой путь к работе в Италии начался с того, что после окончания школы путь к высшему образованию мне вообще был перекрыт, поскольку моя мать, Лина Костенко, была тогда в «черном списке». Чтобы получить высшее образование, мне пришлось «эвакуироваться» в Москву. Парадоксы системы: в кратере идеологического вулкана его затхлый жар иногда чувствовался меньше, чем в Украине, где преследования и запреты были ежедневной реальностью нашей жизни.
Конкурс в Московском университете был огромен, пришлось поступать два года подряд и даже усилить вес моей золотой медали полугодовым пролетарским стажем работы в «Киевэнерго». Поступила на романо-германское отделение филфака, где как раз формировались группы более редких языков. Я выбрала итальянский. Изучала также французский и испанский, занималась старопровансальской культурой. Уровень преподавания был высоким, климат интересный — лучшие мои преподаватели прошли школу интеллектуальной оппозиции. Диплом защитила по модернистской итальянской поэзии — герметизму, оппозиционному к фашизму.
Потом приехала в Киев, работала в Институте литературы Академии наук. Институт мировой литературы им. Горького (Москва) был заинтересован в италоведческой диссертации и пригласил меня в аспирантуру. Ведь тогда в Украине специалистов по итальянской культуре (а следовательно, и научного руководителя для меня) еще не было. Советская власть свела до минимума изучение западных культур в республиках. Все экзамены я сдала на «пятерки», но когда дошло до марксизма-ленинизма, вот тут уже Система заметила мое присутствие — и опустила передо мной шлагбаум. Мне подставили «комиссию», состоящую аж из одного (!) старого погромщика, который прослыл своей услужливостью еще во времена так называемой борьбы с космополитизмом. Он обвинил меня в том, что я «искажаю» Ленина, и поставил мне «двойку». Тогда я поступила в аспирантуру Института литературы и написала кандидатскую на тему украинско-итальянских литературных связей от древних времен до современности. Тогда это еще была крамольная тема! Потом она вышла отдельной книгой.
В то время в Римском университете «Ла Сапьенца» существовал курс украинского языка благодаря усилиям итальянского слависта с мировым именем — Санте Грачотти. Это была дальновидная стратегия одного из патриархов западной славистики. Времена менялись, научные контакты углублялись. Постепенно я переставала быть «невыездной», и в 1991 году Римский университет пригласил меня вести курс украинистики.
— Каким образом появилась кафедра украинистики в этом университете? В чем заключается разница между вашей кафедрой и другими украинистическими центрами на Западе?
— Создание кафедры — а это был единственный путь к получению независимого и паритетного с другими славистическими дисциплинами статуса украинистики — оказалось делом неожиданно трудным. В конце 80-х славистика на Западе пережила своеобразный «горбачевский бум»: произошел взрыв любопытства к политической и культурной трансформации Восточной Европы. Но так же быстро любопытство и прошло, когда с Востока Европы начали доноситься тревожные сигналы перманентных политических кризисов и культурного хаоса. Учтем и то, что основную часть западной славистики традиционно составляла русистика. В этих условиях настаивать на необходимости украинистики как самостоятельной дисциплины, ко всему же неприсутствующей ни в одном из западных университетов, было утопией.
Тем более, что в Украине, в отличие, скажем, от Польши, Литвы, Чехии, не существует программы культурной интеграции в Европу. (Что же касается интеграции политической, то пока что, как видим, Украина добровольно проваливается в евразийскую летаргию, отбирая будущее у последующих своих поколений.)
Поэтому я решила двигаться сама по себе, строить свою самостоятельную стратегию, не рассчитывая на интерес к этому со стороны Украины, а еще меньше — на помощь. Понимала, что Украина должна достичь определенной культурной видимости в Европе, несмотря на ее трагически униженный политический статус. А для этого необходима именно кафедра как автономный, официально признанный сектор в комплексе славистики. Глубоко убеждена: чтобы выйти из своего «гетто», украинистика должна интегрироваться во внешний научный контекст. Таким образом, необходимо подать материк нашей культуры в понятных для другой культуры терминах. Необходим диалог, консенсус, но также, когда нужно, и стычка, защита собственного права быть, собственной позиции. А кроме того, необходимо знание контекстов, в которые намерена интегрироваться Украина.
Этим объясняется мое решение написать книгу «Украинская литературная цивилизация» сразу на итальянском языке. Она издана в Риме в 1998 году, в одном из самых крупных научных издательств Италии «Кароччи Эдиторе». По этой книге я защитила в Украине докторскую диссертацию и победила в Италии на общенациональном конкурсе кафедр.
Так в 2000 году появилась кафедра. Но, повторяю, «метаболизация» идеи украинистики в Италии была очень непростая. Приходилось сталкиваться с довольно сильным сопротивлением моей работе. Были эпизоды скрытой или даже неприкрытой обструкции. С другой стороны, мне повезло с прекрасными и солидарными коллегами, в частности, русистами, а также полонистами — филологами, историками, многолетнее сотрудничество с которыми я очень ценю. Не могу не вспомнить о молодых украинистах. Джованна Сьедина заканчивает аспирантуру Гарвардского университета и преподает украинистику в Неаполитанском университете. Мои студенты и аспиранты пишут дипломные и диссертационные труды о Хвылевом и Маланюке, Довженко и Дзюбе, разрабатывают проблемы власти и культуры в период сталинизма и современные срезы актуальных проблем. Издана «Московіада» Андруховича в переводе Лоренцо Помпео. А перед тем, в соавторстве с Марьяной Прокопович, блестящим львовским переводчиком, Лоренцо Помпео напечатал итальянско-украинский и украинско-итальянский словарь, который уже дважды издавался (сейчас они работают над расширенным, академическим, его вариантом). С недавних пор работает на кафедре, и хорошо работает, молодой филолог и политолог из Киева Елена Пономарева. Большую и особую благодарность я хотела бы выразить Ивану Малковичу, который помог пополнить библиотеку кафедры лучшими изданиями киевских издательств. Сердечно благодарна за ценные издания также профессору Марте Тарнавской и ряду других американских и канадских коллег.
В чем отличие моей кафедры от диаспорных центров украинистики на Западе? В первую очередь, в официальной интегрированности в систему западного образования. Моя кафедра — самостоятельная, независимая от спонсоров или других внешних факторов единица в государственной системе итальянских университетов. Поэтому каждый шаг вперед — это отстаивание жизненного пространства для этой дисциплины, но также свидетельство упрочения ее позиций.
А напоследок дадим немного пространства для символики. В этом смысле город, где появилась кафедра, — Рим — может быть увиден и в символическом ключе. Рим и Киев — две души Старого Континента, сердце западного и сердце восточного христианства. И их реальная встреча между собой — залог встречи Украины с Европой. Согласитесь, это проект, над которым стоит работать.
— Как вы оцениваете те шаги, которые делает Украина для распространения знаний о себе в Западной Европе? Являются ли они заметными, значимыми?
— Украина как государство практически не заботится о распространении объективного знания о себе в Западной Европе. Правда, в последнее время чувствуется несколько большее внимание украинского дипломатического корпуса в Италии к научным и культурным проектам, связанным с Украиной. Но отсутствует главное — системная программа развития знания о себе во внешнем мире. Собственно, утрачен уникальный шанс. С начала независимости нужно было создавать систему подготовки молодых специалистов для работы с Западом, для обмена информацией, книгами, опытом. В начале 90-х это было возможно. А сегодня перед нами встала угроза того, что все больше будут укрепляться позиции культур стран, недавно вошедших в ЕС. Россия как Россия — ее геополитический вес и в дальнейшем будет гарантией интереса к ее культуре. А вот Украина рискует опять оказаться в безвоздушном пространстве, превратиться в серую молчаливую тень.
Неожиданными сообщниками экс-советской бюрократии оказались наши «пофигисты» и «десакрализаторы», которые решительно снизили моральный статус Украины, приписав ей целый ряд несимпатичных качеств, наподобие «вторичности» ее культуры, «ущербности» истории, «недостатка» национального достоинства и т.д. Все это замечательно сработало на механизмы деструкции образа Украины.
— ЕС и Украина: как вы видите настоящее и перспективы этой проблемы?
— Основная проблема в восприятии Украины со стороны Запада — не экономические трудности, а двусмысленность и непоследовательность украинской политики. Вошли в ЕС Литва с ее недавним импичментом и этнически расколотый Кипр. Через несколько лет в ЕС будут Румыния и Болгария. Таким образом, ни кризисная экономика, ни различие культурного кода, ни даже политический скандал не являются непреодолимыми препятствиями на пути к Европе. Эволюция западного взгляда на Украину — исключительно негативная. Если еще несколько лет назад Украина, во всяком случае, гипотетически присутствовала в европейском контексте будущего, то сегодня это — перевернутая страница истории. Запад воспринял последнюю параболу украинской политики — от лозунга «К Европе вместе с Россией!» до создания «Единого экономического пространства» — как этапы сознательного разрушения украинской государственности со стороны ее политического истеблишмента. И констатировал разрозненность демократических сил как основу упрочения позиций этого истеблишмента. Украина видится сегодня как инертное и коррумпированное политическое пространство, которое добровольно принимает любые формы политической и экономической экспансии со стороны России. России, опыт которой свидетельствует, что фиктивная неодемократия неуклонно трансформируется в реальный неототалитаризм.
И настоящие отношения Украины с ЕС начнутся только тогда, когда официальный Киев прекратит постсоветскую риторику «многовекторных» намерений и обратится к Брюсселю с конкретной современной программой интеграции в Европу, а общество выйдет из посттоталитарного и постколониального состояния.
— Кто ваши коллеги? С кем вы сотрудничаете в сфере развития украинистики в Италии? Какие перспективы этого сотрудничества?
— Сегодня украинистика в Италии уже не является «дебютной» дисциплиной. Каждый раз появляются новые специалисты, которые открывают для себя Украину как архипелаг неисследованных и очень актуальных для современности проблем. В последнее время все большее любопытство к Украине проявляют итальянские историки и политологи. Это, собственно, было одной из моих «стратегических» целей: вывести украинистику в Италии из сугубо филологического поля на пространство истории. В конце концов, это императив времени: под конец ХХ века западная политология (в первую очередь, британская, французская, немецкая) начала изучать феномен Украины, хотя эти студии еще не имеют системного характера. Но преодолеваются старые схемы интерпретации, уступая место новому видению Украины согласно реалиям современного мира.
Большую роль в этом играет Итальянская ассоциация украинских студий, созданная в Венеции в 1992 году, первым президентом которой был профессор Венецианского университета Джанфранко Джираудо. С тех пор украинистические симпозиумы проводятся каждые два года. Нынче президентом Ассоциации является известный славист, профессор Миланского университета Джованна Броджи, которая недавно стала иностранным членом НАН Украины. Профессор Броджи, в частности, провела очень важный международный симпозиум, посвященный Мазепе, а теперь готовит в Милане конгресс о европейской интеграции (более того — ре-интеграцию!) Украины. В планах Ассоциации создание антологии украинской литературы.
Только в 2002—2003 гг. было проведено шесть международных украинистических симпозиумов. Такой насыщенной программы не имеет, по-видимому, ни одна из славистических дисциплин в Италии. Только весной этого года было проведено три семинара в Риме и Ассизе, а на осень планируем новые встречи, семинары, симпозиумы в Милане, Риме, Виченце. Украина будет почетным гостем на Пизанском книжном фестивале.
Среди положительных сдвигов последнего времени следует отдельно сказать о сотрудничестве с римским Институтом Луиджи Стурцо во главе с его президентом, профессором Габриэле Де Роза. Это фактически самый большой историк Италии, имя, которое имеет особый научный, институционный и гражданский вес в Европе. Сегодня Украина становится едва ли не центральным проектом научной деятельности ученого. После двух симпозиумов («Доба Давнього Києва та її спадок у зустрічі iз Заходом»; «Голодомор і смерть української землі в 1932—1933 рр.») и «круглого стола» о перспективе отношений между Украиной и Польшей мы нынче работаем над подготовкой симпозиума о Чернобыле. Цель симпозиумов, которые проводит Институт Стурцо, — не только углубление научного знания о тех или иных фактах истории Украины, но и политический резонанс «украинского вопроса» в сегодняшней Европе. Так, на симпозиуме о Голодоморе была принята резолюция, с которой мы обратились к правительству и парламенту Италии с просьбой признать Голодомор геноцидом украинского народа. Резолюция состоит на рассмотрении в парламенте Италии. Поддержку резолюции высказал лично президент Еврокомиссии Романо Проди.
Еще одним приоритетным направлением является сотрудничество с Польшей, в первую очередь — с академическими институциями Люблина, где работают блестящие молодые историки, интеллектуальные стратеги европейского масштаба. Вообще меня поразила в Люблине чрезвычайно интенсивная интеллектуальная жизнь, которая пульсирует оригинальными идеями, новым видением мира. Крайне интересными были также встречи с русистами, украинистами, полонистами и романистами Католического университета, профессурой и студентами. В Польше выходит огромное количество исследований об Украине. Польша и на политическом, и на культурном уровне провозглашает вход Украины в ЕС одним из собственных стратегических приоритетов. Интересно, Украина что-то об этом знает? Уже не говоря об уникальной атмосфере солидарности, которой так не хватает в среде украинских коллег...
Недавно я приехала из Люблина, где принимала участие в Международном конгрессе ректоров европейских университетов «Высшее образование в Объединенной Европе». Это была грандиозная научная встреча, задуманная и реализованная на таком высоком уровне, который сегодня нелегко себе представить даже в Западной Европе. Там я особенно остро почувствовала разницу между динамикой Польши, которая уверенно становится главной фигурой в европейской культурной жизни, и инерцией Украины, покорно готовящей себя к роли душной провинции вульгарной постколониальной субкультуры Евразии. Трудно было пережить ночь 1 мая 2004 года, когда площади польских городов мощно вибрировали «Одой радости» Бетховена («Объединимся, миллионы!»), — народ праздновал вхождение в ЕС. Но я не дала воли печали. Ибо знаю, что к той Европе, которую видят мои польские друзья, Украина всегда принадлежала и — любой ценой — будет принадлежать.
