Индийский художник Субодх Гупта — представитель нового поколения азиатских художников, совмещающих достижения своих традиционных национальных культур с приемами актуального искусства. Отечественные зрители уже могли видеть его работу «Праздник для ста и восьми богов» на групповом вернисаже в киевском PinchukArtCentre в сентябре 2006 года. Ныне в том же центре Пинчука открылась большая персональная выставка.
Гупта известен в основном благодаря инсталляциям, созданным из кухонных принадлежностей. Материал — блестящие металлические кастрюли, кружки, тарелки, ложки и вилки. Есть у него также и живопись, где та же посуда в различных причудливых комбинациях застывает в невесомости, отделенная от любого бытового контекста; и все-таки наибольшее впечатление производят именно объемные композиции. «Лишь один завтрак» — это зажатый в массивную квадратную раму слепящий хаос кастрюлек и судков, в котором неожиданным пятном выделяется красный узел с одним таким судком: лишь один завтрак одного индийца. В соседнем зале из стопок кастрюль построена подвижная инсталляция «Вера имеет значение» (это, собственно, название всей выставки Гупты). На громадном столе на суши-конвейерах в диаметрально противоположных направлениях движутся блестящие объекты, похожие одновременно на причудливое медицинское оборудование и на макеты то ли буддистских ступ, то ли небоскребов. Откровенно религиозная форма у скульптурной группы «Космическая битва»: десятирукая богиня Дурга в паре со львом убивает злого демона — человекобыка Махиши. Как объяснил художник, такие фигуры в Индии делают ежегодно из глины в знак уважения к Дурге. Гупта заменил глину бронзой и покрыл скульптуру белой краской, а еще, кроме копья, дал в руки воинственной богине электролампы разных форм и размеров. Получился объект в стиле усредненного западного поп-арта — большой, более чем доступный для восприятия, ярко освещенный, да еще и озвученный (рядом на стене висят наушники с фонограммой барабанного грохота). В сущности, Гупта максимально понятным для европейского зрителя способом пытается обыгрывать реалии своей страны: здесь и традиционные верования, и посуда, из которой едят все индусы, от миллионеров до нищих. Получается своего рода общедоступный слепок реалий современной Индии: никаких восточных тайн, только еда и ритуалы.
На открытии выставки Субодх Гупта ответил на вопросы киевских журналистов.
— Ваша работа называется «Лишь один завтрак», однако здесь — сотни емкостей для еды. Почему же лишь один?
— Основной элемент этой работы — тиффин. Так у нас называют небольшой металлический горшочек с едой, с завтраком для одного человека. Тиффины в Индии традиционно носят в мешочке из ткани, завязанном так, как это сделано здесь. Именно поэтому я и назвал работу «Лишь один завтрак».
— Современное искусство делается в очень сытых странах. Вы приехали из голодной страны, где многие люди недоедают, однако показываете нам именно такое искусство.
— Хочу сказать, что когда вы приедете в Индию, вас там будут очень хорошо кормить.
— У всех индусов такая красивая посуда?
— В основном да. 90% населения Индии пользуется именно такими предметами. И они не такие уж и дорогие, кстати. Цена изменяется только в зависимости от материала, из которого они сделаны. Все слои населения — и малоимущие, и средний класс, и богатые — пользуются ими. Все на этой посуде готовят, все из этого едят, это очень распространено. Индия очень богатая страна, где в то же время живет много бедных людей. Такова реальность.
— Как вы себя идентифицируете? Вы считаете себя индийским художником?
— Я считаю себя просто художником. Искусство имеет один-единственный язык, и если вы вписываетесь в этот язык, вы — художник, и художники из любой страны вас поймут. Но в то же время художник живет на определенном континенте, в определенной стране — в Китае ли, в Индии ли, и всегда каким-то образом отражает местные традиции. Посмотрите на моего коллегу (Сергея Браткова. — Д. Д.), чья выставка расположена наверху — он живет в Москве, сам является украинцем, — и вы также увидите, что в его работах много украинского. Художник всегда отражает какое-то общество, и потому я воссоздаю то, что вижу в Индии.
Вопрос от «Дня»: Вы используете посуду. Не приходило ли вам в голову взять в работу медицинское оборудование, которое при такой же блестящей металлической фактуре давало бы более провокационный, угрожающий подтекст?
— Вы можете быть не журналистом, но также художником. Но я вашу идею серьезно приму к сведению и посмотрю на эти предметы. Возможно, когда-то и сделаю такое.
— Вы читаете арт-критику?
— Когда хорошо пишут — это всегда дает вдохновение.
— Когда вы создаете инсталляции, у вас сначала возникает идея или вы идете от используемого материала?
— В Индии нас уже миллиард. Это бедные и богатые люди, и все они пользуются именно такой посудой, и эти блестящие предметы, можно сказать, отражают реальность, потому и я так показываю наши реалии. А в других работах я использую также глину, клей, краску и другие материалы. Вообще материал зависит от определенного периода творчества. Но для художника, конечно, идея первична, а затем уже материал.
— Расскажите о скульптурной группе «Космическая битва». Что это за сюжет?
— Во-первых, одну вещь вы должны знать. Вся эта скульптура — из бронзы. А потом она была раскрашена. Изображенную здесь богиню зовут Дурга. В Индии у нас тысячи богов, Дурга — одна из них. Через пару месяцев у нас будет ее праздник. И тогда в Индии можно будет увидеть тысячи скульптур Дурги. Сегодня эти скульптуры делают из глины, но я решил использовать бронзу, просто придал современный вид этой традиционной форме. Что касается фигуры человекобыка, то это демон, символизирующий зло, а Дурга пытается его победить, она его убивает. Каждый раз, когда ему отрезают голову, она вырастает заново. Дурга снова и снова вступает с ним в бой, и, в конечном итоге, побеждает его.
— Уточните: вы купили эту скульптуру уже готовой в Индии?
— Если вы приедете в мою студию, то увидите формы для нее. А вообще в Индии делают глиняные фигуры богов на каждый праздник, а затем бросают в реку. У нас считается, что вода, река является домом богов. А когда статуи вынимают из реки, то сама скульптура полностью разрушена, остается только каркас. Следующая серия моих скульптур будет воссозданием из бронзы именно таких разрушенных форм.
— А вы на чьей стороне в этой борьбе? Ведь Дурга нападает вместе со львом, а вдвоем на одного — как-то нечестно.
— Я на стороне добра, ведь зло — это как Осама бен Ладен. Этот бык воссоздается, изменяется, но мы в это верим.
— Даже по вашим словам понятно, что Индия — очень религиозная страна. Какое влияние индийские верования имеют на вас как на современного художника?
— Честно говоря, я родился в семье, исповедующей индуизм, но сам не являюсь верующим. Просто я беру то, что есть в культуре рядом со мной, и воссоздаю в своем искусстве.
— Кстати, какой была реакция вашей матери, когда вы пришли и сказали, что хотите быть художником?
— Моя семья — простые рабочие. А я решил, что буду заниматься драматическим искусством. Я играл в театре пять лет. Театр был частью моей жизни, я думал, что стану актером. Но однажды меня попросили сделать афишу для театра. Когда я ее рисовал, то очень нервничал, но мне сказали: «О! Хорошо рисуешь! Тебе нужно идти учиться в художественную школу». И тогда я уже пошел учиться, стал художником.
— Что символизируют электрические лампы у Дурги в руках?
— Это космический свет, как в «Звездных войнах». В целом Дурга держит в десяти руках десять разных видов оружия, а я заменил их на свет.
«День»: Когда смотришь на эту скульптурную группу, кажется, что вы к индийской мифологии относитесь достаточно иронически.
— Я не знаю, что вы имеете в виду, говоря об иронии. Но в конечном итоге мое творчество исходит и из индийской мифологии, и из реальной жизни.
«День»: Я имел в виду, что скульптура выполнена в стиле поп-арта, который сам по себе является ироническим искусством.
— В поп-арте ничего плохого нет.
— Почему в работе «Вера имеет значение» вы заставили посуду двигаться?
— Это похоже на Шелковый путь, ведь еда также путешествует, она переходит из одной страны в другие. Еда странствует по всему миру, и в любом большом городе можно попробовать еду любой страны. Глобализация делает наш мир тесным. В Украине вы можете найти японскую, китайскую кухню и любую другую. А в Индии сегодня уличная еда, фактически фаст-фуд, — это китайская еда. Индейцы, когда ее покупают, не всегда понимают, что это не индийские, а именно китайские блюда. И мы не знаем, смешается ли все это в будущем из-за глобализации, и сейчас уже нельзя сказать, как оно будет выглядеть.
— Этот конвейер посуды вы сделали специально для киевской выставки?
— Я похожую работу уже делал, но да — именно эта инсталляция сделана для этой выставки. Как вы видите, сами предметы индийские, а вот машину на основе суши-конвейера пришлось собирать в Сингапуре.
— Вы так много говорите о еде, работали ли вы когда-нибудь в ресторанном бизнесе?
— Обожаю! Если бы я не был художником, то стал бы шеф-поваром.
«День»: Как в целом в Индии реагируют на ваше творчество?
— Везде есть люди, которые любят искусство. Я небольшую версию этой инсталляции показывал в Бомбее, и там ее тоже восприняли как искусство. Кстати, в Бомбее тиффины очень популярны. Большинство офисов используют их для ланчей или обедов. Даже если будете смотреть документальное кино, сможете их увидеть.
— Название этой работы — «Вера имеет значение». Почему?
— Это означает, что вы верите в свою еду. Верите в то, что вы едите. Поэтому я и говорю, что еда является вашей верой, и ее потребление, как вы могли заметить, — почти ритуал.
— Означает ли это, что еда является Богом?
— Необязательно. Не все, во что вы верите, является Богом. Если вы, например, верите своему сыну, это вовсе не значит, что он Бог. А в целом я хочу сказать, что, возможно, ваша вера просто и есть Бог. То есть то, во что вы верите, — это сама вера.
