Киевский академический Молодой театр свой 26-й сезон завершил спектаклем-памфлетом «В моем конце — мое начало», поставленным режиссером Станиславом Моисеевым по мотивам шиллеровской трагедии «Мария Стюарт». Эта работа коллектива вызвала резонанс среди зрителей и критиков. Причем мнения о ней совершенно полярные. Кто-то называет постановку спектаклем-взрывом и спектаклем предупреждением о вечном конфликте между властью и оппозицией, а другие критики считают моисеевское прочтение шиллеровской классики слишком прямолинейным и даже конъюнктурным. А результат этого спора — премьера стала одним из самых аншлаговых спектаклей Молодого театра.
Следующая встреча с коллективом «Молодого» состоится поздней осенью (в конце октября или даже ноября). Дело в том, что начинается реконструкция здания (архитектор проекта Сергей Степанов). Изменится зал театра: будет новый дизайн, появится балкон, видоизменится сцена, новое свето- и звуковое оборудование. А пока в здании будут хозяйничать строители, труппа бездельничать не станет. После летнего отдыха коллектив начнет трудиться над новыми постановками. В творческом «портфеле» Молодого театра «Московиада» Юрия Андруховича, «Орфей спускается в ад» Теннеси Уильямса, «Наймычка» Ивана Карпенко-Карого, «Четвертая сестра» Юлиуша Гловацкого, «Алладин» Ярослава Стельмаха, «Сумасшедшая певица с неизвестным» Валентина Тарасова. Даже по перечню имен авторов видно, что палитра афиши обещает стать яркой. Есть у Молодого театра сильный козырь — сбалансированный репертуар, в котором классика и произведения современных авторов находят интересное режиссерское и актерское прочтение. Именно это выделяет коллектив из многих столичных театров и привлекает зрителей.
Молодой театр желанный и частый гость многих фестивалей. Только в этом году их постановки с успехом были показаны во Львове на «Золотом льве» («Дядя Ваня»), на «Тернопольских театральных вечерах» — «Ромео и Джульетта», а в рамках Года Украины в Польше «Маринованный аристократ» играли в Кракове. Целую коллекцию наград привез ведущий актер «Молодого» Алексей Вертинский за легендарный спектакль «Синий автомобиль». Он получил Гран-при на Международном фестивале «Звяжнэ» («Звезда») в г. Вентспилис (Латвия), приз «За лучшее исполнение мужской роли» на международном форуме моноспектаклей «Армонно» (Ереван, Армения)...
Наша беседа с художественным руководителем Молодого театра С. Моисеевым касалась разных и довольно болезненных вопросов о сегодняшнем и будущем дне не только подведомственного режиссеру коллектива, но и вопросов реформирования украинского театрального дела.
«НУЖНА ПРОДУМАННАЯ СТРАТЕГИЯ, А НЕ КАВАЛЕРИЙСКИЕ НАСКОКИ»
— Станислав Анатольевич, на ваш взгляд, какие были плюсы и минусы нынешнего театрального сезона?
— За этот сезон мы познакомили зрителей с пятью новыми спектаклями. Детской постановкой «Семь желаний Зербино» Владимира Глейзера по мотивам чешских сказок в переводе Неды Неждановой (режиссер Николай Яремкив). В нашей афише появился Александр Вампилов и спектакль «Старший сын», поставленный Евгением Курманом. Современная драматургия была представлена и спектаклем «Разрешение» (Тарас Криворученко его поставил по пьесе французского драматурга Пьера Буржада «Мираж») и «Белой комедии» в постановке Александра Дзекуна, созданной по пьесе одессита Александра Марданя «Лист ожидания». А классика — «В моем конце — мое начало» («Мария Стюарт» Фридриха Шиллера). Начали мы этот проект еще летом. В разгар репетиций, когда шел поиск сценографии, началась в Киеве оранжевая революция, и тогда у меня появилась идея использовать графити с изображением Ющенко и Тимошенко. Революционный фон лишь присутствует в постановке, и он дал возможность актуализировать текст пьесы, а также помочь зрителю увидеть за размышлениями Шиллера реалии нашей истории. Хотя меня многие отговаривали от этого, убеждая, что и так все прочитывается публикой без известных персоналий. Спектакль мы собирались повезти на Шиллеровский фестиваль. В Киев приезжали члены оргкомитета, но к сроку начала феста спектакль был еще «сырым»...
В этом сезоне не все постановки в нашем театре получились знаковыми и событийными. В частности, спектакли, созданные на основе произведений современных авторов. Мне очень жаль, что не все задуманное удалось воплотить на сцене. Плохо, что остается проблема, которую трудно решить многие годы — мы буксуем. Я считаю, что пока не произойдет структурная реформа театров в Украине, мы так и будем барахтаться, скованные путами прошлого.
— Но против реформ в театре выступают многие мэтры. Они, кстати, в штыки приняли новации Министерства культуры и туризма. Какая ваша позиция в этом вопросе?
— Я понимаю, чем вызвано такое сильное сопротивление реформам. Прежде всего это связано с боязнью утратить завоеванные позиции, статусы, социальную защищенность людей, которые в случае реформирования могут оказаться за бортом. Это огромная проблема. Но все театры, которые проходили такие «перетрубации» сталкивались с этим. Важно найти путь менее болезненный, ведь это касается людей творческих профессий, их дальнейших судеб. Надо подходить в каждом случае продуманно и гуманно... Но, к сожалению, я сегодня не вижу людей в Минкульте, которые в силу своих должностных обязанностей озадаченные этой проблемой, или тех, кто бы хотел этим заняться.
Нужна продуманная стратегия, а не кавалерийские наскоки. Прежде всего мы должны вообще отойти от системы советского театра, в котором украинские театры пребывают ныне. А составляющие этого — контрактная система. Руководители театров должны назначаться на конкурсной основе. Но мы должны помнить о том, что половина или треть украинских театров вообще не имеют профессиональной режиссуры и профессиональных руководителей. Поэтому объявление Минкультом конкурса на замещение должностей художественного руководителя и директора сегодня говорить смешно и даже нелепо. Прежде нужно провести реформу в театральном деле, поднять престиж профессии режиссера, актера.
Затем надо отойти от уравнительной системы оплаты труда. Актеры должны получать некую базовую зарплату, т.е. минимум, установленный государством, и доплаты — за участие в конкретных репетициях и за выход на сцену. Только тогда удастся победить уравниловку — самый страшный бич, полученный нами в наследство от советского театра.
Должен быть создан очень четкий механизм финансирования государственных театров. Если государство хочет иметь театры, то оно должно в своем бюджете заложить статью расходов на их существование. Я уверен, что театры надо освободить от всяких поборов и налогов. Я имею ввиду не от их коммерческой деятельности, а от реализации билетов. Это станет серьезным подспорьем для развития и даст возможность создавать новые театральные проекты.
«...НАСТОЯЩИМИ ЛЮДЬМИ МЫ ПОБЫЛИ ВСЕГО ТРИ НЕДЕЛИ...»
— А надо ли разделять должности худрука и директора? Этот вопрос тоже вызвал массу споров в творческих коллективах.
— Моделей театра может быть несколько. Разные театры вправе выбрать свою. Ведь у нас театры подчиняются не только Минкульту, но и областным структурам, городской власти, которые их финансируют. В свое время объединение должностей сыграло очень положительную роль. Мы помним, как действовали худсоветы. Они были порождены желанием советского государства регламентировать и контролировать деятельность театров. Сегодня право руководителя — создавать или нет общественный совет, хочет ли он с кем- нибудь советоваться, слышать мнение коллег или общественности или авторитарно принимать все решения. Разделение полномочий всегда в творческих коллективах приводило к конфликтам, конфронтации, разделению труппы на тех, кто за худрука, и тех, кто за директора. Сегодня мы возвращаемся в дремучее прошлое, а думаем, что идем в светлое будущее.
Есть наработанные документы еще в бытность А. Богуцкого. Тогда в Минкульте была создана рабочая группа по разработке реформы в театре. Туда входили многие руководители ведущих театральных коллективов страны. Документация готова. Ее осталось воплотить в жизнь: кое- что провести через парламент, постановления Кабмина.
— Но уже были парламентские слушания. Поговорили. Выпустили пар. Выступление министра Оксаны Билозир вызвало шквал эмоций, а какой результат?
— Никакого! Надо брать уже разработанный пакет, давать ему юридическое сопровождение и просто проталкивать. Иначе будем так и сидеть у разбитого театрального «корыта».
На прошлой неделе мы отметили сто дней работы нового правительства. Многие иллюзии исчезли. У меня такое ощущение, что настоящими людьми мы побыли всего три недели (в период революции). Постепенно мы стали спускаться на прежние позиции. А в действиях правительства меня радует их демократичность и желание быть открытыми перед обществом. Но печалят ошибки, неразбериха, неуправляемость некоторыми процессами. Наверное, не все специалисты компетентны в вопросах, которые курируют, но даже с этим можно смириться, если есть благие цели...
В нашей сфере больше проблем, чем свершений. Пока сплошные недоразумения, ошибки, действия, которые не поддаются логике. Настораживает факт, что министр культуры О. Билозир не стремится встретиться с руководителями ведущих театров, чтобы выслушать о проблемах, разобраться в нынешней ситуации.
— Подождите, но ведь каждый вторник в Минкульте проходят круглые столы, и Оксана Владимировна рассказывает о работе и стратегии министерства.
— Я говорю не о формах общения с общественностью, а том, что прежде чем затевать реорганизацию, то не мешало бы посоветоваться со специалистами из этой области. Ведь театр — очень сложный механизм. Надо знать специфику, понять, какие нужны приоритеты. Если этим некогда заниматься О. Билозир, то у нее есть первый заместитель Владислав Корниенко. Он — человек профессиональный. Не только как чиновник, но и человек, выросший в театре. Есть в Минкульте и другие профессионалы. Можно им поручить такие вопросы. А пока получается, что министр культуры ратует за диалог, а по сути его нет.
— Вы являетесь режиссером среднего поколения. Что на ваш взгляд, происходит с украинской режиссурой? Почему мало ярких имен, резонансных постановок?
— Зрители идут на спектакль не только на актеров, но и на режиссера, конечно, если он является интересным, самобытным, например, таким, как Някрешюс, Стуруа. Их недавние гастроли в Киеве вызвали настоящий театральный бум. У нас главной проблемой является то, что произошло колоссальное падение престижа профессии режиссера. А как результат: ныне в вузы не идут молодые, талантливые, амбициозные, интеллектуально подготовленные люди, предпочитая заняться другой сферой деятельности. Ситуацию надо срочно в корне менять. Отсутствие молодых режиссеров уже сейчас очень ощутимо. А какая проблема с руководящими административными кадрами в театрах: директорами, менеджерами, администраторами и т. д. Но проблема не в отсутствии талантов, а отношении государства к театру.
По возможности я стараюсь смотреть работы своих коллег. Мне всегда интересно то, что делает Малахов, поиски Одинокого и эксперименты Богомазова. Но они — уже состоявшиеся режиссеры и в той, или иной степени реализовались как творческие личности. Сегодня есть целый ряд интересных молодых коллег, но не у всех есть условия для работы.
КАК ГАСИТЬ КОНФЛИКТЫ?
— У вас большая труппа — 47 человек. Все актеры — люди амбициозные и хотят играть главные роли. Как отнеслись в коллективе, что вы протежируете свою жену Римму Зюбину, назначив ее на роль Марии Стюарт в спектакле «В моем конце — мое начало»? Как удается гасить конфликты, возникающие в труппе?
— За восемь лет, что Римма работает в театре, роль Стюарт, по сути, ее первая главная роль на этой сцене. Поэтому актеры не могут обижаться, что я протежирую свою жену. По-моему, актерский расклад спектакля: Елизавета — Лидия Вовкун, Лейстер — Станислав Боклан, Берли — Алексей Вертинский, Шрузбери — Александр Безсмертный и др. — получился оптимальным. В целом я доволен результатом. Для Риммы эта работа была очень трудной. Она комплексовала. Даже просила меня снять ее с роли. Но я настоял на своем, а после премьеры Римма сама поняла, что роль Марии Стюарт стала новым шагом в ее актерской карьере...
А что касается конфликтов? То такого рода театр, как наш, не требует большого количества актеров. Что делать? Выбрасывать людей на улицу? С такой же проблемой сталкиваются практически все академические и национальные труппы. Штаты у нас большие. Поэтому годами артисты не заняты в репертуаре. Ведь за сезон ставится от трех до пяти постановок. Люди начинают комплексовать, возникают проблемы... Моя политика заключается в том, чтобы дать возможность работать подавляющему большинству труппы. Придумываю и создаю такие проекты, которые могли бы адекватно представить их актерские возможности. Приходится распутывать клубки старой театральной системы, здравствующей и ныне. А контракт решил бы многие вещи. Не потому, что дает возможность руководителю уволить или принять на работу артиста, а расставляет точки над «і»: есть нанятый работник, взятый для выполнения конкретной задачи. За это ему платят конкретную сумму. Если он согласен, то работает, а нет, то если он хороший актер, то идет в другой театр или находит себя в кино на ТВ. А коль плохой, то он нигде не нужен.
— А почему в Киеве не развивается модель, когда актер, работая в штате одного театра, играет в постановке своих коллег из другой труппы. Можно вспомнить вашу резонансную работу «Лев и Львица», когда на сцене Молодого театра выступали франковцы Богдан Ступка и Полина Лазова. Почему это не приживается?
— Мне кажется, это связано с тем, что труппы у нас стационарные, переполненные. Своим нет возможности всем дать работу, а тут чужих приглашают. У нас есть опыт сотрудничества не только с Лазовой и Ступкой, но и с Шестопаловым из Русской драмы. Мы приглашали многих молодых актеров из разных киевских театров. Я считаю, такая форма сотрудничества очень полезная. Но следует учитывать тенденцию современного театра. Он сегодня связан с не большими, фигурными, массовыми спектаклями, а, скорее, камерными постановками. И поэтому не все актеры будут востребованы...
