Полтора месяца каждые выходные в Киеве в Центральном парке на летней эстраде проходили концерты XII Международного фестиваля «Летние музыкальные вечера». Классическая и джазовая музыка, различные коллективы, произведения разных эпох — все это в «меню» фестиваля каждый год. Многие слушатели фанатично ходят на все вечера, а некоторые даже придерживаются такого «рабочего» графика уже несколько лет, конечно же, коллекционируя программки всех концертов, как напоминание о полученном эстетическом удовольствии.
Последние две недели всегда особенно ожидаемы слушателями. И на это есть причины: на сцене играет Национальный академический заслуженный симфонический оркестр Украины, а солисты — молодые талантливые исполнители из разных стран мира — это концерты Международной «Летней музыкальной академии».
Но выступление — это кульминация, а до этого участники проходят мастер-классы у известных исполнителей и профессоров. За время существования «Академии» известные музыканты из Австралии, США, Франции, Германии, Великобритании, России, Украины поделились профессиональными секретами с 562 участниками из 15 стран мира. В этом году уроки Международной «Летней музыкальной академии» вели: Яков Касман (США), Вадим Руденко (Россия), Юрий Кот (Украина), Николай Сук (Украина—США), Марк Лакирович (США) и Владимир Пантелеев (США).
О тонкостях музыкальной кухни рассказывает Яков Касман, который уже второй год проводит мастер-классы «Академии». Он известный исполнитель, лауреат многих международных конкурсов, среди которых конкурс Ван Клиберна, а также профессор по классу фортепиано Алабамского университета в Бирмингеме (США).
— Во время «Академии» участники получают шесть мастер-классов по 45 минут. Как вы думаете, достаточно ли это для пианиста?
— Шесть уроков — это довольно много, потому что они проходят за две недели, а иногда даже за одну. Формат довольно специфический, ведь произведений проходится много, потому получается шесть очень концентрированных уроков. Я не рассчитываю, что то, что я сказал ученику сегодня, будет сделано в течение этой недели. Это взгляд вперед. Даю пианисту знания на будущее. Я надеюсь, что большая часть того, о чем мы говорим на уроке, отложится. Сказать за это время можно многое, а сделать за одну неделю все не получится. Но, все равно, надеюсь, это не пройдет мимо.
— Когда подготовленный музыкант приходит на мастер-класс, то зачастую концепция произведения уже выстроена им самим или его педагогом. Профессор «академии» чаще всего слышит по-другому и начинает, в какой-то мере, ломать устоявшееся. Нет ли в этом конфликта между взглядами педагога пианиста и профессора мастер-класса?
— Когда я учился, у меня был один педагог — профессор Московской консерватории, народный артист России — Михаил Сергеевич Воскресенский. Я учился только у него, и на мастер-классы я ни к кому не ездил. Конечно, тогда это не было так популярно, как сейчас. Но я не уверен, что я действительно хотел к кому-нибудь ехать, потому что это был человек, которому я, безусловно, верил, и мне не нужно было еще одно мнение. Поэтому я считаю, если студент Киевской консерватории, Луганского института искусств или Донецкой консерватории желает получить уроки у другого профессора, не того, у которого он учится круглый год или годы, он знает на что идет. Очевидно, студент хочет услышать новое мнение о произведении, его новую версию, либо поучиться технологии. Он делает это сознательно, и не будет обижаться, если концепция произведений, которые он исполняет, будет ломаться. Музыкант пришел подготовленный, у него все выучено, но ведь одинаковых людей не бывает. Мое мнение будет несомненно чуть-чуть другое чем у его педагога или самого студента, либо полярно иное. И я не стану кривить душой, я скажу, что это неправильно. Конечно, дело ваше, но если вы играете от моего имени, давайте попробуем посмотреть на это произведение по-другому. Я, конечно, стараюсь убедить. Но если я сам почувствую, что не убедителен, то сдамся, и не буду настаивать.
— Как вы подготавливаете музыканта к выступлению, чтобы он сконцентрировался и настроился перед концертом?
— Главное выступление в академии — это игра с оркестром (на Летней эстраде в Центральном парке — прим. авт.). Я даю некоторые практические советы, что делать перед выступлением. Например, не болтать. Но это не то, чему я учу на уроках. А на занятиях, скорее всего, это, например, как вести себя, если что-то произошло, если вдруг что-то потерялось, «сошло с рельсов». Что делать в этом случае? Идти вперед. Но нельзя изменить свое нутро: как здесь оно бьется (показывает на сердце — Прим. авт.) так оно и будет биться. Есть люди более или менее спокойные, что-то чуть-чуть можно поменять, но, по большому счету, натуру не изменишь. Нужно просто знать сценические тонкости, как победить волнение.
— В завершении серии мастер-классов каждый участник принимает участие в сольном концерте или играет с оркестром (в рамках Международного фестиваля «Киевские летние музыкальные вечера»). Когда вы слушаете исполнение музыканта, который прошел у вас мастер-классы, виден ли результат, чувствуете, что повлияли на его игру, что ваши идеи прижились и получили воплощение?
— Да, конечно, безусловно, иначе никакого смысла в этом бы не было. Иногда слышны какие-то детали, иногда — просто все. Мы учим студента, у студента начинает лучше получаться, убедительнее. И когда слышишь, что многое взято, то понимаешь — студенту понравилось. Тогда, конечно, получаешь то самое педагогическое удовлетворение, из-за которого мы этим делом и занимаемся.
— У вас мастер-классы проходят музыканты из разных стран. Ощущаете ли вы различие между фортепианными школами?
— Абсолютно, нет. Сейчас все перемешалось. Один из участников «Академии» — Оливер Бец — американский мальчик, у которого мама из Тайваня, папа из Германии, учится у русскоговорящей грузинки в Нью-Йорке, естественно, которая окончила школу еще в Советском Союзе. Конечно, это не американская школа. Так что никакой разницы. Просто кто-то из музыкантов более талантливый, кто-то более живой, а кто-то восприимчивый.
— Как вы оцениваете украинскую пианистическую школу? Советовали бы вы музыкантам учиться за границей?
— Украина произвела огромное количество выдающихся пианистов. В последнее время это особенно заметно, и во многом благодаря конкурсу памяти Владимира Горовица. Александр Гаврилюк, Алексей Колтаков, Дмитрий Онищенко, Вадим Холоденко — можно бесконечно называть имена, много ярких, хороших исполнителей. Главное для музыканта, что бы был хороший учитель и хорошо бы с ним «совпасть». Я думаю, в Киеве немало замечательных педагогов. Вот Юрий Кот — прекрасный профессор и пианист (также работает профессором на «Академии» — Прим. авт.). Но каждый решает сам. Кто-то уезжает, а кто-то учится здесь. Везде есть талантливые музыканты.
— В чем заключается для вас особый дух Международной «Летней музыкальной академии»?
— Для меня это главным образом, Киев — город, который имеет сам по себе свой дух и училище, которое сейчас называют институтом. Оно «пахнет» старым, серьезным, солидным, советским образованием, за которое никогда никому не было стыдно. В советской системе было много недостатков, больше чем достоинств. Музыкальное образование — это, несомненно, одно из достоинств. И, знаете, обшарпанные стены, потрепанные рояли — это часто имеет гораздо лучшую, более полезную атмосферу. Говорят, «намоленный и ненамоленный храм», училище Глиэра — это «намоленный храм». Вот город и училище для меня и определяют особый дух академии. Здесь я получаю большое удовольствие.
