И все — из-за пандемии и карантина... Об особенном завершении сезона, отложенных премьерах, попытках преодолеть финансовые проблемы, труде в посткарантине и не только — далее в разговоре с генеральным директором Львовской Оперы Василием Вовкуном.
СЛИШКОМ БОЛЬШАЯ ПАУЗА
— Я поставил цель создать психологически комфортную обстановку для наших работников, — подчеркивает Василий Владимирович. Даже написал обращение к коллективу, чтобы внушить в коллег надежду, что после отпуска мы обязательно заработаем. В общем, могу говорить сейчас о трех важных факторах. Первый — сохранение профессионального уровня театра. На втором этапе карантина мы репетировали группами артистов балета в классе и солистам-вокалистам вместе с концертмейстерами. Второй фактор — психологический. Я лично разговариваю с нашими работниками или на сайте выставляю какие-то месседжи — для того, чтобы люди не теряли оптимизма, ибо время карантина для вокалиста, артиста балета или музыканта — это слишком большая пауза... Занятия дома не заменят занятий в театре, и я это очень хорошо понимаю. Даже когда мы выйдем на работу после отпуска, нужно будет время, чтобы войти в свои берега, в свои профессиональные нормы. И третий фактор — финансовый. В каждом театре нужно платить за свет, воду, пожарную охрану... Долги накапливаются. Сейчас имеем долг 6 миллионов 200 тысяч. Даже если откроется театр, то для того, чтобы покрыть задолженность, нам понадобится, очевидно, не один квартал. Мы были инициаторами проведения онлайн-конференции с тогдашней и.о. главы министерства культуры Светланой Фоменко с участием руководителей всех театров, где решили обратиться к премьер-министру Украины с ходатайством о том, чтобы эти долги взяло на себя государство.
— Ответ получили?
— Сейчас нет. Возможно, получим теперь, когда уже назначен министр культуры и информационной политики Александр Ткаченко. Вероятно, придется инициировать еще одну встречу, потому что вопрос остается. Подсчитали по прошлогодним отчетам, что до 1 августа, до отпуска, если бы не карантин, мы могли заработать 22 миллиона 280 тысяч гривен. И за эти деньги мы покрыли бы не только социальные расходы, но и аккумулировали средства на премьеры.
— Расскажите о планируемых премьерах театра?
— Мы их отменили, а это были международные проекты... В частности, оперу «Турандот» Пуччини с участием польской команды. Спектакль перенесли на ноябрь. Надеемся, что эта премьера состоится, потому что в театре уже для нее шьют костюмы, идет работа над сценографией. В сентябре планировали постановку оперы Дмитрия Бортнянского «Сокол» и «Алкид», над которыми должна работать немецкая команда, а за пультом должна быть Оксана Лынив. Перенесли постановку на сентябрь 2021 года. Остался у нас только «Запорожец за Дунаем» Гулака-Артемовского — возможно, до Нового года мы это сделаем, но все будет зависеть от того, когда закончится карантин. Также будем возобновлять балет Андрея Петрова «Сотворение Мира» со сценографическими работами нашего Евгения Лысика — эту постановку планируем к 120-летию театра.
— ...не состоится и Фестиваль оперного искусства имени Соломии Крушельницкой?
— Да, к сожалению, фестиваль отменен. Отменены также наши гастроли — в Кипре и в Польше. Но главным для нас остается вопрос выхода из карантина. Учитывая ситуацию во Львове и Львовской области, конечно же, оптимизма мало, потому что мы, к сожалению, — лидеры из числа новых выявленных инфицированных COVID-19. Мы даже полностью не вошли во второй этап смягчения карантинных мер...
— Когда мы с вами говорили о проекте Львовской оперы и Мирославе Скорике...
— Да. Речь идет о балете «Тени забытых предков». Я написал либретто, направил его Мирославу Михайловичу.
— Теперь, когда нет пана Скорика, состоится ли этот спектакль?
— Есть «Карпатский концерт» маэстро, который — в основе этого балета. Возможно, мы сами сможем скомпонировать из музыки Мирослава Скорика музыкальный фон для уже созданного либретто. Будет встреча по этому поводу с дирижером Юрием Бервецким, и мы попробуем эту тему обсудить. Также буду говорить с балетмейстером Сергеем Наєнко. То есть на повестке дня этот замысел есть.
«ПРЕДСТАВИЛ СЕБЕ, ЧТО САМ СИЖУ В ЗАЛЕ В РЕЖИМЕ «ШАХМАТКИ»...
— Довольно часто общаюсь с директорами театров в отношении так называемых карантинных и посткарантинних дел. И довольно часто слышу от них, что в случае требования рассаживать зрителя в зале по принципу шахматной доски, чтобы сохранить безопасное для здоровья расстояние, они на это не согласятся. Что вы скажете по поводу этого?
— Конечно, такая раскладка убыточна. Оперный театр — это всегда массовые представления, когда задействованы хор (65 человек), оркестр (не менее 70 человек), солисты, балет... Получается, что у нас больше людей будет на сцене, чем публики в зале! Итак, если говорить о финансах, то это будут убытки. Если говорить о творческой стороне, то для того, чтобы профессионально держать себя в форме, этот вариант, возможно, стоит и рассмотреть. А для меня лично очень интересно, как начнет работу Венская опера? Которая первой сделает апробацию в Европе и открытие залов для зрителя и, собственно, той «шахматки», о которой вы упомянули. Вот тогда и увидим, как оно будет работать. Но, с другой стороны, обратите внимание на то, что происходит в общественном транспорте? Дистанцию никто не соблюдает и в супермаркетах... Так что жизнь вроде налаживается в том смысле, что психологическое состояние людей словно отвергает эту осторожность. Но совсем ничего не бояться все же не стоит, потому что жизнь людей — самое ценное. И это касается и артистов на сцене, и зрителя в зале. Я вот думаю над тем, как оркестр, к примеру, будет садиться «шахматкой». Есть проблемы и с солистами и мизансценами... в конце концов, я представил себе, что сам сижу в зале в режиме «шахматки»...
— И как ощущения?
— А ощущение такое, что я нахожусь в состоянии карантина. Не дай Бог туда, не дай Бог сюда... А как вести себя в фойе? Мне кажется, что при условии «шахматки» не произойдет того творческого катарсиса... Один или два раза можно попробовать, конечно.
— А возможности выступлений под открытым небом не рассматривали?
— Рассматривали. И даже нашли такое место во Львове. Пока не буду говорить, где именно. Новые форматы встречи с публикой ищем! Для нас это очень важно!
«ОНЛАЙН-ФОРМАТ ОЧЕНЬ БЫСТРО НАДОЕЛ ПУБЛИКЕ»
— Расскажите о резонансе от видеоверсий спектаклей в Ютюб-каналах, потому что сейчас едва ли не все театры прибегают к тому, чтобы не растерять поклонников.
— Мы поначалу, когда только-только начали выходить в онлайн-формате, очень радовались. А потом поняли, что он, этот онлайн-формат, очень быстро надоел публике. Потому что нет живого общения, живой эмоции, нет энергетики, нет праздника, а, собственно, создание праздника и является назначением театра.
— Ранее Львовская опера еще зарабатывала на экскурсиях по театру. Как с этим дело?
— Мы в этом смысле привязаны к музеям. Начнут работу музеи — восстановятся и экскурсии по нашему Оперному.
— Сейчас, наверное, и не будет работать и ваш Музыкальный салон — Зеркальный зал?
— Там рассадить гостей «шахматкой» проще, потому что кресла переносятся. И готовы к показу наши камерные спектакли. Мы готовы к любому формату, который предложит правительство. Поэтому ждем, когда нам разрешат открыть кассу театра. Потому что здоровье людей (и зрителя, и наших актеров) для меня — превыше всего!
ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ МИНИСТРОМ КУЛЬТУРЫ
— Вы имеете опыт работы руководителя Минкульта (2007 — 2010 гг.). Поэтому прошу дистанцироваться от Львовской Оперы и перейти к вопросам общеукраинского уровня, в частности, о назначении на должность Александра Ткаченко.
— У нас никогда не было Министерства культуры и информационной политики. Из моего опыта пребывания в азиатских странах, а особенно там, где тоталитарные режимы, там сочетание министерства культуры и информации сочетаются логически. И, заходя в министерства тех стран, я часто видел, как министр не отрывается от экрана телевизора, а перед ним были все каналы. По-моему, в нашей стране такое сочетание не есть хорошо, потому что, наверное, наш министр больше занимается информационной политикой, чем культурой. Когда у нас в одном министерстве совместили спорт, молодежь и культуру. И меньше чем через полгода пришлось реорганизовывать министерство. Эти предостережения и ставят передо мной много вопросов. Почему-то в Польше министерство культуры ни разу не меняло своего названия и успешно работает.
— По вашему мнению, на что в первую очередь должен обратить внимание новый министр?
— Мы до сих пор не имеем определения, что такое «национальный культурный продукт». Вот поэтому-то нас и бросает слева направо, потому что непонятно, где наши границы. Национальный культурный продукт, в том числе, будет стоять на страже информационного пространства. Это очень важно. Во-вторых, исходя только из этого закона, можно создать другой — о меценатстве, который очень нужен сейчас, и театрам — в том числе. И третье, очень важное — это то, что мы никак не можем выйти из советского формата, когда финансирование культуры происходило по остаточному принципу. То есть зарплату мы получаем, а по развитию — это по нулям было всегда. Скачок был сделан при предыдущем Президенте, когда начали финансирование кино. И мы сразу увидели результат.
— Но это же не означает, что финансирование обеспечивает качество...
— Конечно, нет! Но украинское кино! Важно, что начался творческий процесс, который раньше или позже выйдет на результат. Так же должен констатировать, что, к сожалению, у нас нет практики представления министром программы, а ее, министра Ткаченко, хотелось бы услышать. Потому что предыдущий министр, Владимир Бородянский, по крайней мере собрал директоров разных учреждений и объявил свою программу...
— Не менее важно, наверное, постарался Ткаченко набрать профессиональную команду...
— Это правда, потому что только кажется, что специалистов в области культуры много.
«ТЕАТР, КАК ЦЕРКОВЬ, СТАНЕТ НЕОБХОДИМОСТЬЮ, БЫСТРАЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ»
— Учитывая ситуацию с СОVID-19, учебный год начнется дистанционно. И продлится это неизвестно сколько — скорее, всего, до ноября. А это значит, что и театры не откроют двери для публики. Не имеете опасения, что в случае такой ситуации у людей просто пропадет желание прийти в театр, музей, концертный зал и так далее, потому что отвыкли? В конце концов, художественно-культурные мероприятия и учреждения не в первом ряду потребностей. К сожалению...
— Мы говорили в театре о том, что после окончания карантина аншлагов (а мы в последнее время работали на аншлагах) у нас не будет. Но, по моему мнению, театр, как церковь, станет необходимостью, быстрой психологической помощью происходящей в жизни. В конце концов, были случаи, когда театр по разным причинам приостанавливал работу. Но не исчез! Театр был и будет потребностью человека подзарядиться — в энергетическом, психологическом, душевном плане.
