Произведение закарпатского прозаика «Родаки» уже успело попасть в рейтинги. Два других романа удивят по-своему, потому что в каждом из них Кешеля — особенный. Во всех вместе колоритно присутствуют люди его края и загадочные силы, на которых держится жизнь. Увидены они тревожным сердцем парнишки — философа Митрика, который любознательно, весело и трагически переживает судьбы близких людей. И непростая у него судьба своя. Так писать может романист с особенным мироощущением, а Дмитрий Кешеля именно так и пишет.
— Создается впечатление, что в вашей прозе дает энергию опыт детства. Оно было колоритным?
— Детство — мой навеки потерянный рай. В четыре года я остался без матери, и меня взяли дед с бабкой. Мы жили под знаменитой горой Ловачкой. Я уже в годах, но и доныне убежден, что именно в таком Божественном раю находились Адам и Ева... Больше всего поражали рассказы дедовых ровесников. Почти все они воевали на разных фронтах. По вечерам рассказывали о приключениях, удивительных людях, природе и зверей Амазонки, Египта, Аргентины, Бразилии. Я тихо сидел под столом, а мое воображение творило из тех рассказов невероятные миры. Сказки, были, притчи, поверья — все это формировало мое мировоззрение. И, по-видимому, потому находят параллели между произведениями моими и Маркеса, Борхеса, Гоголя, Гашека, Коцюбинского.
— В ваших романах поражает сочетание будничного и мистического, героев «из жизни» и «непостижимых сфер». Какие силы ведут перо?
— Форм жизни бесчисленное количество. Я беру из нее типажи, модели, а характеры, поступки, сюжет творю сам, проживая жизнь каждого персонажа. Даже вслух прочитываю диалоги, добиваясь их естественности. В связи с этим бывали и комичные ситуации. Я постоянно балансирую между видимым и невидимым мирами. В романе «Родаки» описал святого Ивана, который прожил в пещере горы Ловачки тысячу лет, и реку Кривулину, где текут зрячие воды. И многие читатели просят меня показать те пещеру и реку.
— Вы ярко и очень молодым ворвались в литературу...
— Судьба подарила много людей, которые поддержали меня: Павло Загребельный, Олесь Гончар, Николай Жулинский, Дмитрий Герасимчук, Владимир Канивец, Александр Сизоненко. Мой труд сопровождает счастливая непонятность. Представьте себе, в первой книжке «Дерево зеленого дощу» на фоне тогдашней литбравады ничего не говорилось о ведущей роли партии, победе советской власти и ударниках труда. Составляли ее рассказы о людях, которые из-за своего необычного виденья мира не могут сжиться с будничностью и несправедливостью. Реакция на нее была бесноватая: ее рубили в газетах, секли на всех трибунах...
И здесь Союз писателей Украины возглавил харизматичный Павло Загребельный. Один из первых его шагов — республиканский семинар молодых литераторов. Во время его работы заходит писатель Борис Комар и говорит: «Кешелю просит к себе Загребельный». С дрожащими коленями ступаю в его кабинет, и первое, что вижу — перед ним мое «Дерево зеленого дощу». Он спросил: «Работаете?» — «Да!» — «А пишете и дальше?» — «Что-то понемногу пишу...» — «Ну идите с Богом, и успехов вам». А уже дома увидел телеграмму с поздравлением о приеме в союз.
— И чему учили первые опыты в литературе?
— После того как досталось за «Дерево зеленого дощу», осознал, что для художника, далекого от службы коммунизму, есть два пути — в Сибирь или психушку. И пробовал писать так, чтобы обойти их. Но перо перестало слушаться: я потерял и вдохновение, и художественное виденье, умение к слову, потому зарекся вообще не писать. Прошло с полгода, и меня опять позвало перо. Понял: если не буду писать, сопьюсь, а то и обезумею. И решил писать для себя. Так родился роман «Прирічанські характери».
— Но обойти проблемы все-таки не удалось...
— Самый сильный удар был нанесен по книге «А Земля таки крутиться!», где и был этот роман. Едва ее выставили в книжных магазинах, как газета «Радянська Україна» публикует разгромную статью «Совісність перед життям». А я взял и написал саркастическое письмо тогдашнему главреду В.Сиробабе. На линиях Киев — Ужгород запылал огонь: с работы требовали мою характеристику. Рейвах начался в областной писательской организации. Стражей режима обозлило название книги. Мол, мы боремся за чистоту литературы, а он: все равно будет по-моему. Ну и решили скрутить мне рога. Между тем началась перестройка, и за меня вступились авторитетные писатели, общественные деятели.
— Вы дружили с Иваном Миколайчуком.
— После кинофильма «Вавилон ХХ» Иван искал материал для будущей картины и натолкнулся на рецензию о моем романе. А тогда идеологическая обструкция была первым симптомом неординарности произведения. «Прирічанські характери». заинтересовали его, и он с Лесем Сердюком прилетел в Ужгород. Мне предложили снять по мотивам романа фильм, где он должен был быть режиссером. С Киностудией им. А. Довженко заключили соглашение, я даже получил аванс. Но Иван неожиданно заболел. Мы поддерживали связь до последних его дней.
— Европа хорошо знает спектакли по вашим произведениям.
— После презентации пьесы «Чардаш горы Мелані», поставленной Пряшевским театром, меня спрашивали: «А сколько вы прожили в Словакии, чтобы так правдиво написать о нашей жизни»? Когда ответил, что та трагикомедия на закарпатскую тематику, не поверили и рассказывали, что такие события происходили и у них, а персонажи — едва не их родственники. Подобное происходит теперь с пьесой «Недотепа із Вертепа», поставленной Закарпатским кукольным театром «Бавка», которая собрала много наград на международных театральных форумах. В каждой стране ее воспринимают как свою. А спектакль идет на украинском языке с вкраплениями закарпатского говора. Венгерский академик Иштван Удвари как-то сказал: «Как интересно читать ваши произведения мне, венгру, так же их будет читать и немец, португалец, англичанин и вплоть до Африки... Господь сотворив этот мир очень многоликим: есть расы, нации, национальности. А объединяет разные народы в человечество — человечность. Она постоянно присутствует в Ваших произведениях, и потому они близки всем».
— Какие пять романов Дмитрия Кешели обязательно перечитывали бы Вы?
— «Помилуй і прости», «Дай сили заплакати», «Родаки», «Блудний син повертається» и «Прирічанські характери». Они, думаю, продиктованы мне свыше.
ОБ АВТОРЕ
Дмитрий Михайлович Кешеля — украинский писатель, драматург и сценарист. В этом году представил три свои новые книги. Роман-коллаж «Родаки» захватывает своим колоритом, языком и юмором. На Всеукраинском конкурсе лучшая книга — это произведение закарпатского писателя — победила в номинации «Оригинальный жанр».
Роман-покаяние «Помилуй і прости» доверху преисполнен боли... покаяния... Дмитрий Кешеля — истинный знаток человеческих душ, мастер психологического, закорененного в традиции своего края письма, ювелир слова, предстающего из духовных источников.
Роман-исповедь «Помилуй і прости» открывает читателям замечательный край и людей Закарпатья.
Писатель успешно работает и как драматург. Его пьесы «Голос Великої ріки», «Дерев’яні люди», «Закарпатське різдво», «Недотепа із Вертепа» ставились на украинской сцене и за рубежом.
Произведения переводились на английский, венгерский, румынский, чешский и словацкий языки.
Дмитрий Кешеля — сценарист и режиссер более 10 документальных фильмов о культуре, истории, традициях и известных исторических личностях Закарпатья.
