6 января этого года исполнилось бы 70 лет Василю Стусу, самому выдающемуся украинскому поэту прошлого века. Он ушел из жизни в шевченковском возрасте — в 47 лет. К сожалению, не дожил до провозглашения независимости Украины, ради чего преодолевал свою «дорогу долі, дорогу болю»...
О поэте, переводчике, литературном критике Василе Стусе написано в современной Украине немало. Его творчество ввели в школьную программу, чуть ли не все периоды его жизни охвачены печатными воспоминаниями современников. В определенных кругах украинской интеллигенции стало модным говорить о своем длительном или эпизодическом знакомстве с этим поэтом-страдальцем. Однако его жертвенная и мученическая фигура так и не стала катализатором очистки украинского общества, более того — дельцов от украинской культуры. Как будто и не было сдвига людей на перезахоронении Василя Стуса, пылких и патриотичных речей на Байковом кладбище над его свежей могилой. Как будто и не было... Ведь поэт до сих пор существует в ином моральном измерении, нежели большинство его современников или молодых людей, рожденных в независимой Украине.
Повторяю: о Василе Стусе написано немало. Впрочем, мне неизвестна ни одна публикация о роли украинской диаспоры в популяризации задела поэта, в частности его моральной поддержки во время режимных гонений и тюремной изоляции. Этой небольшой статьей хочется заполнить все еще существующий пробел.
ПЕРВЫЙ НАПЕЧАТАННЫЙ СБОРНИК «ЗИМОВІ ДЕРЕВА»
В начале 60-х годов стали появляться в периодике стихи Василя Стуса, поэтому его имя было известно поклонникам. До издания его первого сборника в подсоветской Украине не дошло, поскольку стихи не вписались в компартийно-прокрустовое ложе. На Западе о поэте узнали после написания им «Открытого письма в Президиум Союза писателей Украины» по поводу злостно-идеологического нападения О. Полторацкого (тогдашний редактор журнала «Всесвіт», профессиональный публичный доносчик) на узника совести Вячеслава Чорновола. И еще — из перепечатки ряда критических статей, опубликованных в журнале «Дніпро». Так на волю выбралась часть стихов В. Стуса, которую на средства диаспоры напечатали в Бельгии под названием «Зимові дерева» (изд-во «Література і мистецтво», Брюссель, 206 стр., 1970 г.). В коротком слове от издательства указывалось, что этот сборник увидел мир без согласия ее автора (таким образом хотели уберечь Василя Стуса от кагебистской нагонки).
Предисловие «Поэзия Василя Стуса» написала известный искусствовед Ариадна Шум (Стебельская), она же творчески оформила обложку этой книги. Автор статьи (Канада, Торонто) высоко оценила тогдашний поэтический задел В. Стуса, выделяя исключительное умение поэта синтезировать от гениальных предшественников все лучшее: одержимость — Тараса Шевченко, яркую образность — Леси Украинки, одухотворение природы — Богдана-Игоря Антонича, мелодичность — раннего Павла Тычины. В то же время она делала акцент на исключительно свойственной этому поэту «почти безрассудной преданности правде, и только правде», которая «связывает его с традициями романтиков, и самого большого из них — Шевченко». Кроме того, отмечала предчувствие трагизма собственного жизненного пути:
«Квадратний біль.
Крутий округ жалоби.
Прощай же!
Поети, наче совість, мруть,
а білий світ — він тільки майже світ,
і білий.»
И самое главное: красной нитью в сборнике проходит образ подневольной Украины, беспощадно ранящий душу поэта. Подробно анализируя изысканные поэтические образі и разнообразие поэтических средств «Зимових дерев», А. Шум подводит итог: «Но потому, что его форма столь же интересна, сколь и содержание, поэт Василь Стус является для нас, читателей на чужбине, большим сокровищем, словно комочек родной земли, в которой застыли и кровь, и слезы, и чудодейственные ароматы родной природы, и краски произведений искусств».
Можно однозначно утверждать, что с появлением сборника «Зимові дерева» Василь Стус вихрем ворвался в жизнь украинской диаспоры. Его судьба, как и судьба стихов, написанных им в кагебистских застенках и тюрьмах строгого режима, волновала каждого культурного человека. Со временем поэт стал для диаспоры своего рода символом украинской бескомпромиссности и честности, безграничной преданности национальной идее, благодаря которой наконец наступит долгожданная воля Украины. И за это с новой силой стало бороться украинское сообщество в рассеянии.
ВТОРОЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ СБОРНИК «ПАЛІМПСЕСТ»
История издания второго поэтического сборника «Палімпсест» Василя Стуса, напечатанного за диаспорные средства во Франции (изд во«Сучасність», 1986 г., 469 стр.), просто поражает: вопреки «недремлющему гебистскому глазу», стихи все-таки попали в руки украинских патриотов и пробрались за железный занавес. Вот как, в частности, об этом пишет в своей основательной вступительной статье. «Трунок и трутизна. Про «Палімпсест» Василия Стуса» блестящий литератор, литературный критик, языковед Юрий Шевелев (США): «Стус не подбирал литературный эпиграф к своему «Палімпсесту». (...) Выписывая свои строки тайком и лихорадочно, он мог мечтать лишь о том, чтобы эти обрывки бумаги, заполненные самыми мелкими буквами, используя каждый миллиметр белой бумаги, как-то выбрались за каменные стены его более узкой и его более широкой, всесоветской тюрьмы, как-то попали в руки тех, кто знает цену человеческому духу, свободной мысли и отборному слову». Кстати, заглавием для вступительной статьи «Трунок и трутизна» послужили следующие поэтические строки В. Стуса:
«За стодалями вітчизна,
перестрашене пташа,
то мій трунок і трутизна,
нею витліла душа.»
Стоит отметить, что на Запад попало несколько вариантов стихов, которые на всякий случай по памяти записывал поэт. Окончательный вариант чуть ли не каждого стиха упорядочила составитель Надежда Свитличная (в начале 70-х годов прошлого века вынужденно эмигрировавшая в США). В частности, в коротком слове «От составителя» Н. Свитличная писала: «Судьба сборника Стуса «Палімпсест» так же, как и судьба его автора, — необыкновенно яркая и трагичная. В этой книге, которую нам посчастливилось собрать и подготовить к печати, — лишь малая толика стихов, написанных в указанный период: 1971—1979 гг. Остальные застряли в густом сите постоянных конфискаций у автора-зэка и у его друзей — тоже отчасти зэков».
Перед Ю. Шевелевым стояла нелегкая задача: вырваться из плена героики противостояния поэта со всей нечеловеческой, коммунистической системой и бесстрастно оценить творческое наследие. Главное: суметь найти в разрозненных стихах В. Стуса — без даты, авторской корректировки и систематизации — основных первенцов, которые, по большей части, были погружены во внутренний мир поэта. Автор статьи констатирует задекларированную поэтом миссийность, имевшую под собой реальное обоснование. Ведь ради победы правды, прежде всего — именующейся «Украина» — он обрек себя на самоуничтожение, самосгорание:
«Крізь сотні сумнівів я йду до тебе,
Добро і правдо віку...
І врочить подив: не спиняйся, йди.
То — шлях правдивий.
Ти — його предтеча.»
Юрий Шевелев причисляет Василия Стуса к модернистским поэтом мирового значения, тяготеющим к экспрессионизму и сюрреализму. Малая форма стиха (преимущественно «белого») вместе с насыщенностью чувствами и ощущениями, невероятная энергетика, уникальная образность делают поэзию В. Стуса изысканной и неповторимой.
К сожалению, размер этой статьи не позволяет подать по Ю. Шевелеву более широкий анализ поэтических достоинств упомянутого сборника.
ТРЕТЬЯ ПО СЧЕТУ КНИГА: О САМОМ ВАСИЛЕ СТУСЕ
Подвижничество украинской диаспоры ради освобождения Украины из московских кандалов — отдельная и чрезвычайно интересная тема. Уже в годы так называемой перестройки, но еще с некоторыми идеологическими заморозками, украинская диаспора смогла выдать новую книгу «Василь Стус. В жизни, творчестве, воспоминаниях и оценках современников» (изд-во «Смолоскип» им. В. Симоненко, Балтимор — Торонто, 463 стр. 1987 г.). Составителями и редакторами этого сборника были Осип Зинкевич и Николай Француженко, а приурочили издание к трагической гибели Василя Стуса. В сборник вошли: биографические данные В. Стуса, стихи на смерть поэта; статьи, заметки и выступления Василия Стуса; письма поэта к друзьям, в частности Анне- Гале Горбач, телеграмма А. Сахарову, письмо к члену Международной Амнистии в Западной Германии, письмо на защиту Николая Горбаля; судебные и внесудебные репрессии, выступления на защиту Василия Стуса; выступления, воспоминания и исследования творчества Василия Стуса; на смерть Василия Стуса (Н. Свитличная, Н. Строката, К. Штуль, М. Вирный); воспоминания современников (Н. Свитличная, Михаил Хейфец, Сергей Солдатов и др.); к истокам творчества поэта (Леонид Плющ, Остап Тарнавский, Богдан Рубчак, Леонид Рудницкий, Юрий Шевелев, Людмила Волянка). Из перечня фамилий видно, что в этот сборник вошла преимущественно украинская мысль, причем элитарного характера.
Значение этой книги сложно переоценить, поскольку эмоционально и тематически она воссоздала не только тот невыносимый идеологический климат, в котором пришлось «каратись, мучитись, але не каятись» украинским диссидентам, но и их редкое чувство взаимной солидарности и товарищества. И еще: вырвать почти с небытия, ведь все мы на этой земле не вечны, живой образ одного из самых великих наших современников — Василя Стуса.
Стоит отдельно вспомнить о необычайной моральной и материальной поддержке украинской диаспоры не только политическим узникам, но и членам их семей. В этом контексте хочется выделить долговременные и тесные контакты торонтонских украинцев с пожилой матерью поэта Йилиной Стус.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Эта статья частично подтверждает, насколько послевоенная эмиграция не только лелеяла украинскую культуру, но и приумножала ее. К счастью, сегодня для исследователей из Украины, стремившихся сохранить и донести до грядущих поколений мощный пласт этой пока что отдельной культуры, не существует никаких препятствий. Нужна лишь заинтересованность в этом высших государственных факторов. Будем надеяться, что до этого когда-то все же дойдут руки чиновников от культуры Украины.
