У него было много талантов, но прежде всего талант человечности — может, лучшего человека в своей жизни я не встречал (кроме моих родителей, разумеется, родители всегда лучшие). А собственно Василий Васильевич моего отца напоминал — высокий, чернявый, улыбающийся, сердечный. Не удивительно же, что его полюбила сама Лина Костенко, он был ее мужем, и я никогда не забуду, как она рассказывала о нем уже после его смерти: из жизни ушел рыцарь, воин, защитник, настоящий мужчина...
А вроде же был тем, кого называли номенклатурным работником: на Донбассе, кстати. В Ворошиловграде (Луганске) филфак закончил, воевал, на войне потерял ногу и только каким-то чудом выжил. После войны в том же Ворошиловграде работал начальником спецшколы Военно-воздушных сил. Недавно старенькая мать моего приятеля сказала: «Ой, вы не представляете, какой красивый он был; мы, девушки, бегали на него смотреть...»
А затем — секретарь Ворошиловградского горкома партии, ответственный секретарь журнала «Комуніст України». «Коммуняка», словом, что тут говорить? И вот такого мужчину назначают директором Киностудии имени А.Довженко. Так тогда и делали — идеологически правильных, «прошедших закалку» партийной работы бросали на «ответственные участки» борьбы за победу коммунистических идеалов. В искусстве, культуре ни бум-бум, и это не главное — куда важнее умение обеспечить проведение в жизнь «линии партии».
«Конечно, — рассказывал мне Цвиркунов, — я ничего не знал и не понимал в кинопроизводстве. Однако каждый день приходил на студию и последовательно изучал все звенья процесса. За год я уже разбирался во всем, и лапшу на уши мне уже не вешали». А еще он понял: нужно привести на студию молодых художников. И они появились: Юрий Илленко, Леонид Осыка, Николай Винграновский, Василий Илляшенко... Пришли молодые и уже более старшие писатели — Иван Драч, Дмитрий Павлычко, Василь Земляк... Однажды принесла свой сценарий (в соавторстве с А.Добровольским) «Проверьте свои часы» Лина Костенко. С того и начались их романтические отношения — на всю жизнь.
Тот сценарий было поручено ставить Илляшенко (тоже Василию Васильевичу), делал это он в крайне рискованной, как по тем временам, стилевой и мировоззренческой манере. История о фронтовых поэтах должна была дорастать до обостренно символических уровней, но не дали: цековская комиссия нагрянула неожиданно, ее приговор был жесток: антисоветчина. Директора студии и режиссера вызывают на заседание Политбюро ЦК, Василий Васильевич рассказывал, как сердился Петр Шелест, тогдашний хозяин Украины. Илляшенко — запрет «писать и рисовать» экранными кистями и сожжение отснятой пленки (именно так), директору — «строгача с занесением» и нагоняй на будущее: гнать куда подальше вот этих «символистов». А тут еще и история с «Криницею для спраглих» Юрия Илленко — такое же решение.
Ко всему еще и премьера «Теней забытых предков» в 65-м, с протестами против арестов украинских интеллектуалов. Хватало для того, чтобы утихнуть и таки настаивать на доминации «партейных» подходов в творчестве. Однако же нет, Цвиркунов, яко истинный воин, стоял на своем: нужно делать украинское кино, нужно помогать этим ребятам. Любил он их страшно. И защищал. И позволял правила нарушать. Скажем, в 1970-м Илленко попросил назначить оператором-постановщиком «Белой птицы с черной отметиной» Вилена Калюту. Как, у него ж образования операторского нет, вообще никакого? Ну и что, если гений? И директор идет на риск, дает такое разрешение. Итог известен: Калюта вырос до одного из лучших в кино операторов...
Терпение начальства оборвалось в 1973-м, Цвиркунова уволили. Начинались другие времена, при которых номенклатурщики опять торжествовали. Цвиркунов, под руководством которого Довженковская киностудия вышла на уровень мирового искусства, был не нужен. Василий Васильевич оказался в академическом Институте искусствоведения, фольклора и этнографии, в отделе киноведения, позже — на кинофакультете Института театрального искусства имени И.Карпенко-Карого, где был деканом. Энергично продвигал идею создания Института экранных искусств (позднее это таки удалось). Стал академиком Национальной академии искусств.
Его уважали безгранично. Ну, так все еще случается между людьми. Заслужил.
Через год — столетие со дня рождения Василия Васильевича Цвиркунова. Будет готовиться книга о нем. Просьба ко всем, кто знал его, работал с ним, — написать воспоминания, хотя бы короткие. А еще — архивные материалы, письма, документы...
