ЧЕТВЕРГ
Еще в преддверии открытия вернисажа стало известно, что мурал (настенная роспись в стиле стрит-арт) киевского художника Владимира КУЗНЕЦОВА «Колиивщина: Страшный суд» запрещен к показу и уничтожен — закрашен черной краской. Также из экспозиции была изъята картина Василия Цаголова «Коктейль Молотова». Насколько можно понять, об этом лично распорядилась генеральный директор «Мистецького Арсенала» и куратор выставки Наталья Заболотная.
На следующий день заявления об увольнении в знак протеста подали заместитель гендиректора «Мистецького Арсеналу» Александр Соловьев и шеф-редактор основанного Заболотной журнала «Art Ukraine» Катерина Стукалова.
По просьбе «Дня» Владимир Кузнецов прокомментировал эти события (интервью в полном объеме).
***
— Владимир, стала ли для вас эта ситуация неожиданностью?
— Сюрпризом, скорее, было то, что меня пригласили именно с тематикой Колиивщины. Я развиваю эту тему в цикле работ и уже сделал два мурала — первый в киевском Центре Пинчука — на тему офорта Василя Касияна, а второй — в Варшаве, в центре современного искусства «Замок Уяздовский».
— Наиболее провокационными, очевидно, стали изображения продажных священнослужителей, которые варятся в адском котле.
— Это сцена ада, смешанная с современностью. Никто же не назовет праведниками продажных судей или ментов-насильников. Еще там были пьяные водители, которые рулили задницей, а продажные священники, которые мучаются в аду, — один из классических сюжетов на иконах, Страшный суд без этого не рисуется. Кроме того, в текстах есть тема уничтожения иерархий, самообразования, обмена опытом, горизонтальной самоорганизации.
— Все же, что, по-вашему, вызвало такую реакцию руководства «Мистецького Арсеналу»?
— Мне кажется, что причина таких действий — иерархическая зависимость. Государство платит за выставку, которая, к тому же, проходит под покровительством церкви. Наталия Заболотная испугалась ответственности и ни с того, ни сего просто решила совершить акт вандализма, взять на себя ответственность за адское наказание неправедных людей, о которых очень много у нас сейчас говорят, не дав при этом дорисовать сцену рая.
— Акт вандализма — это сильно сказано.
— Но зарисовывать, уничтожать работу!.. А впрочем, она не уничтожена, она живет теперь везде — на фотографиях, в интернете, в прессе. Информация пошла намного дальше, чем просто на стене.
ПЯТНИЦА
В вечер открытия «Великого и величественного» перед входом в «Мистецький Арсенал» планировалась акция протеста левых активистов против клерикализации общества и против цензуры. Еще до начала этот пикет вызвал крайне негативную реакцию некоторых священников, один из которых, архимандрит Гедеон, пообещал манифестантам «анафему» и «проклятие до седьмого колена».
Владимир ЗАДИРАКА, анархист, активист Автономного союза трудящихся и один из инициаторов акции, отметил в ее начале:
— Ситуация с импровизированным прямоугольником Заболотной фактически подтверждает тезисы, которые мы высказывали в эти дни. Я имею в виду строительство государственной православной идеологии. В рамках этой идеологии будут вычеркиваться любые художественные объекты или идеи, которые не соответствуют требованиям нынешнего режима. Режим стремится опираться на что-то более существенное, чем те смешные проценты поддержки, которые он имеет. Единственное, что остается — апеллировать к сакральному, то есть к 65% поддержки религиозных организаций. Именно с этим связана вся активность церкви. Есть уже список законов, которые должны помочь церкви или заниматься хозяйственной деятельностью, или прямо нарушать Конституцию относительно отделения церкви от государства и церкви от школы. Когда церковь и государство объединяются, они становятся слишком сильными для того, чтобы человек мог противодействовать им. Мы стоим на позиции свободы людей, даже если не отражаем мнения большинства. Но мы — то меньшинство, которое имеет право на свой взгляд и будет его защищать. Церковь и государство должны существовать отдельно.
Пикет насчитывал не более 10 человек, которые, преимущественно молча, стояли с двумя транспарантами. Даже такая скромная манифестация вызвала заострение паранойи у власть предержащих и их стражей порядка. Сначала появился милицейский чин, который заявил, что право на мирные собрания ограничено Окружным административным судом города Киева с 26 по 28 июля. Протестующие резонно говорили, что такое ограничение является антиконституционным. В конечном итоге, офицер пообещал, что на участников акции составят административный протокол, а задерживать их никто не будет. Как часто бывает с нашей милицией, последнее оказалось ложью. Через полчаса после начала пикета — который, напомню, никому не мешал и проходил мирно — около «Мистецького Арсенала» появилось не менее чем два десятка ОМОНовцев, которые грубо, на виду у многочисленных журналистов задержали всех участников демонстрации.
В тот же вечер мне удалось поставить несколько вопросов собственно генеральному директору «Мистецького Арсеналу» Наталии ЗАБОЛОТНОЙ.
— Как бы вы могли прокомментировать ситуацию с работой Владимира Кузнецова?
— Мы обратились в прессу. Это была моя прямая речь. Мне нечего прибавить. Это было моим решением как главного куратора проекта и как директора большого музейного учреждения. Я ответственна за развитие музея и, возможно, моя любовь к современному искусству и ответственность за учреждение и будущее «Мистецького Арсенала» перевесили. То есть, давление ответственности. Прошу прощения у всех, кого оскорбило мое решение, но оно было таковым.
— Почему такие меры безопасности вокруг «Мистецького Арсеналу»?
— Это связано с приездом патриархов, которые сегодня прибывают в Киево-Печерскую лавру и с прибытием животворящего креста Андрея Первозванного.
— Спрашиваю потому, что сегодня у входа задержали пикетчиков.
— Мы находимся около стратегического объекта — Киево-Печерской лавры. Вы должны понимать, что у нас нет столько средств, чтобы нанять столько милиции. Вы же знаете, у нас в «Арсенале» всегда много людей.
Торжественное открытие с речами так и не состоялось. Зато Наталии Филипповне пришлось дозваниваться до Печерского райотдела милиции с просьбой отпустить задержанных, что и было сделано около 20.30.
ИТОГИ И ПРИЧИНЫ
Следовательно, итог уик-энда таков: две запрещенных к показу картины (одна из которых уничтожена), отставки в верхушке «Мистецького Арсеналу», грубо разогнанная демонстрация прямо перед входом на выставку; в целом — оглушительный скандал, равных которому не было, кажется, во всей истории современного искусства в независимой Украине.
В этой истории жалко всех: и художников, и задержанных манифестантов, и Соловьева, и Стукалову, и Заболотную (давление на нее действительно колоссально, при том, что на своей должности, в своем цеху она делает много хорошего). «Мистецькому Арсеналу» теперь придется долго и кропотливо улаживать репутационные потери — искренне надеюсь, что это удастся. Но проблема намного шире.
Все, что произошло, кажется глубоко логичным. Иначе и не могло быть с выставкой, включенной в программу достаточно странного, как для светского государства, но бессмысленно-пафосного праздника лишь одной церкви из всех, представленных в Украине. «Мистецький Арсенал» — государственная организация. В каком состоянии у нас государство, напоминать лишний раз не нужно. Со своей стороны, сегодняшнее официальное православие, как и власть, существует за ограждением из милицейских палок, за черной пеленой цензурных прямоугольников, на костылях мракобесных законов. Если — наперекор давно принятым принципам разделения светской и религиозной жизни — ТАКАЯ власть и ТАКАЯ церковь начинают действовать заодно, они превращаются в двуглавого монстра, способного принести простым гражданам много беды. Поэтому и цензура, которая раньше вроде бы ограничивалась только СМИ, теперь просачивается туда, откуда ее, казалось бы, искоренили с падением коммунизма. Судя по тем законопроектам, которые сейчас готовятся; по недавним нападениям на журналистов и на общественных активистов (в частности, на участников группировки «Фемен»); по разгонам последних акций протеста — церковь на пару с государством опять пытаются диктовать нам, где, когда и как протестовать, с кем и как спать, какие произведения искусства смотреть, а какие — нет.
Жалкие попытки.
