Первое, что приходит в голову, когда стоишь возле роскошной афиши спектакля «Моисей» Львовского театра оперы и балета им. С.Крушельницкой, — это осознание того воистину умопомрачительного факта, что в наше время, оказывается, кто-то все еще пишет оперы. Масштабное музыкальное сочинение создано нашим соотечественником, народным артистом Украины, лауреатом премии имени Т.Шевченко Мирославом Скориком. Более того, как в «старые добрые» времена, опера написана по заказу театра (а именно — директора Львовской оперы Тадея Эдера). Постановку «Моисея» во Львове благословил Папа Римский Иоанн Павел II. Либретто оперы написано Б.Стельмахом и М.Скориком по одноименной поэме И.Франко. Понятно, что основой для первой известной нам оперы третьего тысячелетия мог стать сюжет только весьма и весьма значимый для истории человечества. Моисей — автор пяти книг Библии; он возглавил исход своего народа из рабства и является символом мудрости и одержимости народного проводника. По мнению историков, Моисей жил в XIII столетии до н.э. Эта дата была установлена по биографии египетского фараона Рамзеса II, во время правления которого Моисей вывел израильский народ из Египта. Широко известны многочисленные живописные, скульптурные, поэтические и музыкальные произведения, сюжеты которых отражают эти знаменательные события (в том числе — оперы Дж.Россини «Моисей в Египте» и А.Шенберга «Моисей и Аарон»).
Ораториално-костюмированный Пролог оперы исполняется солистом (Поэт), хором и оркестром. Страстные слова Поэта о страданиях измученного гебрейского народа летят в зал, сопровождаемые мощными возгласами хора. Игорь Кушплер (Поэт) — обладатель сочного, красивого по тембру баритона, эффектно контрастирующего с хором — исполняет свою партию на едином дыхании, динамично и вместе с тем одухотворенно. Его современный европейский костюм на фоне архаичных одеяний хористов ассоциируется со временем создания поэмы И.Франко и подчеркивает актуальность происходящих на сцене событий. Сценический облик Поэта также весьма напоминает и самого Ивана Франко, хотя, конечно, создатели спектакля были далеки от банальной мысли о столь прямолинейном иллюстрировании многоуровневого содержания либретто оперы.
Первая картина переносит зрителей в пустыню Синая. Дети, играя в песке, строят город своей мечты. Романтическая музыка дуэта Егошуа (Олег Лихач) и Лии (Светлана Мамчур) погружает слушателей в состояние умиротворенности, которое, впрочем, длится недолго. На сцене появляется «оппозиция» в лице Авирона (С.Степан) и Датана (В.Кривко) с группой их приспешников, которые недовольны бесконечными испытаниями путешествия по пустыне. Где же чудесный край, о котором сорок лет говорит Моисей? Не придется ли всю жизнь жить и умирать в пустыне? (Не правда ли, вопросы животрепещущие?) Конфликт веры и неверия может разрешить лишь сам Моисей, ведь, проведя народ в Палестину, он выполнит волю самого Иеговы.
Украшением этой развернутой сцены стали яркий, сильный тенор О.Лихача и серебристое сопрано замечательной певицы С.Мамчур. Их дуэт — один из самых удачных лирических фрагментов партитуры. Эмоционально насыщенный монолог Авирона С.Степан исполняет очень экспрессивно и артистично, демонстрируя богатство баритональных красок своего голоса. Очень выразителен был и В.Кривко, произнося ужасные угрозы в адрес Моисея: ...Хто до бунту посміє народ закликати, до зміни.., Хай опльований буде всіма І побитий камінням!
(Слава Богу, парламентская демократия теперь ограничивается определенными этическими нормами, хотя ситуация все- таки очень похожа на то, что мы периодически видим по телевидению.)
Интонационно изысканная центральная партия Моисея представляет большую трудность для исполнителя. Александр Громиш (бас) создал величественный образ пророка, убедительный в своей страсти и вере. Даже сомнения, терзающие его душу, лишь подчеркивают грандиозность происходящих событий. Автор нашел выразительные, хотя и скупые, жесты, оттеняющие содержание вокальной партии, усиливающие эмоциональное воздействие вокала. Вместе с тем, не раз в процессе его пения возникало желание переместить актера на авансцену, поближе к публике, дабы оркестр не заглушал звучание голоса. Его «дефицит» ощущался даже в девятом ряду партера. Впрочем, возможно, «виновата» в этом не слишком удобная для певца тесситура самой партии или чересчур энергичная игра оркестра. Сделать окончательный вывод в этом вопросе нельзя ввиду того, что А.Громиш — пока единственный исполнитель партии Моисея.
Сцена поклонения Золотому Тельцу — балетный апофеоз спектакля. Языческие танцы, «украшенные» откровенной эротикой, сорвали настоящую овацию искушенной киевской публики. Завораживающая первозданность музыкального оформления (хор и оркестр), эффектный танец Одалисок, появление блистающего золотом скульптурно точно воссозданного (ну со всеми подробностями...) Тельца с восседающей на нем и действительно потрясающе красивой, почти обнаженной артисткой балета произвели фурор.
Во втором акте оперы душу Моисея раздирают сомнения: Сорок літ я трудився, навчав, Щоб з рабів тих зробити народ! Та дістав тільки кпини й каміння...
Параллельно действует и нечистая сила — злой дух Азазель (А.Данильчук) в великолепном сценическом костюме, символизирующем все существующие пороки человечества (художник по костюмам — Оксана Зинченко), делает свое черное дело, внося дополнительную смуту в и без того израненную душу пророка: Що, як голос, що вивів тебе На поход той нещасний, Був не Бога, а твій, Внутрішній, власний?
Катастрофически неправильного решения Моисею удается избежать благодаря страстной молитве, обращенной к Богу. Музыку этой сцены можно отнести к числу наиболее вдохновенных страниц партитуры. Композитору удалось создать незабываемый музыкальный образ, превосходно воплощенный А.Громишем. Вместе с тем, если считать этот монолог оперной арией, то с чисто режиссерской точки зрения необходима какая- то сценическая поддержка, действие, движение, жестикуляция хотя бы. Ведь эмоциональный текст молитвы предоставляет для этого прекрасные театральные возможности.
Впрочем, надо признаться, что, видимо, творческий коллектив киевской оперы разбаловал столичную публику. Вот уже и арию в новой опере нельзя спокойно спеть стоя (сидя, лежа) без яркой жестикуляции и «рывков» из одного угла сцены в другой.
Проблема, однако — по крайней мере, на гастролях в Киеве — состоит в том, что даже помимо желания во время просмотра спектакля в голову лезут прямые ассоциации с другой оперой — фактически о тех же библейских событиях — «Набукко» Дж.Верди, которая не далее как в сентябре (последний раз) звучала со сцены Национальной оперы. Оставим вне дискуссии музыку и качество киевского вокала. Поговорим о той сфере оперного спектакля, в которой два театра могут быть «на равных», — постановочной части, режиссуре, сценографии (режиссер-постановщик «Моисея» — Збигнев Хшановский, Польша).
Конечно, сам избранный сюжет больше подходит для оратории, чем для оперы; самые продолжительные мизансцены в спектакле — пение солиста с хором, то есть ситуация типично ораториальная. Да, пожалуй, и самые восхитительные, вдохновенные фрагменты музыки (по мелодике, выразительности) — те, где рукой автора «водил» по нотной бумаге Всевышний (как Моисей вел гебрейский народ по пустыне) — все эти эпизоды больше напоминают кантату, ораторию, чем оперу. Что ж, авторская фантазия может и выходить за формообразующие ограничения жанра. Слава Богу, на дворе XXI век, и тонкие артистические сферы лишены догматов средневековой музыкальной инквизиции. Но если все-таки сочинение пишется в жанре оперы — динамичная режиссура, сценография просто необходимы. Что, кстати, прекрасно поняли и воплотили в спектакле костюмер (О.Зинченко), художники-постановщики (Тадей Рындзак и Михаил Рындзак) и балетмейстеры (Сергей Наенко, Людмила Марина и педагог-репетитор Наталия Слоюлдян).
Стилизованные костюмы очень помогли каждому из актеров в создании сценического облика своего персонажа. Они красочны, фантастичны, оригинальны. Наиболее удачны облачения Моисея, Азазеля, Иохаведы (матери Моисея), многие костюмы кордебалета (Одалиски, змеи, жрицы Ваала). Иногда, правда, казалось, что именно представители (и особенно — представительницы) темных, демонических и потусторонних сил вызывают исключительный прилив творческой фантазии и человеческих симпатий у работников постановочной части. Уж больно хороши!
Сцена с демоном и голосами, звучащими через микрофон, — одна из самых ярких в постановке. Однако на этом страдания Моисея не заканчиваются. Появляется дух Матери пророка — Иохаведы (Нелли Кулагина), который уговаривает сына отступиться от его великой идеи. Однако Голос Иеговы (Василий Дудар) мощным басом оповещает Моисея о каре небесной, которая постигнет его за сомнения, закравшиеся в сердце.
В последней картине оперы народ, оставшись без Моисея, осознает, что утратил то, «що давало змисл життєвий, просвітляло і гріло...» Именно в этой картине мы услышали великолепный баритон Андрея Бенюка (пастух Симеон), партия которого, к сожалению, состояла всего лишь из нескольких музыкальных фраз.
В финальной сцене несколько обескураживали долгозвучащие воинственные возгласы хора, Егошуа и Лии: «До походу, до зброї! До походу, до бою!» Из песни, как говорится, слова не выкинешь, но все же... публика в зале слегка поеживалась.
В заключительном эпизоде сценическое действие обрамлялось лучезарным небосводом, а музыка была полна ожидания грядущего счастья.
Мирослав Скорик — еще один «последний романтик» XX века. Его музыка полна экспрессии, тонкой мелодики, интонационной выразительности. Он прекрасно чувствует возможности и потенциал каждого певческого голоса. Именно поэтому зал аплодировал дирижировавшему своим сочинением Маэстро стоя, приветствуя его музыку и весь творческий коллектив Львовской оперы.
Красочный крупноформатный буклет оперы «Моисей» с полным текстом либретто и юбилейного поздравления Папы Римского не содержал, к сожалению, важнейшей для слушателя информации о том, кто же конкретно исполняет главные партии: на каждую роль в буклете выписаны в среднем три-четыре солиста. Неужели трудно было поставить традиционные театральные «галочки», ведь зрителю так важно знать имена артистов именно до, а не после спектакля. Отметим также отсутствие в некоторых фрагментах должной динамической сбалансированности в звучании оркестра, хора и солистов, вследствие чего содержание отдельных музыкальных фраз разобрать было довольно трудно.
И все-таки, первый год третьего тысячелетия подарил нам одну из лучших отечественных опер. В нашем музыкальном (к тому же — зимнем) саду распустилась невиданная экзотическая орхидея под библейским именем «Моисей».
