На сцене парижского оперного театра «Бастилия» состоялась премьера оперы «Вишневый сад». Ее сочинил известный французский композитор Филипп Фенелон, либретто Алексея Парина, сообщают izvestia.ru. Спектакль поставил француз Жорж Лаводан после того, как взяться за дело «не рискнул» модный российский режиссер Дмитрий Черняков. Все ведущие партии исполняют российские певцы, за исключением роли Раневской, в которой выступает родившаяся в Казахстане гречанка Елена Келесиди.
Чеховский шедевр авторы подвергли кардинальной ревизии. Изо всей пьесы выбран только третий акт, который начинается сценой бала. Некоторым персонажам вроде студента Пети Трофимова места в новом опусе не нашлось. Напротив, на сцене появляется «оживший» Гриша — утонувший сын Раневской. Время от времени на сцену выпархивает балерина в пачке, которая явно не находит себе места среди остальных персонажей. 59-летний Филипп Фенелон, автор семи опер, сочинил для «Вишневого сада» музыку, мало созвучную чеховской атмосфере. «К сожалению, недостаточно заставить петь героев великого русского драматурга, чтобы создать музыкальный эквивалент его напряженного психологического мира», — констатирует парижская критика.
Видимо, для придания большей «русскости» своему произведению французский композитор щедро цитирует композиторов-классиков — от Мусоргского до Шостаковича и Щедрина. Удачно введен хор девушек, собирающих вишню. Они «душевно» исполняют русские народные песни и песни на стихи Блока, Бунина и Полонского.
Хороши в своих партиях солисты Большого театра Марат Гали (Гаев) и Анна Крайникова (Варя). В роли мальчика Гриши трогательна Александра Кадурина из московской Новой оперы. В партии немки-гувернантки Шарлотты Ивановны неожиданно звучит бас Миши Шеломянского.
Едва ли не центральным персонажем оперы стал почти бесполый Фирс (Ксения Вязникова). И опера, вопреки чеховскому оригиналу, заканчивается его неожиданной фразой, обращенной к Раневской и Гаеву: «Станем втроем вечность коротать». К сожалению, сама постановка статична, холодна и слишком рациональна. Как иронизирует газета «Монд», пожалуй, «самым неудачным ее моментом оказались декорации француза Жана-Пьера Вержье. Он, понятное дело, во избежание банальности не мог изобразить на сцене собственно вишневые деревья или разные яблони с березками, но декоратор установил гигантские растения, напоминающие платаны. Они больше похожи на сибирский лес, пострадавший из-за близости Чернобыля, чем неухоженный помещичий сад».
Композитор, однако, уверен в своем детище.
— Зачем опере быть популярным массовым зрелищем? — сказал накануне премьеры Филипп Фенелон. — Это же не шансон и не телевизионное шоу. Мир оперы — особый, в него нельзя просто так войти и его понять. Но она совсем не для избранных. Часто приходят люди случайные, которым опера сразу нравится.
Автор оказался прав. Парижская публика приняла оперу очень тепло.
