Оказавшись несколько лет назад в Канаде, я встречал работы нашей землячки, художницы Галины Мазепы, во многих украинских семьях, и в Торонто, и в Оттаве. Ее своеобразная художественная манера сразу обращала на себя внимание: этот стиль не перепутать не с чьим. Яркий, органично национальный, он вобрал опыт мирового искусства.
А начиналось все в Екатеринославе (в настоящее время Днепропетровск), где к местному художнику Николаю Погрибняку родители как-то привели маленькую девочку. Призабытый сичеславский художник Николай Степанович Погрибняк (1885—1965) — тоже нынешний юбиляр: в декабре исполнится 125 лет со дня его рождения.
Отец Галины Исаак Мазепа — известный украинский политик, в 1919-м глава правительства Украинской Народной Республики. По специальности ученый-агроном, общественный и политический деятель родом из села Костобоброва Новгород-Северского уезда (в настоящее время Семеновского района) на Черниговщине. Интересно, что известная российская журналистка Анна Политковская, убитая в 2006 году, появилась на свет в 1958-м в Нью-Йорке, как Анна Мазепа. Ее отец, Степан Федорович Мазепа, родился в селе Костобобрив Семеновского района Черниговской области, работал в миссии Украинской ССР при ООН. Поэтому эти Мазепы из одного Костобоброва — наверное, дальние родственники. А, возможно, и не далекие.
Исаак Мазепа был одним из лидеров УСДРП, вступил в партию еще с 1905 года. Смолоду Исаак Мазепа был активным членом украинского студенческого общества в Петербурге, до революции работал как специалист в области земледелия, с 1915 года проживал в Екатеринославе, работал в продовольственном комитете. В 1917 году — земский деятель на Екатеринославщине, в 1919 году — член Трудового Конгресса и секретарь ЦК УСДРП, с апреля 1919-го — министр внутренних дел, с августа — глава правительства Украинской Народной Республики (как таковой некоторое время принимал участие в Зимнем походе). В мае-июне 1920 года Исаак Мазепа — министр земельных дел. С 1923 года — в Чехословакии, с 1945 в Германии, лектор, доцент и профессор Украинской хозяйственной академии. После Второй мировой войны И. Мазепа — один из организаторов Украинского Национального Совета. Оставил ценные трехтомные воспоминания о событиях 1917-21 гг. «Украина в огне и буре революции».
Жена Исаака Мазепы Наталия Сингалевич-Мазепа (1882-1945) была общественным деятелем и врачом-бактериологом, родом из Каменец-Подольского. В студенческие времена — активный член Петербургской группы РУП-УСДРП. Как бактериолог работала в Екатеринославе, на Волыни, и с 1923 года — в Праге. Печаталась в чешских профессиональных журналах, на украинском языке выпустила учебник социальной гигиены. Погибла в Праге в начале 1945 года...
Дочка Исаака и Наталии Мазеп Галина Мазепа-Коваль родилась 9 февраля 1910 года в Петербурге. Незадолго до своей смерти, осенью 1992 г. Галина Мазепа охотно откликнулась на мое письмо с просьбой поделиться воспоминаниями о Екатеринославском детстве, о своем учителе Николае Погрибняке. Вот отрывки из этого письма:
«Многоуважаемый Николай,
...Все мои воспоминания об Украине — это из Екатеринослава. В Днепре мы с папой и мамой купались. А со служанкой и Таней (сестрой. — Н. Ч.) в колясочке ходили между каменными бабами в музей, а, войдя, нас встречали волки из своего логова (речь идет об отделе естествоведения музея — Н. Ч.) Вспоминаете о моей сестре Татьяне, которая давно умерла в Чехии от воспаления легких. Мама умерла в Чехии в 1945 году, когда американцы напали на Прагу. Ее нашли с двумя нашими мальчиками в кратере от бомбы. Потеряв детей, мы, муж Владимир Коваль и я, выехали навсегда из Чехии с последними украинцами. Жили в Германии и в Париже и доехали до Южной Америки с сыном Богданом. В Венесуэле родился еще один сын Иван. Богдан архитектор, а Иван юрист. Имеем шестерых внуков, двое тоже архитекторы.
В Екатеринославе мы жили на Басейной улице (в настоящее время — ул. Писаржевского. — Н. Ч.), за углом были казармы (бывшие Феодосийские казармы, в настоящее время это территория Юридического университета на проспекте Гагарина. — Н. Ч.). Я выросла крепкой девочкой, потому что целыми днями просиживала на высоких деревянных воротах, посматривая на воинов, которые шли в казармы. Когда пришли украинские вояки, закрыли наш детский садик «фребеличек», куда мама записала меня и девочку служанки Килины. Антося и я ходили к «фребеличкам», Килина нянчила Таню.
После того, как русские вояки допели:
«Соловей, соловей пташечка,
Канареюшка жалостно поет»
пришли украинские
«синежупанники» и засвистали:
«Засвистали козаченьки в похід з полуночі,
Заплакала Марусенька свої карі очі...»
Потом приехали «черношлычники», все в черном: в черных шапках, с черными шлыками, на черных конях — конница.
Тогда открыли украинскую гимназию, меня приняли сразу, потому что «фребелички» и мама меня хорошо выучили азбуке, и мне уже было семь лет... Как-то решили поставить «Козу-дерезу» Лысенко. Все зашевелилось, и все готовились к спектаклю. Поднялась большая женская беготня вокруг пианино. Вероятно, какая-то профессор была музыкальной артисткой, потому что уже собрали хороший детский хор и выбрали артистов. Мама, хоть была школьным врачом, принимала во всем активное участие. Наверное, поэтому меня выбрали «лисичкой-сестричкой». Других профессоров не вспомню, но у нас в доме часто говорилось о Петре Ефремове. «Коза-дереза» прошла очень хорошо...
Мама, которая все время была врачом в гимназии, договорилась, что молодой профессор рисования Погрибняк будет давать мне частные лекции. У нас дома у папы в кабинете ставили на стол стакан горячего чая для профессора, стаканы с водой и кистями, акварели. Профессор рисовал пейзаж с домиком с соломенной крышей, с садиком, полным подсолнухов и мальв. Я смотрела, профессор пил чай.
Однажды перед Пасхой профессор заказал на кухне несколько вареных яиц. Принес свечу и несколько баночек с разными красками. Нарисовав воском от свечечки рисунок, обмакивал в какую-то краску, а затем в другую и получалась чудесная писанка. Я тоже сделала воском рисунок, сняла его и добавила желтую краску, вымыв щеточку в чае профессора. Прежде чем я успела его об этом предупредить, профессор взял чай и выпил его. Я решила, что отравила профессора и опечалилась. Как же я обрадовалась на следующий день, встретив профессора Погрибняка живого и здорового...»
Галина Мазепа называет всех преподавателей профессорами, что для нас немного необычно.
Как же складывалась дальнейшая судьба семьи Мазепы? Вот что об этом написала пани Галина в своих воспоминаниях:
«Опять пришли русские. Папу арестовали, потом выпустили. Маме дали отпуск на работе (бактериологический институт). Говорили, чтобы ехала с детьми куда-то далеко. Мама выбрала Феодосию, малоизвестные пляжи в Крыму. Мы там жили в домиках возле пляжа. Когда похолодало, и Екатеринослав еще был под русскими, мама решила ехать к своей сестре Лиде, муж которой был инженером на угольных шахтах. Там прожили всю зиму, а когда растаяли снега, мы с приключениями вернулись по Днепровским льдам в Екатеринослав. Там мы прожили еще до 1921 года, когда осенью сильная буря с большим градом повыбивала в нашем доме все двойные окна.
«Как мы проживем зиму?» — сокрушалась мама. Но папа прислал самую младшую сестру мамы Нину, которая работала при украинском войске за рубежом. Нам она помогла перейти Збруч, но не вернулась. Уговорила маму покинуть Екатеринослав, а сама вернулась в Украину. Больше мы никогда о ней не слышали».
С 1923 года более двух десятилетий прожили Мазепы в Праге. Я спрашивал Галину Мазепу и о сичеславцах в Праге. Вот что она ответила:
«Евгения Вырового хорошо знаем. Жил недалеко от нас, имел магазин филателии. У него работала Наталья Кучерявенко, наша приятельница и жена Козицкого. Выровой и Наталья, кажется, покончили жизнь самоубийством, когда в Прагу пришли россияне. (Речь о 1945 г. — Н. Ч.).
Пан Биднов с сыном были постоянными гостями у нас. Куда они поехали из Праги — не знаю. Последнее время их в Праге не было».
Теперь-то мы знаем: Арсен Биднов совсем молодым утонул во Влтаве. А его отец профессор Василий Биднов перешел на преподавательскую работу в Варшавском университете.
Вот такое интересное письмо, которое проливает свет еще на одну страницу жизни в Сичеславе периода освободительных завоеваний. От Ивана Трубы к Николаю Погрибняку, а от него — к Галине Мазепе и ее родителям тянется тропинка во времени. Тропинка домой... кстати, в Украине воспоминания Галины Мазепы впервые печатались в 1996 году в журнале «Пам’ятки України».
Закончив украинскую гимназию в Праге, Галина Мазепа в 1929 году поступает в Государственную художественно-промышленную школу, где учеба продолжалась шесть лет. Она мечтает поехать в Париж, но на это нужны были деньги, и художница иллюстрирует пражские юмористические журналы, готовит обложки для ряда женских еженедельников. Так ей удается собрать немного денег и впервые посетить Париж, о котором так давно мечтала. Вместе со своим будущим мужем Владимиром Ковалем они знакомятся с шедеврами искусства. Там же состоялось знакомство с бывшим екатеринославцем Иваном Рудичевым, директором украинской библиотеки им. Симона Петлюры. Старенький и почти слепой пан Рудичев обрадовался, увидев своего давнего приятеля Владимира, который привез показать свою невесту.
Вернувшись в Прагу, Галина Мазепа принимает участие в больших сборных выставках украинского искусства в Берлине, Праге, Львове. Массовыми тиражами печатаются ее художественные труды.
В Праге 1939 года она вышла замуж за инженера Владимира Коваля. У них родилось двое сыновей — Владимир и Юрий. Гостем их дома часто был талантливый украинский художник Николай Бутович. Исследователи обращают внимание на то, что в их творчестве было много общего. Бутовичу принадлежит альбом гравюр на дереве «Украинские духи», выпущенный в 1924 году в Лейпциге. Художник обратился к образам украинских народных верований — ведьмам, чертям, домовым... И Галина Мазепа в начале 30-х издала серию цветных открыток с образами украинской мифологии. Из Львова ей поступали заказы на иллюстрирование украинских изданий. Она успешно пробует свои силы и как театральный художник, проектируя театральные костюмы. Художницу зачисляют в национальные модернисты: сюжеты для своих работ она брала из национальной жизни.
После войны, после вынужденного выезда из Европы в Венесуэлу с семьей в конце 1947 года, Галина Мазепа оказалась в стране тропического климата и ярких красок. Этот период ее творчества считается самым продуктивным. Ее творческая наработка очень велика. Среди ее произведений — художественные произведения украинской тематики «Ворожіння» (1946), «Русалки» (1948), «Гуцульска мати» (1972), «Мавка» (1977), «Три жінки» (1977) и многие другие.
В 1956 году в Венесуэле в Национальном салоне ее произведение получило первую награду, которую ей вручал президент страны. Этой награды она удостоена за рельефную картину, на которой вылеплена Божья Матерь Покрова, держащая рушник, которым прикрывала лодку-чайку с казаками. Этим произведением, которое получило такое высокое признание в стране проживания художницы, как и другими своими произведениями, она знакомила чужой для нее, украинки, мир с близкой и родной ей тематикой, украинской традицией, благодаря таланту, собственным усилиям и материальным средствам, которые она обрела в тяжелом труде.
Галина Мазепа умерла в Каракасе в июне 1995 года. Она еще успела увидеть свои воспоминания, выпущенные в 1993 году в Торонто. Как признавалась она сама, все ее воспоминания об Украине — это воспоминания о Екатеринославе (Сичеслав), откуда 11-летней с родными она отправилась в путешествие по мирам.
