Богдан Николаевич — творческая личность, прекрасный актер Львовского национального академического украинского драматического театра им. Марии Заньковецкой, режиссер, педагог, театровед, академик Национальной академии искусств, профессор Национального университета им. Ивана Франко. Ныне к многочисленным титулам Козака добавился, наверное, важнейший — он стал лауреатом Премии им. Шевченко. Высокую художественную награду актер получил за концертное исполнение поэтической композиции «Євангеліє від Тараса» по произведениям Т. Шевченко, литературно-музыкальная композиция «Думи» на стихи Т. Шевченко. Наша беседа о влиянии личности Кобзаря на его творчество, о родном театре, коде Львова, законе не привязанности, гражданской позиции, разных поколениях, актерском «тыле» и другом читайте в этом интервью.
— Шевченко учил и учит нас любви к своей земле и учит быть правдивыми перед собой, Богом, народом, — говорит Б. КОЗАК. — Я не знаю другого поэта, который бы так откровенно говорил о своих и чужих, — подобно пророку, который говорит Богу, что он думает по поводу порабощения его народа и когда этот народ получит свободу. Впервые я декламировал Шевченковское «І мертвим, і живим...» девятиклассником, на школьном вечере. А потом постоянно читал Кобзаря как актер и был занят в спектаклях, поставленных по его произведениям. К Дням Шевченко всякий раз перечитываю наследие Тараса Григорьевича, ищу, что бы взять, чтобы произведение было созвучно сегодняшнему дню. Хотя универсальное произведение — послание «І мертвим, і живим, і ненародженим...». Это как песня, из которой нельзя выбросить слов...
— Вас можно назвать ветераном львовской сцены, сколько работаете в Театре им. М. Заньковецкой?
— Пришел в студию театра в 1961 году. Но до театра искал профессию. Еще учась в школе, думал о вступлении в духовную семинарию. Потом хотел стать журналистом... а закончил техническое училище и впоследствии — филологический факультет Львовского университета. Я никогда не пожалел, что избрал профессию актера. Мне в ней легко дышится — как на природе. Актер — это контакт с разными людьми, разными режиссерами, своего рода человеческая академия, где познаешь жизнь людей, раскрываешь ее — через пьесу, через персонаж, и в то же время должен сам в живом общении с людьми проявлять определенную внимательность, ум, такт... На всю жизнь запомнил свою первую работу на сцене. После первого года учебы в студии я сыграл роль Дон Хуана в спектакле «С любовью не шутите». Пьесу испанского драматурга Кальдерона поставил Сергей Смиян, а моими партнерами выступили: Домиан Козачковский, Любовь Каганова, Екатерина Хомяк, Александр Гринько, Богдан Кох, Юрий Яременко, Таисия Перепелицина — лучшие актерские силы. Кстати, я играл Дон Хуана по очереди с Богданом Ступкой.
— В Театре им. М. Заньковецкой было две студии, а в какой вы учились?
— Во второй. Она была создана в 1959 г., и ею руководил Борис Фомич Тягно — ученик Леся Курбаса. Преподавали нам такие мастера, как Алексей Рипко, Домиан Козачковский, Анатолий Ротенштейн, Александр Гай, Владимир Аркушенко, Владимир Овсийчук.
— С вашей точки зрения, чем сильны заньковчане?
— Ансамблевостью и национальной настроенностью: всегда говорить народу правду, беречь классику, язык, одновременно познавая мировую культуру. Других путей для театра такого масштаба, как наш, не существует.
— В скольких спектаклях принимали участие?
— Кое-что записывается, кое-что забывается. В целом я сыграл до ста сорока ролей — больших и малых.
— Любимая есть?
— Нет. Потому что каждая новая роль, с начала и до выхода на сцену, — как рождение ребенка. И вопрос, скорее, в том, что тебе эта роль может раскрыть, дать. Здесь, скорее, работа с режиссерами, которые помогли тебе осознать себя как актера, открыть определенные черты, о которых ты еще не знал, возможности твои. Это как исполнение того или иного произведения музыкантом. И это дает определенный творческий диапазон — можно играть комическую, драматическую или трагическую роль, просто роль как таковую.
— Можете ли назвать партнеров, работа с которыми доставляла вам особое удовольствие? Я понимаю, что, подбирая актеров в спектакль, режиссер ставит их в определенные, вынужденные, условия...
— Да, конечно, актер — профессия зависимая. Вы не столько проявляете себя самостоятельно, сколько исполняете роль. Как музыкант в оркестре — есть первая скрипка, а есть вторая. Здесь есть определенная градация, которая определяется не только с возрастом и званиями, но градация возможностей, о которой мы в театре можем друг другу не говорить, но все прекрасно понимают значение того или иного актера как художника. Хорошо, когда это сочетается с чисто человеческими чертами — доброты, внимания, толерантности, желания прийти на помощь, интеллигентности, ума. Тогда актеру вообще цены нет. Так нас учили корифеи, и поэтому, когда, вспоминаю партнеров, согрешил бы, если бы не сказал, что они меня учили в студии, ведь они меня воспитывали примером своего этического поведения в театре и отношением к работе, к профессии. Это Борис Васильевич Романицкий — один из основателей нашего театра, Надежда Петровна Доценко, Домиан Иванович Козачковский. Они воспитывали у нас тот уровень культуры и этики, без которой театра нет. Ведь есть клятва Гиппократа для медиков, правда? Есть и каноны, по которым театр живет как вид искусства. Поэтому, если вы внутренне, в себе, не придерживаетесь соответствующих норм работы над собой, над своим телом, голосом, умом, не читаете, не контактируете, не посещаете выставки, не ходите на концерты, не имеете контактов с людьми других искусств или науки, не знаете их способ мышления, то что вы можете потом сыграть на сцене? Ведь актеру приходится играть разные роли — и физиков, и химиков, и юристов, и учителей, рабочих, и мыслителей... Это все вы делаете как будто из своего материала, но этот материал — это ваше понимание жизни, ваша мировоззренческая позиция, ваше восприятие окружения, это опыт других людей. И поэтому один из основных атрибутов работы в театре — не замыкаться узко в своей профессии.
— Можете ли сравнить зрителя 1960—1970-х годов и современного? Какой лучше для вас, более эмоциональный, и изменились ли вкусы публики?
— Очевидно, что формы изменчивы. Формы везде меняются, как мода — в одежде, литературе, архитектуре. Так же и в театре. Это зависит от того, как режиссер с актерами прочитывает потребности дня. Ведь сейчас все телевидение клиповое, цифровое. И это не может не отразиться на монтаже спектаклей, на ритмах спектакля. Очевидно, что молодежь, которая приходит к нам, — компьютеризированная, любит эстрадную музыку, является иной по ритмам, и это нужно учитывать. И счастье театра, когда он это учитывает — тогда он современный, живет в ногу с обществом. Я не знаю, как бы ныне играли Бернар, Заньковецкая или Станиславский? Мы берем от них самое ценное — то, что в искусстве является вечным. Если Мария Заньковецкая для того, чтоб поехать на гастроли в Москву, закладывает свое колье, то о чем это свидетельствует? О ее высокой гражданской позиции художника, которая стремится развить еще какую-то ветвь украинского театра. Для меня не важно, как она играла — Заньковецкая уже в истории. Она воспитала Бориса Романицкого и других молодых актеров, которые потом стали мэтрами украинской сцены. И это мы должны брать: помочь молодым художникам вырасти в мастера сцены — не такого, как я, другого. В этом наша миссия.
— Сейчас в вашем театре работает много молодежи. О ком бы вы могли сказать как о самых перспективных?
— О Юрии Хвостенко, Андрее Сницарчуке, Альбине Сотниковой, Александре Лютой — эти актеры многомерные, неоднозначные, это будущее нашего театра!
— Богдан Николаевич, у вас никогда не возникало ощущения, что с годами дел все прибавляется и прибавляется?..
— Мы сами выбираем эти дела. Я всегда дополнительно занимался тем, что обогащало меня в профессии, — руководил любительским коллективом, учил сценическому языку, готовил концертную программу или параллельно мог сделать совместный межтеатральный проект, например, с Олегом Стефановым, актером Театра им. Леся Курбаса — спектакль «Загадочные вариации» французского драматурга Эрика-Эмманюэля Шмита (мы ее играли на протяжении десяти лет на камерной сцене). Да, это трудно, потому что это делается после основной работы. И придется жертвовать вниманием семьи. И здесь, если бы не моя жена Марта, которая воспитала мне двух прекрасных детей (дочь Мартусю и сына Назара), ничего бы не получилось! Но жена смогла понять необходимость моего развития в этой еще посторонней деятельности... С возрастом накапливается определенный опыт, и вы становитесь человеком общественным. Я всегда был общественно заангажирован — то ли это были вечера поэзии, то ли Клуб творческой молодежи, которым в 1960-е годы руководил Михаил Косив. Тогда, кстати, к нам приезжали Иван Драч, Лина Костенко, Николай Винграновский. Эти люди в свое время сделали революцию в украинской поэзии — и как поэты, и как граждане. И я могу сказать, что у моего поколения, которое формировалось в 60-е, были прекрасные образцы. Кроме того, Львов всегда был большим творческим клубом, где на кофе собирались художники, поэты, музыканты. Мы говорили, не замыкаясь узко в своей профессии. Разве я могу забыть Дмитрия Крвавича, Эммануила Мисько? Они были старше нас, но вместе с нами, молодыми, обсуждали формы и направления искусства. Разве я могу не признать за Игорем и Ириной Калинцями их талантливость и гражданскую позицию, которая тогда тоже высоко звучала и звучит до сих пор? Могу ли я сказать, что талант Богдана Сойки как художника и как человека, хорошего, христианского, не повлиял на меня? Ровно, как общение с Андреем Бокотеем, Любомиром Медвидем? Или с Марией Крушельницкой, Марией Процевьят, Славой Матюхой? А как можно отбросить Романа Иваничука, Романа Кудлыка, Николая Ильницкого? Даже и не представляю себе, как бы без них мы могли себя сформировать. Вокруг нас было окружение! Это, знаете, как в лесу, когда вокруг молодого дерева стоят мощные деревья, защищающие его от бурь и помогающие расти. Мы зависимы друг от друга. Моему поколению повезло — вокруг нас в 1960-х, во время Оттепели, формировалась новая общественная мысль. И сейчас у нас аналогичное время — оранжевая революция дала большой толчок, и те люди, которые тогда определяли направление, и ныне остались граждански сильными, крепкими.
— Есть ли у вас любимые львовские места?
— Конечно! Я люблю Львов, я здесь родился. Мне наша древняя архитектура проговаривает то, что Львов видел. А видел он очень много. И не исчезает ничего. Как говорил М. Рыльский «І в ефірі живе кожний звук, через тисячу літ хтось піймає білий стиск твоїх трепетних рук». Мы и через век ловим определенную энергетику, которая является закодированной во Львове. Центр города для меня самый дорогой, хотя я родился на ул. Богдана Хмельницкого, у Замка. Молодость свою, до 30 лет, я провел там. Но оттуда идя к центру, проходил мимо церквей Святых пятниц, Ануфриевской, Святого Николая, Ивана Крестителя. Храмы оберегали дорогу, по которой я шел. Это намоленные места — проходя через них, люди становятся лучшими. Когда же возвращаюсь по делам в район, где родился, лучше, комфортнее себя чувствую. Это — на уровне инстинкта. Недаром говорят: «Возвращайся к родному колодцу». Люди иногда хотят напиться воды из колодца, который стоит у них в усадьбе...
— Можете ли сказать, что у вас есть кумиры-актеры?
— Мы все люди, и все разные. И я как актер понимаю, что у меня свой темперамент, мировосприятие, понимание и свои возможности. Я не могу сделать то, что другой актер, даже по физическим данным. Так чего об этом мечтать? Но, бесспорно, я отмечаю талантливую одаренную работу — независимо от того, где она сделана. Если, например, Богдан Ступка ныне является одним из тех актеров, которые на горизонте после Ивана Миколайчука, могут быть признаны Европой, то как я этого могу не признать? Ведь он в своих ролях энергетичный, динамичный, целеустремленный, парадоксально мыслящий неожиданными приспособлениями раскрытия характера, интеллектом... И такой он и в театре, и на экране. То как я могу не признать его работы? Это был бы грех! Я радуюсь, что этот актер из Львова поехал в Киев. И он никогда не забывает школу Театра Заньковецкой, где учился у того же педагога, как и я. Такие люди являются образцом для молодежи. Как и в спорте. Как Андрей Шевченко, которого признали как одну из личностей и в Европе, и в мире. Так же можем говорить о музыке, занятии живописью и тому подобное. Так же, как режиссер Алла Бабенко, которой я обязан большим количеством своих прекрасных работ. И даже нашей последней работой — моноспектаклем «Посланіє» по произведениям Шевченко. Алла Григорьевна воспитала не одно поколение людей, которые слышат время. И манеру игры у нее молодые актеры должны пройти. Также ценю мощную, монументальную работу Федора Стригуна по репертуару театра, по масштабным спектаклям. Именно Стригуну я обязан тем, что заиграл в спектаклях, которые он ставил, Пилата, Возного, Петра Первого. Хорошие слова хочу сказать о режиссере Вадиме Сикорском, который тоже слышит время, манеру жизни, с ним приятно работать. Я благодарен нашим львовским режиссерам за то, что они берут меня в работу. Это значит, что я отвечаю потребностям их эстетического понимания жизни и что они знают: я отдам все силы в работе над спектаклем. Это лучшее для меня признание. Потому что где тяжелее всего быть пророком? Дома! А когда тебя признают, дают работать, значит, у вас все идет хорошо. Оно может и не длиться долго — все может измениться. Но я к этому не привязан. Потому что есть еще наука, театральная история, история львовской театральной школы, о которой можно думать, размышлять, писать. И есть коллеги, о которых стоит и нужно писать. Время от времени нужно что-то изменять. Рабиндранат Тагор в 60 лет начал заниматься живописью... Так же можно сказать о нашем современнике Жане Маре, который по окончании актерской карьеры занимался скульптурой и живописью, — пусть для себя, для своего удовольствия, но те работы, которые нам удалось увидеть, разве это не прекрасно? А коллажи Сергея Параджанова? Разве это не произведения искусства? Львовянин Любомир Медвидь издал вторую книгу философских эссе и сюрреалистических рассказов — и это при том, что он является прекрасным художником. Поэтому есть образцы, на которые вы можете равняться. Другое дело, насколько они будут нужны обществу, но как проявление вашего мировосприятия, как ваши философия, понимание эстетического ощущения гармонии всегда будут интересны. Поэтому я и говорю, что художник — это не узко замкнутый в себе человек.
КСТАТИ
Впервые торжественная церемония вручения премии им. Шевченко состоялась не в Национальной опере Украины, а на Чернечей горе в Каневе. Лауреатами в 2010 году стали десять украинцев (в целом Шевченковский комитет имел 51 представление, в финале был 31 кандидат): писательница и культуролог, автор «Дня» Оксана Пахлевская, актер Богдан Козак, писательница Галина Пагутяк, поэт Дмитрий Иванов, журналист и публицист Михаил Андрусяк, художники Кость Лавро и Виктор Ковтун, народный мастер Степан Ганжа и художник и коллекционер икон Николай Бабак в соавторстве с искусствоведом Александром Найденым. О подробностях нынешнего вручения премий им. Шевченко рассказал председатель Шевченковского комитета, директор Института литературы НАН Украины Николай Жулинский.
Кстати, вчера заместитель главы Администрации Президента Анна Герман отметила журналистам, что средств было выделено столько, сколько их было на счетах Шевченковского фонда. «Сам Шевченко жил скромно, жил в нужде, и для того, чтобы его выкупить из крепостничества, русской интеллигенцией было собрано 2,5 тысячи рублей», — сказала Герман, сообщает Unian. В то же время она пообещала, что размер премии будет увеличен, если экономическая ситуация в стране улучшится.
— Напомню, что указ о лауреатах премии им. Шевченко подписывает Президент Украины. Ющенко подписал положение о премии им. Шевченко, в котором записано, что вручение премии проходит 9 марта в Национальной опере, а нынешний глава государства Янукович решил вручать премию на Тарасовой горе в Каневе. Он поехал в Канев, где лично решил ознакомиться с состоянием реконструкции Шевченковского национального заповедника на Чернечей горе, а поэтому Администрация Президента решила, что торжественная церемония состоится в Каневе.
— Раньше ожидалось, что размер премии будет составлять 200 тысяч гривен, но пошли слухи, что размер премии сокращается?
— Ныне лауреаты получат 130 тысяч гривен. Хотя в прошлом году победителям вручили по 170 тысяч гривен. Шевченковский комитет, ввиду инфляции, и, чтобы поднять престиж премии, просили президента Украины Виктора Ющенко поднять до 200 тысяч. Такое согласование было, но поскольку в бюджете в этом году правительство определило на премии 1 миллион 300 тысяч, поэтому Администрация Президента Виктора Януковича решила, не выходить за пределы этой цифры, и оставила нынешнюю премию 130 тысяч.
— В этом году комитет отметил 10 лауреатов, расскажите о победителях.
— Я считаю, что нужно поднимать престиж Национальной премии Тараса Шевченко. Ныне отбор сложно делать, поскольку субъективный фактор всегда существует. В этом году, как и прошлом, отбор прошел достаточно хорошо. Но проблема в другом, Шевченковский комитет сам должен определять, кого следует номинировать. Мы же получаем представления от разных организаций, и уже из того, что поступило, мы отбираем. Я считаю, что Шевченковский комитет в этом году сделал хороший выбор. Хорошие лауреаты, а литературно-художественная общественность уже будет судить, все ли они достойны...
СПРАВКА «Дня»
Богдан Николаевич Козак — актер, режиссер, педагог, театровед, родился 27 ноября 1940 г. во Львове. В 1963-м закончил драматическую студию при Львовском украинском драматическом театре им. М. Заньковецкой. С тех пор работает в этом театре. Более 100 ролей в его работе показывают широкий диапазон творческих возможностей в спектаклях как национальной, так и мировой драматургии. Среди сыгранного — Брянский («Прапороносці» О. Гончара), Моцарт («Моцарт и Сальери» А. Пушкина), Тартюф («Тартюф» Ж.Б. Мольера), Микола («Украденное счастье» И. Франко), Возный («Наталка Полтавка» И. Котляревского), Яго, Макбет, Полоний («Отелло», «Макбет», «Гамлет» В. Шекспира), Пилат («Иисус, Сын Бога живого» В. Босовича), Петр I («Павел Полуботок» О. Буревия), Меценат («Оргия» Леси Украинки). Его режиссерские работы («Орфеєве чудо» по Лесе Украинке, «Натусь» В. Винниченко, «Нора» Г. Ибсена, «Жабуся» Г. Запольской и др.) стали украшением действующего репертуара театра заньковчан.
При участии Б.Н. Козака в 1999 г. была открыта кафедра театроведения и актерского мастерства при филологическом факультете Львовского национального университета им. И. Франко. На базе этой кафедры, которую возглавил Богдан Николаевич, создан факультет культуры и искусств, а Козак стал его деканом. Выпускники этого заведения успешно работают в театрах Львова, Киева, Ивано-Франковска, Дрогобыча.
