Вечером открытия стал симфонический концерт, посвященный 180-летию со дня рождения Петра Чайковского, а звездой стал 15-летний львовский пианист-виртуоз Богдан Терлецкий, исполнивший соло в Концерте №1 для фортепиано с оркестром.
Харьковская филармония — единственная в Украине концертная площадка, куда можно ходить просто для того, чтобы «слушать зал». Такой акустики больше нет нигде — она близка к идеальной! Работает как увеличительное стекло, усиливая впечатление от удачных эпизодов и выпячивая любую фальшь, а оттого харьковские меломаны судят музыкантов по гамбургскому счету.
Из-за карантина оркестр Харьковской филармонии ждал возможности выйти на сцену почти полгода. Главный дирижер и директор филармонии Юрий Янко, в короткой вступительной речи, так расчувствовался, что посреди фразы забежал на кулисы смахнуть слезу. Впрочем, Чайковскому это не повредило: вопреки дурной традиции превращать классика в неврастеника и нытика харьковчане разглядели в его творчестве ум, благородство и героизм.
Для исполнения Симфонии «Манфред» в первом отделении это было критически важно. Не нужно возводить талант классиков в абсолют — у Чайковского рядом с гениальными партитурами есть и те, которые хотелось бы подвергнуть второй редакции. «Манфред» — именно такой пример. Фактически это сюита из красочных, почти кинематографических четырех частей, последняя из которых просит хирургического вмешательства. Дирижер Юрий Янко сделал все возможное, чтобы обойтись терапией и не дать композиции симфонии распасться — держал упругий ритм, умело работал с темпами и каждый эпизод играл, держа в уме структуру целого. Что важно — при таком ясном, четком подходе ему удалось избежать черно-белой трактовки партитуры. Используя не только оркестр, но и саму акустику филармонии как инструмент, он умело работал с параллельными пластами звучания, давая прослушать логику движения каждого голоса. Когда спокойствие и созерцательность в верхних слоях партитуры сочеталась с одновременным внутренним накалом нижних — это производило колоссальный эффект дремлющего вулкана, который вот-вот взорвется.
Фортепианный концерт — напротив, одна из самых цельных и одновременно остроумных партитур молодого Чайковского. Исполняется она так часто, что, кажется, ничего нового внести в трактовку не получится. Тем не менее, союз опытного харьковского оркестра и молодого львовского музыканта — именно то взаимодействие Востока и Запада, которое приводит к неожиданным результатам. Терлецкий — титулованный 15-летний пианист, обладатель первых премий на конкурсах Крайнева и Горовица, гран-при на миланском конкурсе Piano talents, а еще он с 14 лет — студент Университета музыки и театрального искусства Граца в классе профессора Миланы Чернявской, что само по себе — высшая отметка в мире музыки.
В Харьков музыкант приехал в рамках сотрудничества филармонии с благотворительным фондом Vere Music Fund, оказывающего музыкантам грантовую поддержку, и, хочется верить, стал первой ласточкой дальнейшего взаимодействия этих музыкальных институций.
Терлецкий играл Чайковского напористо и даже дерзко. Его сольная каденция из Первой части получилась энергичной, но одновременно прослушанной. Кстати, прослушанной не только исполнителем, но и оркестром — редкий случай, когда опытные оркестранты с таким вниманием и ненаигранным уважением вслушиваются в игру солиста. Пожалуй, самым чарующим моментом стала, тем не менее, не виртуозная Первая, а спокойная Вторая часть — здесь пианисту удалось добиться совершенно особенного тонкого, хрустального звука. Узнаваемость музыканта по туше, по характеру прикосновения к клавишам — это и есть та высшая форма мастерства, которой обладают лишь великие. Кажется, у Богдана Терлецкого все шансы войти в Пантеон.
