Двухсотлетний юбилей классика национальной культуры (а Кулиш таким, безусловно, является – хотя в какой-то мере его наследие оставалось «чужим» и в имперские, и в советские времена, и в эпоху независимой Украины) - это, несомненно, важная, знаковая дата. Особенно, если вспомнить о роли Пантелеймона Александровича в нашей интеллектуальной истории. Ведь он впервые:
1. Начал писать на украинском языке научные работы, заложив основу украинского научного языка.
2. Написал образцовый украинский исторический роман - «Черная рада» - всю пророческую глубину которого (ведь Кулиш был историософом, и то вдумчивым!) мы, похоже, начинаем - и то далеко не все - понимать только сейчас.
3. Ввел новое, в немалой степени использованное и в ХХ веке, фонетическое украинское правописание (кулишовка).
4. Стал приязненным, однако требовательным исследователем творчества Тараса Шевченко. Об отношениях этих двух выдающихся людей можно писать тома и тома, отметим только, что Кулиш (едва ли не единственный на то время!) «откорректировал» знаменитые слова Кобзаря: «На всіх язиках все мовчить, бо благоденствує...» следующим образом: «Не вічно ж буде тривати це мовчання! Якою мовою заговорять люди, коли воно припиниться — добре, якби мовою культури; а якщо мовою озлобленого натовпу — що тоді?». Разве не пророческие слова - потому что сказано это за 40 лет до «взрыва» 1917-го...
5. Был переводчиком на украинский произведений Шекспира, Гете, Байрона, других гигантов мировой литературы, положив начало школе отечественного перевода;
6. Взялся за почти непосильное для одного человека дело - перевести Библию на родной язык. Причем, чтобы сделать это как следует, изучил в 50 лет древнееврейский язык, чтобы переводить не со старославянского, а с оригинала (это - относительно Ветхого Завета; древнегреческим языком Нового Завета он и так владел). Пожар на хуторе Мотроновка (Борзна, Черниговщина), где он вместе с верной женой Александрой Белозерской (литературный псевдоним Анна Барвинок) уединился «от суеты и злобы мира сего», уничтожил почти готовый перевод - Пантелеймон Александрович начал этот подвижнический труд заново вместе с Иваном Пулюем. Перевод вышел в Лондоне в 1903 году, уже после смерти Кулиша.
7. Стал биографом, составителем и издателем наиболее полного на то время собрания сочинений и писем Николая Гоголя (чье творчество оказало мощное влияние на Кулиша) в 6-ти томах.
8. Выступил создателем «хуторской философии» - оригинального учения, согласно которому именно «хутор», а не крупные города, отравленные имперством, потребительством или безбожием, должен быть сердцевиной, интеллектуальной и социальной опорой украинства. Утопия? А почему не поставить сейчас целью соединить современные информационные технологии и преимущества «хутора»? «День» не раз писал об этом. В частности, в «маршруте № 1» вышел материал, названный «Союз хуторов с высокоскоростным Интернетом». А в публицистической серии газеты помещены «Письма с хутора».
9. Был автором первой «граматки» («букваря») на украинском языке. В созданной им в Петербурге типографии (конец 50-х - начало 60-х годов XIX века) издавался «Кобзарь», произведения самого Кулиша, первый украинский литературный журнал «Основа».
10. Создал синтетическую историю Украины ("История Южной Руси»).
Вообще, сделанное Кулишем является таким действительно непостижимым (потому что он был прозаиком, поэтом, драматургом, публицистом, историком, этнографом...), что невольно рождается сравнение с выдающимися фигурами эпохи Возрождения. Но понимаем ли мы в полной мере трагизм этой личности?
Вот что писал о Кулише академик Сергей Ефремов, исследователь, который едва ли не наиболее глубокое понимал образ мыслей, а значит, и наследие классиков украинской литературы: "Кулиш - это два человека в одной облике, какой-то ходячий контраст, двуликий Янус, неразгаданная загадка не только для современников, но и для потомков, перед которой с удивлением стоят и читатели, и критика, - какая-то трагическая фигура, которая борется в жизненных противоречиях, путается, падает, снова встает и снова падает». А другой выдающийся ученый, Дмитрий Чижевский, указывал, что Кулиш «прожил долго и прошел долгий путь изменений мировоззрения как бы до полного противоречия исходному его мировоззрению. От романтизма он эволюционировал к позитивизму, от религиозного мировоззрения - к миротворительнице-науке, от православия к идее природной религии, для всех людей и народов общей, от козакофильства к козакофобству». Действительно, сравним «Черную раду» с ее яркими образами казаков - и старшины, и рядовых (без какой-либо идеализации, добавим!) - и такие высказывания Кулиша последних десятилетий жизни: «Казачество - колючий чертополох на украинской исторической ниве» («История воссоединения Руси», 1874-1877). Или же такую поэзию (тоже про казаков!):
Народе без пуття,
без честі і поваги,
Без правди у завітах
предків диких,
Ти, що постав
з безумної одваги
Гірких п’яниць
і розбишак великих!
(«До рідного народу»)
А содержание этих мучительных слов, всего крика Кулиша довольно прозрачно: есть честь, уважение и правда (шире, культура!) - будет крепкое государство; иначе...
Но вернемся к мнению Дмитрия Чижевского. Он пишет: «Для Кулиша характерными были вызываемые изменениями внешних обстоятельств колебания, как, в частности, его увлечение «западничеством», «хуторной» культурой, полонофильством (кстати, еще в 1882 году в брошюре «Крашанка русинам и полякам на Пасху» Кулиш призвал к истинному примирению двух народов - за что получил проклятие с обеих сторон. - И.С.), русофильством, австрофильством». Но, продолжает Д. Чижевский, важно то, что «все в мире распадалось для Кулиша на две группы в зависимости от своего отношения к Украине: благо и зло, враги и друзья, созидатели и разрушители, свое и чужое, святое и «негидь». Более того, спрашивает Чижевский, «так ли легко найти порядок в хаосе исторического и социального бытия, чтобы расположить его по этим «принципам разделения?» Вопрос ученого далеко не схоластический и касается отнюдь не только Кулиша...
* * *
Могилы Кулиша и Анны Барвинок - на хуторе Мотроновка. Рядом - часовня и семиметровый крест. На нем высечены слова великого Ивана Пулюя: «Ты гетман Украины, могучий не мечом кровавого насилия, а булавой правды, света и науки». В этих словах нет никакого фальшивого пафоса.
А тем, кто захочет понять всю противоречивость и глубину Великого украинца, помогут его же собственные поэтические строки:
Я — атеїст,
що знає тілько Бога,
А чорта і святих
не признає.
(«На сповіді»)
