17 января — день рождения, а 20 января ушел в Вечность выдающийся украинский маэстро, педагог и музыкально-общественный деятель... Прожив короткие 57 лет, он успел сделать столько, что хватило бы на несколько жизней! Иван Федорович оставил большое творческое наследие практически во всех музыкальных жанрах, воспитал ряд сейчас уже известных профессиональных композиторов, организовал и был неизменным художественным руководителем таких знаковых для национальной культуры явлений, как Международный «Киев Музик Фест», Международный конкурс молодых пианистов памяти Владимира Горовица и многих других.
О композиторе вспоминает известный музыковед, профессор Львовской национальной музыкальной академии им. Н. Лысенко Любовь Кияновская — автор первой монографии «Сад пісень Івана Карабиця», которая вышла в издательстве «Дух і Літера».
«МУЗЫКА — ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ, ЧИСТОЙ ИДЕИ»
— Значительная часть украинской музыки еще не собрана в монографиях, и наша большая задача — выполнить то, что делают все нации: описать полностью выдающихся музыкантов, не только композиторов, так, чтобі мир нас знал, — считает Л. Кияновская. — Хочу сердечно поблагодарить мою подругу, жену композитора, музыковеда Марьяну Копицу, и, как говорят по-польски, помыслодавцев — тех, кто предложил идею. Я писала раньше о многих деятелях украинской культуры, но всегда работала с ними лично: с Николаем Колессой, Мирославом Скориком, Анатолием Авдиевским и другими. Герои моих книг были мне хорошо знакомы. А здесь мне пришлось работать с отраженным светом.
Есть такая теория в психологии, что человек — многогранник, и в каждой грани отражаются его отношения с другим человеком. В этом случае отраженный свет был таким прекрасным, ярким, он имел светло-голубой, небесный солнечный цвет! Я говорю сейчас о книге воспоминаний «Vivere memento», которая составила основу подхода к тому, что я писала. Этот отраженный свет заставил меня даже пересмотреть мои музыковедческие подходы. Задумалась над тем, что не все, что делается в нашей культуре сейчас, — постмодернизм. Потому что Иван Карабиц — не постмодернист. У него совсем другое виденье мира. Его музыка — очень высокой, чистой идеи. Нужно еще найти термин для того, чтобы выразить ту картину мира, которую он несет. Я задумалась над огромной трагедией украинских греков, которых уничтожали, которые пережили ужасы депортации, а Иван Федорович был именно из такой семьи. Меня поразили чрезвычайно трогательные отношения Ивана Карабица с Валентином Сильвестровым. И последнее произведение «Элегия» было завершено Сильвестровым, концептуально отражает творчество И.Карабиця. Это — символ змеи, завершающей свой круг. Благодарна всем, кто приобщились к созданию этого светлого, возвышенного образа этого выдающегося украинского композитора в книге воспоминаний. Я пошла по их следам.
Как ученый, искала линии — родословной, трагической судьбы семьи, но основное — его личность, творчество. Называю ее антисоветской. Потому что советская музыкальная историография исключала психологический фактор из характеристики творчества композитора. А поскольку так сложилось, что я всю жизнь живу в среде композиторов, то понимаю, что каждый автор прежде всего выражает свою душу бессмертную — те письмена, которые ему даны. Например, у Евгения Станковича есть произведение «Диктум» — то, что продиктовано. Правда в том, что композитор пишет то, что продиктовано. И Иван Федорович так писал. Поэтому познать его музыку можно только через личность, через все, что он охватил в жизни, деятельности, — это есть в его творчестве. Она для меня невероятно этическая. Он проводит большой грань между добром и злом, безобразным и прекрасным. Его музыка — прекрасна!
Он был выдающимся деятелем украинской культуры. Да, наши композиторы родом из разных регионов и имеют безусловную региональную идентичность. Но следует помнить, что Карабиц является представителем той культуры Донбасса, которая была уничтожена во времена Голодомора и более поздних репрессий национальных меньшинств. Он является представителем действительно многонациональной украинской культуры. По аналогии с известным высказыванием о Шопене: по рождению — варшавянин, сердцем — поляк, а творчеством — гражданин мира, Иван Карабиц, считаю, — родом из Донбасса, сердцем — украинец, а творчеством — гражданин мира.
«БЕЗ КУЛЬТУРЫ 1960—1970-х У НАС НЕ БЫЛО БЫ СЕГОДНЯ НЕЗАВИСИМОЙ УКРАИНЫ»
— Творческая личность Ивана Федоровича формировалась в 1960—1970-х.
— Да! Тогда это был огромный прорыв. Без культуры 1960—1970-х у нас не было бы сегодня независимой Украины, и мы проиграли бы сегодняшнюю войну. Те мастера были солью, проросшим зерном. Тогда появились титаны ренессансного типа. Сейчас есть те, кто эти толчки развивает. У нас есть талантливая молодежь — поэты, художники, композиторы, музыканты. Возможно, сейчас меняется общественный модус человека искусства, он больше не может оставаться неким «ботаном», а должен сотрудничать. А разве Анна Гаврилец, Богдана Фроляк, Кармела Цепколенко, Александр Козаренко, позволю сказать, мой муж Виктор Каминский и другие мастера — не таланты? Мы сейчас имеем много имен одаренных людей. Они стоят на плечах титанов, но движут дело вперед. Иначе у нас была бы судьба Атлантиды, ушедшей под воду.
— Может создаться впечатление, что вы специализируетесь на галичанской и западной проблематике. А тут вдруг стали писать о композиторе с востока. Хотя вы писали и о Веделе, и о Бортнянском, и о Березовском. У вас есть монография об Анатолии Авдиевском...
— Я начинала с западной тематики, потому что она очень долго не освещалась. Нам запрещали говорить о своей культурной традиции, и когда позволили, я, не колеблясь, начала это делать. Причем писала не только об украинских композиторах, но и, например, о Франце Ксавере Моцарте, польских композиторах, работавших во Львове. Нужно было заполнять определенные лакуны и быстро, потому что время идет. Но то, что для меня украинская музыка и, в конце концов, мировая является очень важной, — безусловно. А вообще я сейчас больше занимаюсь психологией музыки, преподаю ее. Просто у нас не публикуют такие вещи.
— В одном из интервью вы назвали нашу музыкальную историю очень богатой и трагичной. В чем эта трагичность проявляется больше всего?
— О нашей культуре можно сказать цитатой на могиле Шуберта: «Смерть похоронила здесь большое сокровище и еще большие надежды». Максима Березовского, я считаю, убили, — он не мог совершить самоубийство, перерезав себе горло. Артема Веделя сгноили. Николая Лысенко, бедного, преследовали, сколько могли. Петру Нищинскому ходу не дали. Николая Леонтовича убили. Левка Ревуцкого заставили замолчать. Бориса Лятошинского жестоко травили. Василия Барвинского отправили в Сибирь и сожгли ноты его произведений. Мирослав Скорик тоже был в Сибири — Бог распорядился, что он все-таки дальше пошел. И так далее. В принципе я не знаю другую национальную музыкальную культуру, в которой бы так последовательно уничтожали ее самых талантливых людей. У меня был даже доклад «Расстрелянное музыкальное возрождение». Возможно, следует сделать мартиролог украинских музыкантов. Это будет огромный том.
«РАДОСТЬ ОБЩЕНИЯ»
— Ваши тексты — разные по жанрам, интересные, хорошо читаются. У вас очень неординарный язык, содержание всегда интригует. Ваш отец был психиатром, мать филологом. Этот дар от родителей?
— Ну, конечно! Но меня воспитала бабушка — мама отца. Она похоронила своих четверых детей, и осталась одна я. Она в меня вложила все, что могла. Это была высокообразованная женщина с 4 высшими образованиями. Ее лучшая подруга — преподавательница Венского университета — давала мне частные уроки немецкого языка. Она очень хорошо знала риторику и объяснила мне ее законы. И когда я пишу, то делаю это не для себя, а, как писал Бахтин, — для идеального адресата. Это принципиальная позиция. Если я пишу текст, то он должен быть и интересным, и полезным для читателя.
— У вас интересная и творческая семья. Дочь Лидия Мельник — пожалуй, самый молодой доктор искусствоведения в Украине, муж — выдающийся композитор Виктор Каминский. А сын — музыкант?
— Нет, он сказал, что кто-то один в доме должен быть нормальным...
— Вот я и подумала: семья Карабиц — тоже особая в этом плане. Там собрались композитор, два музыковеда и дирижер. Я всегда удивлялась как они (каждый — творческая личность) — и старшие, и младшие — никто никого не ограничивал, не мешал, поддерживал, давал свободу самовыражения. А как в вашей семье? Возможно, не случайно семьи Карабиц и Каминских объединились?
— Я вообще отношения в семье поставила таким образом, что это должна быть интеллигентность на каждый день, внимание к личности. Дочь моя недавно вспоминала, что я никогда не придавала значения урокам, но научила ее радоваться жизни. Самое главное, когда люди живут вместе, они должны давать радость друг другу. Радость общения.
— Вы преподаете за рубежом...
— Да, в Польше, в Ченстохове. Это — педагогическая академия. И там блестящий институт музыки. Я мечтаю, чтобы киевская академия, не говоря уже о львовской, имела такие студии электронные, как имеет этот провинциальный институт. Там другие реалии, страна иначе относится к культуре.
— Вы преподаете, пишете книги, читаете лекции не только в филармонии, но и ведете разные курсы в консерватории, заведуете кафедрой... Вы — мама, бабушка пяти внуков, как женщина должны выполнять все домашние обязанности... Как вам это удается? Кто-то помогает?
— Дома хозяйка — только я. Правда, иногда приглашаю женщину, которая убирает. Все остальные делаю сама. Мне это нравится. Знаете, какая у меня была кличка в школе — это была Львовская музыкальная десятилетка? «Мадам 100 тысяч вольт». Это придумал сегодня известный пианист Владимир Винницкий.
Завершить хочется возвращением к имени Ивана Карабица. В частности, его жена Марианна Копна во время презентации книги в Киеве сказала: «Я счастлива, что интерес к его творчеству не угасает, а наоборот — растет. Я не очень занималась его творчеством, потому что считала, что люди близкие могут быть предвзятыми, необъективными, слишком эмоциональными. Поэтому этим должны заниматься отстраненные лица. Он очень спешил жить! Давайте ценить свое и его пропагандировать!»
