Это постановка белоруса Дмитрия Богославского по пьесе россиянина Дмитрия Данилова «Человек из Подольска» (украинский перевод и адаптация Павла Арье).
Спектакль изрядно задевает за живое — и не только там, где это предусмотрено замыслом. Эту противоречивую двойственность впечатлений улавливаешь и осознаешь не сразу, потому что сначала твое внимание увлекает сюжет — эксцентрический, остроумный, почти водевильный.
Главный герой — такой себе Коля из... Броваров. Его задерживает левобережная столичная полиция — за то, что Коля не любит свой родной город, считает его серым, скверным, нудным. Говоря по-научному, Коля — индивид размытой самоидентификации, не интегрированный в культуру страны, в которой живет. Собственно, за это Колю и «замели». Примечательно, что полицейские разговаривают на литературном украинском, а Коля — на убогом пригородном суржике. Это уже весело! Однако — ненадолго. Потому что полицейские (согласно советской армейской поговорке «Я научу вас родину любить!») учат-таки Колю прикладному краеведению. В процессе насильственного перевоспитания Коля теряет даже ту культурную идентификацию, которую имел, и превращается в манекен.
Коля, конечно, несимпатичный герой. Но и породистые полицаи-краеведы симпатичны еще меньше. В этом спектакле некому сочувствовать. Разве что самому себе. Потому что здесь узелки смысла не связываются между собой. Хотя главный герой якобы наш, хорошо узнаваемый. Таких, как он, у нас действительно очень много — и не только среди вот таких лузеров, как тот Коля, но и среди людей вполне успешных. Вероятно, большинство наших олигархов тоже мало интегрированы в культуру страны, в которой живут, а их души, как у Коли, прописаны где-то в Амстердаме. Следовательно, это для нас животрепещущая проблема. Но спектакль о другом! А именно вот о чем: ни в коем случае нельзя напоминать Коле или кому-либо другому о неполноте его культурной самоидентификации, потому что это уже — зомбирование и насилие над личностью!
Эта мысль была бы актуальной, если бы и в самом деле наш многоликий Коля (от таксиста до нардепа или олигарха) имел основания бояться насильственного укоренения в почву отечественной культуры. Но где ему это угрожало или угрожает — в Крыму? На Донбассе? Или, может, в Киеве?
Получается, что недостаточно было просто «перевести» в пьесе Подольск на Бровары, а Москву на Киев — потому что эта топография плохо налагается на реальный ландшафт, не сходится с ним. Поневоле вспоминается фраза одного персонажа незабываемого Линецкого: «А может, Ардальон Борисыч, это у вас на родине изволят кушать дохлых кошечек?»
Вот сколько ненужных и гнетущих мыслей вызывает этот спектакль — вместо того, чтобы просто радоваться игрой артистов. Они — замечательные: Коля — Владислав Писаренко, полицейские — Ирина Ткаченко, Сергей Коршиков, Константин Олексенко и Сергей Кияшко. Браво!
